Ожидая улыбки мамочки, ощутила, как мои губы растягиваются в улыбке. Очень, очень и очень талантливый и реалистичный портрет!
Прислушавшись, решила все же выбираться отсюда. Не ровен час, кто-то придет. Видно, что с портрета смахивают пыль каждый день…
Стоило выскользнуть из комнаты, воровато оглядываясь, сзади раздалось противное:
– Стой!
И пришлось снова переходить на бег, а потом на быстрое, очень быстрое плавание…
Понемногу дева отстала, а может, сбилась со следа. То, что сначала приняла за дом, оказалось настоящим дворцом, причем дворцом невероятных размеров!
Я опьянела от воды, от окружающей красоты, от стремительных спусков, падений в воду… И кроме той черноволосой девицы никто больше мне не встретился. А потом впереди раздались голоса.
***
Один… глухой, низкий, с властными нотками, напоминающий рев водопада, узнала сразу. Даже не видя говорившего, была почти уверена, что мне удалось, наконец, найти Кано. Своего похитителя.
Второй голос тоже был низким, но каким-то приятным что ли, притом молодым.
Один из беседующих наседал, словно вынуждая оправдываться, второй говорил спокойно.
– Ты разочаровал меня, сын! Ты слабак и морская губка! – почти прорычал тот, в чьем голосе узнала того самого Кано.
– Я управлял дракаратом, отец, – спокойно ответили ему. – В то время, как тебя… Не было. И я знаю, что хорошо управлял.
– Хорошо?! – взревел Кано. Я даже дышать перестала.
А потом, поразмыслив, что собеседники заняты друг другом и меня заметить не должны, проплыла вперед, обогнула постамент со статуей и выглянула из-за низкого бортика.
Передо мной возник огромный, какой-то ступенчатый зал, с отделанными жемчугом прозрачными перегородками и монументальными колоннами. За одну из них я мигом шмыгнула, когда Кано отвел взгляд от собеседника и посмотрел в мою сторону, причем глаза его полыхнули синим.
Второго говорившего разглядеть не удалось. Его надежно скрывала одна из статуй. Кано сидел в громоздком кресле с высокой спинкой, его собеседник находится напротив, судя по направлению взгляда Кано, тоже сидит.
– Это ты называешь, хорошо?! – грозно возопил мой похититель, продолжая напирать на собеседника.
– Отец! – говоривший впервые интонационно повысил голос. – Сделано все, чтобы сохранить мир с Огненными. Не в этом ли задача правителя?
– Сохранить мир?! – не выдержал Кано. – Так ли я воспитывал тебя, Рэйдэн?! Ты должен был продолжить начатую мной войну, победить в ней, завоевать Огненный дракарат, поставить его на колени!
– На колени? – переспросил сын. – Своих братьев? Драконов? Тебя ли я слышу, отец? Верховный предводитель Водного дракарата, Кано, кто получил свое имя в честь мудрого бога воды? Ты лучше меня знаешь, что такое война, что это для драконов и дракаратов. О людях и других расах я просто молчу. Морской народ долго будет еще помнить былое и селиться на отдалении от дракарата.
– Русалки и тритоны возвращаются, – сказал, отмахнувшись, Кано. – Морской народ – вечные спутники Водных драконов, как кицунэ – спутники тех, кто живет на материке. Такова воля богини Инари, Матери Всех Драконов, такова воля и остальных богов.
– Не мне рассказывать тебе о тяготах войны, отец. Не мне вспоминать о потерях, которую несет в войне каждая раса, и пусть мы сильнейшие в этом мире – но и мы не исключение. Ради памяти мамы и многих других ты должен думать не только об уязвленном самолюбии, отец, – в голосе говорившего зазвенела сталь.
– Ради памяти своей матери ты должен был смешать дракарат Мичио Кинриу с пылью!! – взревел Кано.
– Ты знаешь не хуже меня, что то была случайность. Трагическая случайность, отец.
– Мичио Кинриу заплатит мне за все, – сказал Кано и добавил как-то устало: – Если бы ты был достойным сыном, Рэйдэн, Огненный дракарат был бы уже наш.
По возникшей паузе я поняла, что сына больно ранили слова отца. И все же, когда он заговорил снова, в голосе его слышались все те же стальные нотки.
– Я годами добивался этого мира, отец. Не шел на открытый конфликт с Огненными.
Кано вздохнул. Я осторожно выглянула из-за колонны и увидела, как тот нахмурился, поджал губы. Вид у него был задумчивым. Наконец он заговорил:
– Есть в этом и плюсы, сын. Ты хорошо подогревал ярость Мичио. Ты заручился поддержкой Ледяного клана. С этого дня в Водном дракарате объявляется военное положение. Грозовые острова, как прежде, станут площадкой для тренировочных боев. Я призову сильнейших боевых магов и Ворожей для обучения нашего войска. В ближайшее время наш дракарат станет сильнейшим, нашей армии не будет равных.
– Значит, ты решил – быть войне, отец? – спросил тот, кого никак не удавалось рассмотреть.
– Да, сын. Быть войне.
Собеседник не ответил. Должно быть, обдумывал услышанное.
– В ближайшее время Грозовые острова оценят блокирующим магию пологом, – продолжал Кано. Бои будут проводиться в самой слабой ипостаси, – человеческой. Доведя до совершенства человеческое тело, силу мышц, скорость реакции, мы укрепим истинные ипостаси, усилим магию.
Когда сын не ответил, Кано добавил:
– Ты будешь тренироваться наравне со всеми, сын. И даже в более жестких условиях.
– Я сделаю все, что ты скажешь, отец, – голос сына был по-прежнему спокоен, но мне показалось, что в нем звучит тщательно скрываемая ярость.
– Я знаю.
Что-то тревожное прозвучало в тоне Кано. Что-то, что заставило меня снова выглянуть из-за колонны.
Над широкой ладонью дракона зависло что-то светящееся, имеющее форму слезы.
– Слеза Богини? – все также спокойно поинтересовался сын.
– Именно, – ответил Кано и от этого тона я поежилась, такой тревогой повеяло вдруг от этого странного артефакта. Я впервые видела магический артефакт, причем в действии, и почему-то с каждой минутой увиденное нравилось мне все меньше и меньше. Я сама не знала, почему.
Кано сделал какой-то жест и светящийся артефакт разделился надвое. Одну часть дракон убрал в мраморный ларец, вторую продолжал удерживать в воздухе, между собой и сыном.
– Ты подвел меня, сын, – сказал он и собеседник не стал возражать. – Не оправдал возложенных на тебя надежд. И я знаю, как поступлю. Как должен поступить. Только лишившись всего, я стал сильнее. Двадцать пять лет назад Мичио Кинриу одолел меня на поединке. Это позволило ему забрать мою силу дракона и изгнать меня на двадцать пять лет. Я смог выжить. И не просто выжить. Я смог вернуться и стать сильнее.
С каждым словом артефакт над ладонью дракона принимался сиять все больше. Мое сердце замерло, а потом заколотилось, как бешенное.
– Ты повторишь мой путь, сын, – сказал Кано. – Поскольку ты один из сильнейших воинов в дракарате, я возлагаю на тебя особые надежды. Ты не обманешь их снова, сын. Для этого ты будешь лишен силы и ипостаси дракона не только во время пребывания на Грозовых островах, а на время мобилизации наших войск. Это сделает тебя сильнее. Когда-нибудь ты еще скажешь мне за это спасибо, сын.
