– Ты решила что-то по поводу учебы? – как-то слишком поспешно спросила мама, словно специально хотела перевести тему разговора.
Я пожала плечами. Мы об этом говорили. И не раз.
– Я не хочу возвращаться в академию, мам, – ответила я. – Без Таши это не имеет смысла… Там еще скандал этот, – я поежилась от воспоминаний, – Ну ты помнишь…
Я замолчала. Главную причину вслух не озвучила, но мама и сама поняла.
После того, как я отказала… своему на тот момент парню в кхм… интимной близости, он, без зазрения совести, меня бросил и даже пытался приставать к лучшей подруге. Причем был тогда не один.
Таша тогда хотела на тормозах спустить этим уродам, им все ж таки крепко досталось от препода по рукопашному бою, мастера Горо, от своих же однокашников и неких незнакомцев, которые перед отъездом Таши как снег на голову свалились и чем-то неуловимо напоминали этих… из сегодняшнего сна. В общем, тогда много свидетелей было, троица подонков, опорочивших честь мундира сейчас под следствием, скоро суд, и, хоть я вроде бы ни причем, на меня долго еще будут коситься по принципу «то ли он украл, то ли у него украли, в общем, ложки нашли, а осадок остался» …
– Но ведь учиться надо, – прервала поток моих размышлений мама.
Я пожала плечами.
– Переведусь на другой факультет, или в другой вуз. Может, пойду учиться на актрису… Или на морпеха.
– Да, это где-то рядом, – кивнула мама и усмехнулась. – Значит, Таша не вернется в академию?
Я покачала головой.
– Странно, – пробормотала мама. – Она так хотела летать…
Я вздохнула.
– Хотела, – грустно протянула я. – А потом уехала к отцу. Даже не попрощалась.
Мама снова побледнела. Причем еще больше, чем в первый раз.
– Мам, ты в порядке? – осторожно поинтересовалась я.
– Ты кричала во сне, – ответили мне.
Я поджала губы.
Называть то, что видела – сном, язык отчего-то не поворачивался. И все-таки я решилась:
– Кошмар приснился.
Мама посмотрела на меня как-то внимательно и кивнула.
– Это потому, что днем легла, – сказала она после паузы. – Ну как, выспалась? Готова тусить ночь напролет?
Выспавшейся я себя не чувствовала, хоть по сгущающимся сумеркам за окном понятно было, что проспала часа три. Но развеяться и отвлечься хотелось. Поэтому кивнула и попыталась улыбнуться.
***
Басы ударили с новой силой, женский вокал приятно оттенил грубый мужской голос. Танцпол взорвался визгом. Я покачнулась на умопомрачительных шпильках, но на ногах устояла.
Амбал с татуировкой дракона на шее поддержал под локоть.
– Что, куколка, перебрала? – хмыкнул он.
Я возмущенно высвободилась, и буркнув, что сам он перебрал, причем со стероидами, стала проталкиваться к выходу. Наша компания расселась за столиком справа, Полина помахала мне рукой. Я кивнула, но поворачивать не стала, показала глазами в сторону выхода и подняла два пальца, мол, нужно на две минуты на свежий воздух.
Артур поднялся со своего места, не сводя с меня взгляда.
Я отвернулась и спрятала улыбку.
Мы познакомились на вечеринке в честь дня рождения Лизы, и как-то сходу Артур, что называется, взял быка за рога. Не сказать, чтобы симпатия была односторонней. Высокий, загорелый, накачанный, с идеальным прессом и литыми мускулами, он, несомненно, воплощает собой ожившие грезы всех нормально ориентированных девочек-девушек-женщин от шести до шестидесяти. И все же порой он вел себя излишне «нахраписто», что после расставания с Поповым, «резало по живому».
Вот и сейчас, увидев, что Артур поднялся из-за столика с явным намерением сопроводить меня на воздух, я свернула за лифт и вышла на просторный балкон.
Дверь за спиной захлопнулась, отрезав шумовую завесу, в лицо ударила ночная свежесть и рев моторов, кое-где воют сирены.
Я выдохнула с облегчением и потянула вниз подол платья. Несмотря на чулки, стало зябко. К моей радости, я была на балконе одна, но продлилось это недолго.
Сначала за спиной хлопнула дверь, а потом чьи-то теплые ладони легли на талию.
– Детка, ты в этом платье сногсшибательна, – выдохнул на ухо Артур и его рука плавно сползла с талии на бедро. – Ты – совершенство, Русалочка.
Я обернулась и посмотрела на него снизу.
Высокий, наглый, красивый, с косой челкой и выбритыми по последней моде висками, Артур склонился к моим губам. В последний момент я увернулась и произнесла:
– Как-то душно стало, – намекая, чтобы он отстранился.
Но Артур словно не слышал меня. А может, не хотел слышать. Вместо этого еще теснее прижался накачанной грудью к моей, и моя позорно проиграла в размерах. Отступать дальше было некуда, сзади перила, снизу доносится гул машин и звуки улицы, сверху продолжает нависать Артур, явно вознамерившийся то ли сорвать поцелуй, то ли впечатать в эти перила навеки! При этом его руки как-то слишком уж разгульно ведут себя… и их ведь всего две, а по ощущениям он по меньшей мере, шестирукий, как языческое божество!
– Артур, пожалуйста, не сейчас, – слабо проговорила я, потому что противиться этой махине из мускулов не так-то просто… и с каждой секундой все меньше хочется… – Не надо…
– Надо, детка, – хрипло прошептал Артур. – Сколько можно бегать от меня. Вместе мы или нет?
Он все-таки поцеловал. Властно. Нагло. Безжалостно. Стоило мне замереть в его объятиях испуганной птицей, поцелуй стал нежным и таким… приходилось признать (и не в первый раз!), что толк в поцелуях Артур знает!
Наконец, я задохнулась и умудрилась отпрянуть, нависая над шумной ночной улицей. Попыталась отпихнуть его от себя, но с таким же успехом могла бы попытаться сдвинуть с места статую.
Артур и вправду был похож на статую, древнегреческую, до того хорошо сложен, только челка растрепалась и глаза горят так, что прожигает насквозь.
– Пусти, – попросила я.
В ответ головой помотали и меня еще крепче к себе прижали.
– Какая же ты маленькая, хрупкая, – промурлыкал этот тип. – И такая сладкая. Так бы и съел.
– Не ешь меня, козленочком станешь, – вырвалось на автомате и Артур нахмурился. Замечено уже, что шутки в свой адрес воспринимает плохо, можно сказать, с треском. И то, держится только из уважения ко мне. А может, из другого чувства…
– Пойдем обратно, – сказала я и попыталась высвободиться.
Не тут-то было.
– А может, ну эту тусу? – спросил Артур тоном коварного соблазнителя. – У нас тут свой праздник. Души и тела.
– Ты о чем? – пробую включить дурочку, кто знает, может и прокатит…
