Ночь, до этого звездная и ясная, такая колдовская, пьянящая, теперь виделась ему непроглядно черной и мрачной.
Военные тут же, не успел он спуститься, отдали честь, приветствуя старшего по званию, а потом один из унтер-офицеров приблизился к князю.
— Ваше высокородие, по приказу его императорского величества мы должны срочно сопроводить вас в Пламенный дворец к государю!
— По какому вопросу? — сухо поинтересовался князь, особо не надеясь получить от офицера объяснения, но тот, как оказалось, был готов их дать.
— В поморских селениях Новохолмогорья[1] неспокойно. В водах Северского[2] моря пропадают корабли…
— О последних донесениях мне хорошо известно, — не в силах заглушить раздражение, проговорил Андрей. — Говорите по существу: что произошло?
Унтер-офицер кивнул и продолжил скороговоркой:
— Около часа назад в Пламенный приехал гонец с донесением: купеческий корабль с сокровищами и подарками для принцессы Ганноверской исчез, а селяне утверждают, что в глубинах морских пробудились чудовища.
Андрей беззвучно выругался. Вымысел или все же правда? В древности Северское море называли Заливом змей. Люди верили, что в его водах обитают страшные чудища, веками державшие в ужасе прибрежные селения и не подпускавшие к северским берегам чужаков, но многие века все было спокойно.
Никаких нападений, никаких чудовищ.
Только тонувшие в последнее время купеческие корабли вызывали беспокойство.
Новохолмогорье было стратегически важным для Российской Империи. Этот город-порт являлся символом заграничной торговли и еще при Дмитрии Справедливом подарил жизнь ряду промыслов: вожжевому, грузчицкому, бочарному и извозному.
Издревле к русским берегам шли корабли, нагруженные восточными шелками, пряностями и жемчугами, дорогой посудой и крепкими винами. Новохолмогорье они покидали с трюмами, полными всего того, что давала щедрая русская земля: хлебов и льна, пеньки и известных всему миру ценных мехов, в Европе называемых не иначе, как «русское золото».
— Говорят, это происки хаоситов, — с явным волнением в голосе добавил офицер, а потом закончил, прищелкнув шпорами: — Более мне ничего неизвестно, ваше высокородие!
— Поехали! — сказал Андрей и забрался в экипаж.
Хаоситы… Будь они прокляты! Мерзкое отродье, которое никак не получалось вырвать с корнем. Сколько бед они принесли людям! И сколько еще пострадает от их происков и жажды поживы. Неверные, почитающие только смерть и не желающие подчиняться законам Многоликого… Отрицающие саму суть жизни, умеющие управлять мёртвыми…
Их вина, что матушка стала вдовой преждевременно, а он с сёстрами наполовину сиротами. Князь и сам никогда не забудет первую с ними битву, когда от вида тварей, призванных хаоситами, кружилась голова, а сердце сжималось от страха. Андрей не был трусом, но тогда испытал почти священный ужас. Монстры не щадили, пожирали своих жертв еще живыми…
Казалось, от них нет и не будет спасения. Конечно, это было не так. Любое пришествие монстров можно прекратить, убив призывателя — вырвав его гнилое сердце. И если офицер прав, и у берегов Новохолмогорья объявились хаоситы, отправляться туда нужно немедленно. Это то, что ни в коем случае нельзя откладывать. Даже если ты новоиспечённый муж и вырвали тебя из ласковых объятий молодой и неискушенной жены.
_________________________________________________________________
[1] Новохолмогорье — Архангельск
[2] Северское море — Белое море
Вот только разум никак не желал соглашаться с чувствами. Пока карета мчалась по спящим улицам столицы, Андрей возвращался мыслями к Софье, хоть и пытался заставить себя сосредоточиться на полученных от офицера сведениях.
Но стоило прикрыть глаза, как в воображении тут же появлялась она: нежная, смущенная, немного напуганная… И в то же время преступно прекрасная, яркая, чувственная. Обжигающая…
Девушка-пламя.
Князь тихо усмехнулся и подумал, что Софье пошла бы огненная стихия. Они с ней были похожи. Его жена, словно искра разгоралась в пламя. Бушующее пламя до небес…
Даже во дворце, минуя гулкие, пустынные залы, он продолжал вспоминать о мгновеньях, проведенных с ней наедине. Воистину сладкие мгновения, за которые сейчас он готов был убить. Точнее за то, что его их лишили. Андрей словно наяву чувствовал хмельную сладость губ Софьи и нежность шелковистой кожи у себя под пальцами.
Только переступив порог кабинета государя, усилием воли заставил себя собраться.
— Проходите, князь, — кивнул ему император.
Рядом с ним стоял цесаревич, а по левую сторону от императорского кресла пристроился генерал-адмирал. При виде Игоря Андрей почувствовал, как пальцы сами собой сжимаются в кулаки и изнутри поднимается темная волна гнева.
Желание врезать наследнику было все таким же сильным, едва укротимым.
— Сожалею, что пришлось прервать ваше единение с молодой супругой, князь, — проговорил Федор, откидываясь на высокую спинку кресла, — но того требуют досадные обстоятельства. — Его величество, не сдержавшись, поморщился. — Сегодняшний вечер был омрачен сразу двумя скверными известиями. Об одном из них, думаю, вам уже сообщили. Что же касается другого… — Император взглянул на старшего сына, по лицу которого привычно блуждала ядовитая ухмылка. — Нашим заморским друзьям стало известно о трагедиях в Северском море. Принцесса Бритии отказывается осчастливить нас своим появлением, если ей не будет обеспечено должное сопровождение.
Император еще не договорил, а Андрей уже понял, куда его отряжают. Непонятно было другое: почему это не могло подождать до завтра?
Впрочем, ответ на этот вопрос отыскался быстро. Стоило вглядеться в породистое и такое порочное лицо цесаревича, как стало ясно: без его вмешательства тут не обошлось. Игорь, словно обиженный капризный ребенок, лично приложил усилия, чтобы отдалить князя от молодой супруги.
— Если кто и сумеет доставить ее целой и невредимой, так только вы, князь, — польстил Воронцову генерал-адмирал, мужчина грузный и важный, привыкший выпячивать не только грудь, но и обтянутое темно-синим мундиром пивное брюхо. — Вы сильный стихийник, бесстрашный солдат. Уверен, таких, как вы, в Бритии не сыскать!
— Благодарю, ваше высокопревосходительство, — вежливо отозвался князь.
— Отправляйся немедля, Андрей, — поддакнул цесаревич с усмешкой. — Я хочу, чтобы моя ненаглядная невеста как можно скорее прибыла в Московию.
Воронцов нахмурился. Еще совсем недавно Игорь приходил в бешенство от одной лишь мысли о скорой свадьбе с принцессой Бритии. Что изменилось? Внезапно влюбился?
Сомнительно.
— В Новохолмогорье вас будут ждать корабли и люди, князь, — сказал император, продолжая хмуриться и бросать мрачные взгляды на лежащее перед ним послание. — Этот брак очень важен для нас. Но еще важнее для Империи торговые отношения с нашими заморскими друзьями. Если слух о чудовищах разлетится по миру…
