Следом проследовала гигантская каракатица. Важная, неспешная. И огромная! Такая, если захочет, проглотит человечку или русалку и даже не икнет. Я отпрянула в сторону, и Ант приобнял за плечи, ободряя.
По-прежнему в тишине мы поплыли у самого дна, исследуя встречающиеся по пути расщелины, играя с рыбами, пугая моллюсков, что живут на самой глубине. Ант не произносил ни слова, но этого и не требовалось.
Тритон словно знал о моем состоянии, и это было нечто большее, чем понимание.
Я вспомнила об эхолокации, присущей морскому народу, и подумала, что если даже у меня, русалки всего лишь наполовину, она проявилась столь ярко, то что говорить о чистокровном тритоне. Он явно чувствовал меня и понимал, что мне надо побыть в тишине.
Как только тишина и темнота стали тяготить (совсем чуть-чуть), тритон увлек меня вверх и мы поплыли над белесыми водорослями и кораллами. Здесь было чуть светлее, но морские обитатели все же были редкостью.
Скоро мы поднялись еще, потом еще, и вот уже я с любопытством заплывала в коралловые башни, скользила между гигантских плодоносящих водорослей, заменяющих здесь должно быть, сады, огороды, поля, любовалась изумительной красоты постройками морского народа.
Причудливой формы дома, замки, арки, башенки, похожие на маяки, были обильно украшены жемчугом и самоцветами. Состоящие, казалось, сплошь из гигантских полых шаров с огромными окнами и острыми шпилями башенок, а также вместительных конусообразных пирамид, постройки морского народа вызывали сладкое сдавливание сердца и восторженные ахи-охи. Я знала, чувствовала, что это мой мир, мой дом!
Русалки и тритоны, что встречались на нашем пути были приветливы, приглашали заплыть в их дома, оценить фантазию хозяев. Я поняла, что для морских эстетика – будь то архитектура, клумбы или сады из водорослей, как ни странно, прически и даже наряды (просто они у них очень уж… лаконичные) стоит на первом месте. Каждый в погоне за элегантностью и изяществом стремится перещеголять соседа. Мои восторженные похвалы (оказалось, под водой тоже можно прекрасно общаться, наполовину голосом, наполовину этой самой чудесной эхолокацией) принимались с радостью ребенка, получившего желанный подарок, который тот заказал Деду Морозу и долго-долго ждал и робко надеялся.
Через какое-то время тревога схлынула, отступила на второй план, осталась вспышкой в сознании, но уже не причиняла столько боли. Пришла готовность действовать, сражаться за мир этого сказочного места до последнего. Я твердо решила: поговорю с Кано.
Сначала подумаю, на какой козе к нему подъехать, а потом поговорю. Может даже попробую устроить им «сеанс связи» с мамой… Кажется, память о ней дорога ему. Кто знает, а вдруг ее послушает? Только права на ошибку у меня нет.
Поэтому нужно сначала все самым тщательнейшим образом обдумать. Сдается, эти двое, что Кано, что Мичио Кинриу, стоят друг друга. Ни один из них не отступит. Нужно придумать, как сделать, чтобы они не хотели воевать друг против друга. Задача из серии «миссия невыполнима». А нужно сделать так, чтобы была выполнима. Но как?
За размышлениями я не заметила, как тритон увлек меня в невероятной красоты подводный сад, с усыпанными светящимися бутонами деревьями-водорослями, между листьев которых снуют птички-рыбки, с распахнутыми раковинами вместо привычных скамеек и беседок.
Усадив меня в огромную раскрытую раковину— жемчужницу, тритон уплыл куда-то, и вернулся с охапкой водорослей, усыпанной маленькими круглыми плодами.
– Наверху таких нет, – сказал он. – Попробуй. Это вкусно.
За время пребывания в этом мире водорослей я напробовалась достаточно. Что-то и вправду было подходящим и привычным вкусовым рецепторам, а что-то… неожиданным, прямо до крайности. Поэтому к угощению я притронулась после паузы и то, с осторожностью.
Каково же было мое изумление, когда на вкус предложенное оказалось походим на батон с маслом! И чуть-чуть с привкусом жаренного лука. Словом, очень напоминало нежно любимый мной тайский дуриан, король всех фруктов. Только без сшибающего с ног резкого, одуряющего запаха.
– Спасибо! – искренне поблагодарила я тритона за заботу. – Именно это мне было нужно.
Ант кивнул, улыбаясь. При этом смотрел на меня так, что почувствовала, как невольно краснею.
– Я знаю, – с некоторой самодовольностью произнес Ант. – Я чувствую тебя, Ириэль. Мы с тобой морской крови, ты и я. Так у нас говорят.
– Красиво, – согласилась я.
– Правдиво, – поправил меня тритон. – Мы, морские, чувствуем друг друга. Мы слышим эмоции. Мы понимаем. А у тебя, помимо того, что есть у наших русалок есть что-то еще. Должно быть, привнесенное из зеркального мира. Для меня это в новинку. Но твои эмоции очень необычны на вкус.
Щеки запылали еще больше. Ощущение от такого признания было… кхм. Я себя прям-таки чьим-то обедом ощутила. И это не было чем-то оскорбительным. Скорее…волнительным очень.
Ант, явно чувствуя мое смятение, как-то незаметно подсел ближе.
Когда его пальцы легли на мою кисть, я вздрогнула.
Первая реакция была – отпрянуть. Но я отчего-то осталась на месте. Может, потому, что тоже чувствовала Анта. Он был открыт передо мной. И, когда говорил о том, что чувствует, словно пытался открыться еще больше. И я слышала – говорит правду.
А еще слышала, что очень… нравлюсь ему.
И это было приятно!
Но когда тритон подсел еще ближе, а потом провел рукой над моей головой, отводя назад волосы, замерла.
Пристально глядя в глаза, Ант нагнулся ко мне. Я успела почувствовать тепло, исходящее от него, щекой… И отстранилась в последний момент.
Губы тритона поцеловали пузырьки, которые появились на том месте, где я только что была.
Ант посмотрел на меня с обидой.
– Ириэль? – нахмурившись, спросил он, продолжая буравить меня взглядом.
«Что я сделал не так?» – говорил этот взгляд.
– Не надо, Ант, – мягко попросила я.
– Но почему? – недоумевая, спросил тритон. – Я же нравлюсь тебе, я чувствую.
– Это правда, – призналась я. – И я благодарна тебе за заботу. Мне правда, очень, очень приятно. Эта прогулка… она чудесна!
– Так в чем же дело? – хмурясь, спросил тритон.
– Просто… все как-то быстро, – соврала я.
А сама вспомнила синеглазого Дэна. С ним рядом я просто волю теряла… И он мог бы воспользоваться этим, знаю, уверена, я б не возражала даже… не смогла бы. А здесь, с Антом… Я словно только-только приоткрылась, сдвинула личные границы, – и этим сразу воспользовались. Сразу пошли напролом. И это почему-то было обидно. Ощущение от этого было непонятным, размытым. И скорее неприятным, нежели наоборот. Словно то ли я теряю контроль, то ли меня пытаются помимо воли заставить сделать что-то.
– Быстро? – переспросил Ант. – Что значит, быстро? Ириэль, ты прекрасна и я не могу устоять перед твоей красотой! Мы здесь и сейчас, одни. Оглянись вокруг – этот мир совершенен. Это мгновение – совершенно! Оно никогда не повториться, не вернется! Мир никогда не будет большем таким красивым, как сейчас. Нельзя не воспользоваться этим моментом! Это все равно, что взять и отвернуться от счастья, которое сама судьба шлет нам в руки.
