Брегет лежал неподвижно и мог видеть только полукруглый железный потолок и небольшой участок стены с полками, на которых хранились разные инструменты: отвёртки всяких форм и размеров, молотки, клещи, пилки для металла и дерева. На согнутом крючком гвозде хищно изогнувшись висел большой старинный коловорот с острым сверлом-пёрышком. Помещение, где обосновались механики, больше напоминало не мастерскую, а камеру пыток средневековой инквизиции. Не хватало только кованых цепей, свисающих с потолка, железных крючьев, коптящих факелов и палача в красном колпаке с дырками для глаз.
3
Судебные приставы ушли и обещали вернуться вечером.
– Шеф, хорошо бы перекусить перед работой, – предложил Рожковый.
– И не плохо бы здоровье поправить… после вчерашнего, – поддержал его Ножовка.
Следует заметить, что механики на самом деле выглядели не вполне здоровыми: двигались медленно, языки заплетались, вяло перемалывая слова, глаза смотрели в разные стороны.
«Кажется, они пьяные, – подумал Брегет. – Этого мне только не хватало».
И он был прав. Вчера вечером механики отремонтировали грузовик одного из местных коммерсантов, и он вместо денег рассчитался с ними за работу продуктами из своего магазина. Кроме еды в большой плетёной корзинке обнаружилась большая бутылка забористой шипучки, настоянной на цветочном нектаре с Душевной клумбы. Коммерсант клялся, что шипучка самая что ни на есть первосортная, из личных запасов самого брата Бутона.
– Нет, мужики, – твёрдо сказал начальник. – Первым делом – работа. Здоровье поправлять будем вечером, когда объект сдадим.
Механики обречённо вздохнули, обступили Мастера и начали деловито обсуждать: с какого места начать разборку и какие инструменты понадобятся. Пленник испуганно моргал глазами и хмурил лоб – единственные части тела, оставшиеся незафиксированными. Рот Брегета был плотно заклеен куском синей изоленты, который Ножовка оторвал от повязки на животе.
– Шеф, хорошо бы клиента усыпить перед операцией, чтобы не дёргался. Да и взгляд у него какой-то нехороший. Таращится, как будто я его чем-то обидел, —сказал Рожковый.
– Правильно, – согласился Ножовка. – Может его деревянным молотком по темечку шлёпнуть? Говорят, в старину, когда хлороформ ещё не изобрели, хирурги таким способом больных вырубали перед операцией.
– Нет, – сказал Перфоратор, – шлёпать никого не будем. Мы же не изверги средневековые, а высоко технологичное предприятие. Применим наркоз.
– Какой наркоз?
– Газовый, из шипучки…
Без лишних пояснений он достал с полки пульверизатор, состоящий из синей стеклянной колбы и резиновой груши, – такими простейшими устройствами в старину мужские парикмахеры разбрызгивали одеколон после бритья. В стеклянную колбу перелил остатки шипучки из бутылки. Рожковый и Ножовка печально вздохнули.
– Нечего стонать, – прикрикнул на подчинённых Перфоратор. – У меня ещё есть одна бутылочка, из старых запасов. Вечером достану.
Механики повеселели и выпрямились, ожидая указаний начальника.
– Надо нагреть, – сказал Перфоратор, – тогда отдача газа и давление повысятся.
– Правильно, – согласился Рожковый, – и поражающий эффект возрастёт. Вон посмотрите, какой клиент толстый. Ему холодная шипучка, как слону дробина.
Перфоратор зажёг спиртовку и положил на проволочную подставку колбу пульверизатора. Регулируя силу горения, он мурлыкал себе под нос:
Гори-гори, фитилёк,
Разгорайся огонёк.
Будет в нашей кузнице
Весёлый денёк.
Тук-постук молоток, круть-покруть сверло.
Ну-ка дружно навалились, чтобы дело пошло.
Синее спиртовое пламя ласково облизало голубое стекло. Краем глаза Мастер видел, как жидкость в колбе начала пузыриться. Вначале пузырьков было мало. Они мелкой россыпью появлялись на нагретом стекле, надувались и округлившись поднимались к верху. На поверхности жидкости пузырьки лопались и разлетались мелкими радужными брызгами. Потом пузырьков стало больше, они увеличились в размерах, и пустое пространство колбы наполнилось переливающимся разноцветным паром.
4
Механики собрались вокруг спиртовки и как зачарованные смотрели на великолепное превращение шипучей жидкости в радужный туман. Повинуясь физическим законам, от нагревания давление газа в колбе увеличилось, но толстое прочное стекло надёжно удерживало его и не давало разлететься мелкими осколками. А вот трубочка, соединяющая колбу с грушей, не выдержала. За долгие годы резина высохла, потеряла пластичность и покрылась мелкими трещинками. Внутреннее давление газа сначала раздуло её как удава, проглотившего футбольный мяч, а потом и совсем разорвало. Мастерская наполнилась клубами горячего разноцветного пара.
Если бы механики хорошо выспались предыдущей ночью и не травили свои организмы крепкой выпивкой приготовленной братом Бутоном – хотя, кажется, коммерсант обманул их и расплатился за ремонт грузовика не благородным напитком из целебного нектара, а какой-то самодельной бурдой, – то возможно ничего бы и не произошло. Но сейчас они не выдержали и, вдохнув приличную порцию горячего газа, потеряли сознание и не сходя с места повалились на пол.
Мастер лежал далеко от спиртовки, и ядовитый пар на него не подействовал. Только в носу защипало, да так сильно, что он громко несколько раз чихнул. От чихания крышка на животе приподнялась и растянула липкую изоленту. Теперь можно было немного повернуться. Ворочаясь из стороны в сторону, Мастер постепенно ослабил путы, которые его стягивали. Покрутив руками, ему удалось быстро избавиться от плохо затянутых струбцин с разболтанной резьбой. Отвинтить зажим тисков, сдавливающих голову, не составило большого труда. После этого он мог согнуться в талии, – а точнее в том месте, где она обычно имеется у людей нормальной комплекции, – сесть и освободить ноги. Эта операция оказалась самой трудной: всё-таки Мастер был толстым человеком, и к тому же ему сильно мешала крышка, которую пришлось широко распахнуть.
Механики постепенно приходили в себя: сопели, кашляли и ворочались с бока на бок. Брегет старался не шуметь и на цыпочках пробирался к двери переступая через распластанные по полу тела и разбросанные инструменты. Но как он ни старался, крышка со сломанным замочком иногда хлопала, а конец цепочки звякал, цепляясь за многочисленные металлические предметы.
Чтобы обезопасить себя, он прихватил с верстака тяжёлый разводной ключ, которым пользуются слесари-водопроводчики для откручивания ржавых гаек. В случае нападения его можно было применить как увесистую дубинку. Другого оружия у Мастера не было. До спасительной двери осталось несколько шагов, и тут с ним произошло то, чего не случалось уже много лет: пружинки и колёсики в глубине его тонко устроенного организма сами собой пришли в движение, и препараторская наполнилась красивой музыкой.
