До старта ракеты осталось две минуты!
Офицер что было сил дёрнул – шнурок не выдержал… и порвался. Ножик остался внутри ракеты. Доставать его оттуда было уже некогда. Крышка встала на нужное место, четыре винта притянули её к корпусу. Майор Петров вскочил на ноги и, не пытаясь починить лифт, как обезьяна, быстро полез вверх по крючкам, к которым крепились электрические кабели. Через минуту он был уже на боевом посту – перед пультом командного пункта.
– Приготовились… Пуск! – скомандовал командир расчёта и нажал красную кнопку.
За бронированной стеной шахты глубоко внизу включился двигатель, и ракета, опираясь на столб из дыма и огня, медленно выползла из-под земли. Повисев немного в воздухе, как бы оглядываясь по сторонам, она развернулась в заданном направлении, быстро набрала скорость и с грохотом скрылась в облаках. А вместе с ней и Ножик улетел в космос по рассчитанной бортовым компьютером баллистической траектории. Через полчаса ракета поразила учебную цель на Камчатке. Никакого заряда на ней не было, и поэтому она не взорвалась, а просто воткнулась в землю. Но Ножика там уже не было. До цели долетела только головная часть, а первая ступень отделилась гораздо раньше, когда в баках выгорело всё топливо. Падая, она ударилась о громадный камень, оставшийся со времён последнего ледникового периода, и разломилась на несколько частей.
С земли за снижением отработавшей ступени наблюдали офицеры поисковой группы. На вездеходе они подъехали к месту падения и собрали все обломки, чтобы те не загрязняли природу и не достались вражеским шпионам. Водитель вездехода Женя увидел на сером мху что-то красное.
– Кто нож потерял? – спросил он своих товарищей и высоко поднял Ножика над головой. Никто не отозвался.
«Туристы, наверное, обронили, – подумал Женя и сунул нож в карман. – Хотя странно… Какие в этой глуши могут быть туристы?».
У водителя Ножик прожил не долго. Через неделю вместе с Женей он вернулся из командировки и первым делом поехал в гости – к его другу на дачу. Помогал хозяйке чистить картошку – привычное занятие для настоящего армейского ножа – и случайно остался, позабытый на кухонном столе…
Вскоре хозяйка затеяла генеральную уборку, разобрала по полочкам посуду и отправила незнакомый нож в ящик старого письменного стола в чулане под лестницей, куда складывались все бесхозные вещи, которые было жалко выбрасывать.
«Sic transit gloria mundi – Так проходит мирская слава, – говорят, когда Папа Римский вступает на престол, – думал Ножик. – Сегодня ты покоритель космоса, все тебя поздравляют, поднимают над головой, а через неделю – тебя уже никто не помнит, и место твоё – в тёмном душном ящике. Но жизнь на этом не кончается, и может предоставить тебе ещё один, а может быть и не один, шанс прославиться и добиться своей мечты. Надо только уметь ждать и надеяться».
– Ну и как – дождался? – спросил Мастер, когда Ножик закончил свой рассказ.
– А ты что не видишь? Мы же с тобой вроде бы из одной коробки. Меня Шурик в столе нашёл и к себе забрал. Он, конечно, не Папа Римский, но тоже человек хороший. Мы с ним много всяких палочек выстрогали…
Сказав это, он повернулся на бок и сразу уснул, а Мастер ещё долго сидел, уставившись в пол, думал, что случилось с Лизой и его остальными друзьями.
Глава 14. В темнице у папаши Паука
1
Что случилось с Лизой, Ножиком и Мастером после драки в чебуречной «Луноход», мы с вами уже знаем. А куда же подевались Маркиз и Бусинка?
В отличие металлических друзей магнитное поле на них не подействовало, поэтому при аресте заменщики воспользовались старым проверенным способом – связали по рукам и ногам обычными верёвками. А чтобы они успокоились и не кричали на всю округу, завязали им рты полотенцами, смоченными в крепком растворе шипучки. Флакон всегда болезненно переносил сильные запахи, а нежный организм Бижутерии Гламур и вовсе не был приспособлен к грубому обхождению. Через несколько минут крепко связанные и надышавшиеся ароматными газами арестанты потеряли сознание.
Очнулись они вечером. О том, что наступил вечер Бижу догадалась по красному отблеску заката в маленьком окошке под низким потолком. Они с Маркизом лежали в углу тёмной мрачной комнаты на куче сухой и колючей травы. В тусклом вечернем свете серебрилась старая паутина, свисающая лохматыми клочьями с потолка. Среди тонких нитей чернели высохшие ножки и крылышки съеденных давным-давно насекомых. От лёгкого сквозняка они раскачивались и угрожающе шелестели.
– Какая гадость, – сказала Бижу и передёрнула плечами.
Ядовитого полотенца и верёвок на ней уже не было. Только на запястьях и лодыжках остались красные полоски. Они немного чесались, напоминая, что ещё недавно руки и ноги стягивали грубые колючие канаты.
– Флакончик, ты живой, – позвала она второго пленника.
– Вроде бы живой, —отозвался Маркиз, разминая затёкшие суставы.
– Ты не знаешь – где это мы?
– Похоже на темницу. – Он приподнялся на локтях и осмотрелся по сторонам. – Хотя, должен тебе признаться, я в темницах никогда не был. Но в средневековых романах пишут, что пленных рыцарей всегда сажали в темницы, и спали они на гнилой соломе.
– Наша солома вроде бы нормальная, – Бусинка потрогала рукой травяную подстилку.
– Значит ещё сгнить не успела. Тут ещё должны быть жирные голодные крысы, каменные мокрые стены и железное кольцо.
– Зачем кольцо?
Бусинка потрогала стену. Она была сухая и на ощупь деревянная. Крыс девушка никогда не боялась.
– К этому кольцу пленников цепью приковывают, – пояснил Маркиз.
– Какой?
– Ржавой цепью, чтобы сильнее страдали. Некоторые так и умирали прикованные. И их скелеты навеки оставались в темницах непогребёнными. Посмотри: есть тут какие-нибудь скелеты?
– Что-то не видно.
– Это хорошо. Значит и приведений тоже нет.
Бусинке совсем не хотелось страдать и умереть на ржавой цепи, тем более не понятно по какому поводу. Она встала, отряхнула солому, обошла небольшую комнату по кругу и обнаружила в противоположной стене низкую деревянную дверку. Дверка была закрыта, но в неё можно было постучать.
– Эй! Кто-нибудь! – крикнула девушка. – Я есть хочу. Я пить хочу. Выпустите меня.
Скрипнули несмазанные петли, и из чёрного квадрата дверного проёма появился толстый человечек. В руке он держал зажжённую свечу. Пламя свечи нервно подрагивало, но позволяло в общих чертах разглядеть вошедшего. Небольшого роста он прошёл в низкую дверь темницы не наклоняя головы. Формой тело походило на тёмно-коричневого мохнатого снеговика, слепленного из двух шаров: маленький верхний – голова, и нижний, в несколько раз больше, – туловище. Тонкие ножки и ручки торчали из туловища как ветки засохшего дерева. Незнакомец постоянно ими шевелил, а колышущееся пламя свечи отбрасывало в разные стороны тени, и Бусинка не могла понять – сколько же у человечка всего имеется конечностей. Похоже, что их было больше, чем четыре.
