– Подтверждаем.
– Что скажете в своё оправдание, голубчики?
Ножик молчал. Возразить ему в принципе было нечего – всё было так, как рассказали свидетели.
– Адвокат, а почему вы молчите? – обратился судья к согнутой в дугу женщине, которая сидела напротив обвинителя.
Она встала со своего стульчика, попыталась распрямиться, но не смогла. Некогда мягкая кожа от старости загрубела, а стежки крепких толстых ниток сжались и потеряли прежнюю упругость. В молодости адвокат работала ручкой у большой хозяйственной сумки и занималась доставкой продуктов из сельского магазина на кухню коттеджа. От тяжёлой работы петельки, которыми она соединялась с сумкой перетёрлись и оборвались. Ручку отправили на чердак к другим старым вещам, ожидать счастливого момента, когда их наконец починят или приспособят к какому-нибудь полезному делу. Но, к сожалению, этого не случилось, и ей пришлось налаживать свою жизнь, как говорится, с нуля.
Так как ничего другого кроме как ходить в магазин за покупками Ручка не умела, она решила освоить новую престижную и главное хорошо оплачиваемую профессию. Ручке повезло – рядом с ней на чердаке пылился «Справочник юриста» в картонном переплёте. Он-то и помог бывшей домохозяйке получить уважаемую должность адвоката Ничейно-островского суда.
При устройстве на работу Ручке пришлось сменить имя, чтобы её не путали с Шариковой Ручкой – секретарём суда. Заполняя бланк служебной анкеты, в графе «имя» она написала – Бретелька, а в графе «фамилия» – Лямкина. Но время, похоже, высушило не только её кожу с нитками, но и ту часть небольшого мозга, которая отвечала за память. Ручка сразу же забыла, что написала в анкете, и постоянно путала, как её зовут на самом деле: Бретелька Лямкина, или Лямка Бретелькина. Но судью Ужака это нисколько не смущало. Разговаривая с адвокатом, он никогда не называл Бретельку-Лямку по имени, а больше ни с кем одинокая женщина не общалась.
– Я не молчу, ваша честь, я собираюсь с мыслями, – ответила Лямка.
– Ну и поведайте их суду. Что вы можете сказать в защиту обвиняемых?
– Я считаю, ваша честь, что их ужасному преступлению, – она ткнула своим кривым пальцем в направлении узников, – нет оправдания. И поэтому я отказываюсь говорить что-то в их защиту.
– Как это отказываюсь? – закричал Ножик. – Адвокат должен защищать!
– Не вижу смягчающих обстоятельств, – ответила Лямка.
– Заявление со стороны защиты принимается, – сказал Ужак и стукнул молотком. – Суд удаляется на совещание для вынесения приговора. Никому не расходиться.
– Это беспредел! – крикнул Ножик.
– Мы протестуем! – поддержал его Мастер. – Мы будем жаловаться!
– Имеете полное право. Жалуйтесь, – сказал Ужак. Он извиваясь сполз со своего стульчика на землю и скрылся в зарослях крапивы. Адвокат Лямка и прокурор Клейстер последовали за ним.
4
Зрители стояли, переминаясь с ноги на ногу, разминали затёкшие мышцы и недовольно переговаривались. Им явно не нравилось представление, в котором приходилось участвовать. Заменщики вытащили дубинки и придвинулись к зрителям.
– Надоело, – раздался приглушённый голос из толпы. – Это неправильно. Надо всех свидетелей допросить, а не только прокурорских…
– Прекратить разговорчики! – крикнул капрал Засов и хлопнул себя дубинкой по открытой ладони.
Толпа загудела ещё сильнее. Охранники принялись стучать дубинками по своим алюминиевым животам и наклонили головы, как будто хотели забодать противника. Зрители притихли.
– Встать! Суд идёт! – неожиданно закричала секретарь Шариковая Ручка, но никто не пошевелился – все и так уже давно стояли.
Ужак забрался на свой стульчик с ногами и стал похож на маленького долговязого ребёнка, которого заставляют читать стишок на детском празднике для взрослых.
– Слушайте приговор, – сказал он. – Заслушав и обсудив дело «Ножик против Ничейного Острова», суд постановляет. За покушение на жизнь нашего дорогого всеми любимого губернатора, ведение злоумышленных разговоров в общественном месте, попытку тайного проникновения в Коттедж и вооружённое сопротивление властям приговорить вышеуказанного Ножика… к смертной казни. Приговор привести в исполнение завтра, ну в крайнем случае послезавтра, на рассвете методом расплавления в мангале. Его сообщник, именуемый Мастером Брегетом, тоже приговаривается к расплавлению с предварительной разборкой и отправкой ценных деталей для оборудования Шипучей башни. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!
Над судебной площадью повисла тишина.
Глава 16. Внутри телеящика
1
Суд над Ножиком и Мастером уже закончился, а Бижу и Маркиз только проснулись. Похоже, что папаша Паук всыпал им вчера на ужин чересчур большую дозу снотворного. Причём спали они так крепко, что не заметили, как их перетащили в другое место.
Новое помещение совсем не было похоже на тёмную мрачную кладовку. Большая комната без окон освещалась яркими электрическими лампами, и Бижу, которая очнулась первой, не сразу поняла: наступил новый день или всё ещё продолжается прошлый вечер. Вдоль стен стояли мягкие диваны и кресла, обитые бордовым бархатом, туалетные столики с зеркалами и шкафы для одежды. Когда-то эта мебель, наверное, украшала кукольный домик или игрушечный дворец. В углу разместилась небольшая кухня с электрической плитой, обеденным столом, стульями и холодильником. В отделке помещения и мебели преобладал золотистый цвет. От его блеска у Бусинки даже зарябило в глазах, хотя она в своей жизни немало повидала богатых нарядов и обстановок.
– Флакон, ты живой? – спросила Бижу.
Они лежали каждый на своём диване. Никаких верёвок, полотенец и тем более ржавых цепей, прикованных к кольцу в каменной стене, не было. Как в общем-то не было и каменных стен.
– Вроде бы живой, – отозвался Маркиз и с трудом приподнялся на локте. – Только голова кружится. Чем это они нас придушили?
– Не знаю. Наверное, какого-то снотворного в еду подмешали, или эта шипучка на нас с непривычки так действует… А как ты думаешь, где мы?
Маркиз ничего не ответил, встал на ноги и нетвёрдой походкой обошёл комнату, подёргал запертую дверь, заглянул в холодильник и сказал:
– Если судить по золотой мебели, продуктам в холодильнике и запертой двери, то, похоже, что мы переехали из темницы для особо опасных злодеев в тюрьму для особо важных персон… Или в пятизвёздочный отель, где положено запирать ВИП-гостей на замок.
– А мне тут даже нравится, – сказала Бижу. – Чувствую привычную обстановку. Особенно, если этого противного Паучища больше никогда не увижу.
– Чем-то мой магазин напоминает. Тоже красиво… – согласился Маркиз.
Место, куда поместили наших друзей, не было ни тюрьмой, ни отелем. Это была гостевая комната главного и единственного на Острове телевизионного центра.
