Невыносимо больно было ранить собственное дитя.
Но сделать привязку на крови, чтобы душу, когда отделится от тела, не унесло на далекую Звезду, а привязало к крови рода, без этого никак.
Малыш проснулся, захныкал, пришлось дать ему грудь и успокоить песенкой.
И вот он, успокоенный, с царапиной на круглом животике, снова лежал в колыбельке, а Ириэль стояла над ним, целясь ножом в живот. В проклятое клеймо, лишившее ее дара…
И тут вдруг я вспомнила о том, что могу прокладывать пространственные коридоры.
И внезапно мелькнула совершенно шальная, глупая мысль – а что, если помешать случиться самоубийству?!
В этот момент я не думала ни о чем.
Ни о том, что нельзя изменить историю.
Ни о том, что, если предположить, что это все-таки произойдет, изменится и настоящее.
Просто… просто очень захотелось, чтобы та Ириэль… чтобы она осталась жить.
Я не подумала даже, что гордая русалка все равно найдет способ, как покинуть этот мир…
Каким-то чудом я сотворила перед собой пространственный коридор и прыгнула.
И в тот же миг обшарпанные стены окрасились розовым, ноздрей коснулся запах свежей краски… Вообще запахи, звуки, все было другое. Где-то рядом хныкал младенец…
Я опоздала. С ужасом поняла, что опоздала, когда под пальцами обнаружилось что-то мягкое, теплое, горячее… и мокрое.
И тут пришло осознание, что самое страшное – не то, что было до этого. Нет.
Не смотреть на свою жизнь как бы со стороны…
Самым страшным оказалось выдергивать окровавленный кинжал из своего еще теплого тела…
Когда это, наконец, удалось, пол подо мной заходил ходуном, пространство засияло множеством вспышек.
Видение закончилось… и я с изумлением обнаружила, что мои пальцы сжимают прохладную сталь. Чистая… словно не было всего того… страшного.
Я успела спрятать нож за ворот платья в последнюю минуту.
Дверь жалобно скрипнула, впуская внутрь дракона.
А я сидела, стремительно бледнеющая, с прямой спиной и думала о том, что неловкое движение может стоить мне жизни. Лезвие, я помнила, острое.
В первый же миг, как увидел меня, лицо дракона исказила судорога. И я поняла, почему. Именно здесь, на этом самом месте, он обнаружил свою избранницу (по отношению к нему не поворачивалось назвать Ириэль – любимой…) много лет назад.
– Ты, – хрипло сказал он. – Это ты.
Сглотнув, я осторожно поднялась. Но все равно смотрела на дракона снизу-вверх, слишком велика была разница в росте.
– Уже нет, – тихо сказала я. – Я – это я. У меня была другая жизнь, другая судьба. Я – не она! А тебе нужна она.
Желтые глаза с вытянутыми зрачками сверкнули адским пламенем.
– Ты и есть она, – сказал он, помотав головой. – Ириэль… Ириэль – имя безумия. Имя одержимости…
Он приблизился ко мне и только я знаю, чего мне стоило не заорать и не шугануться в сторону.
Затем склонился к самому моему лицу.
– Мы можем попробовать сначала, – я ощутила его дыхание своими губами. – Только прими меня…
Глава 16
Я отшатнулась в последний миг. Мотнула головой в сторону, откинулась назад, отпрыгнула и… замерла, как громом пораженная. Лезвие под платьем кольнуло кожу.
В голове пронеслось шальное: я сделала не просто привязку к крови рода. Я привязала свою душу к этому проклятому месту, ситуации… Зациклила, сделала петлю… И сама же в нее угодила.
Потому что страшное…оно повторялось.
Я снова была в этой башне, и рядом был тот самый дракон. И смотрел на меня с ничуть не угасшей за долгие годы одержимостью.
– Ириэль, – в голосе дракона послышались угрожающие нотки. – Я не советую тебе говорить мне нет. Очень не советую.
И вот я слушаю его, а при этом перед мысленным взором проносятся кадры, один за другим, как набрасывается на меня, валит на пол, срывает платье… И находит нож. Тот самый, который…
Я уже знала, что ножа тогда он так и не нашел. Даже поубивал… растерзал, сжег инсектов, что были на тот момент в башне и окрестностях.
Знала и то, что сын Ириэль вырос в ненависти к драконам. И своим шансом стать одним из них так и не воспользовался.
И все это несется в голове, а я при этом еще назад отпрыгиваю, и, когда желтые глаза вспыхивают ну очень уж знакомо, кричу:
– Да не говорю я тебе нет!! Успокойся уже!!
Дракон замер.
По выражению морды лица – удивлен. И это мягко сказано!
Увидев его замешательство, я продолжила тараторить:
– Так нечестно, между прочим! Той Ириэли ты сначала дары посылал…
– Двадцать раз, – краснея от ярости, проговорил дракон.
– Во-от! – подытожила я звонким (ладно, пусть будет писклявым) голосом. – Двадцать раз! И дары не фуфлыжные какие-нибудь, а…
– К-какие? – перебил дракон.
– Офигенские! – возвестила я и палец большой вверх подняла. Для пущего эффекта.
И кто-то глазами захлопал.
Я же, пользуясь замешательством противника, продолжаю:
– Ваще офигенские, да! За ней ты, значит, ухаживал! Ее добивался!
И по глазам дракона вижу: да. Еще как ухаживал и еще как добивался.
– А меня сразу в койку? – я закончила на такой тонкой и визгливой ноте, что даже дракон поморщился.
– Что значит, сразу? – возмутился Канхибал.
Что значит, что такое койка, сразу понял.
– Так нече-естно! – проныла я и при этом честно так глазами захлопала.
– Что ты меня путаешь, женщина! – взревел дракон. – Это тебя я добивался несколько долгих дет! Это тебе присылал свадебные дары! Это ты сначала заставила думать, что согласишься, а потом взяла назад свои слова! И это ты, именно ты оставила меня…
– Еще скажи с ребенком на руках, – ехидно подсказало мое ехидство.
– С ребенком на руках!! – подтвердил дракон.
– Слушай, – я выставила перед собой руку, поскольку дракон снова вознамерился сократить между нами дистанцию. Не знаю, почему, но это сработало. – Я просто логически не могу быть ей! Она была русалкой! А я – человечка!
Дракон нахмурился.
– Ты, – протянул он, приглядываясь, – родилась от человека. Но русалкой!
– В зеркальном мире! – возвестила я. – В мире, где нет магии! Где у русалок нет дара!
– Как это – нет дара? – попытались поймать меня на лжи. – Ты подглядывала за мной через Зеркало!
