– Жалко, что у него в руке нет флага или хотя бы какого-нибудь разноцветного платка, – сказал Моня, повернувшись к Кузнечику. – Такая мощная революционная мизансцена пропадает. Надо будет в следующий раз предусмотреть кульминационный поворот сюжета…
Кузнечик ничего не ответил и хладнокровно выполнял работу оператора – фиксировал на плёнку историческое событие.
– Долой диктатуру Дракончика! – кричал Ножик. – Долой Бальзамика и его заменщину! Свободу политическим заключённым! Шипучка для всех, а не только для избранных.
Стоящие внизу люди подхватили революционные призывы. Правда они не поняли, кто такие политические заключённые, – кроме Ножика никаких заключённых на Острове не было. Но идея им очень понравилась. Охранники попытались оттеснить толпу, но недовольных оказалось больше. Они отогнали заменщиков в сторону и принялись бегать вокруг мангала.
– Да здравствует Ножик! – кричали они. – Долой Дракончика! Вперёд – на Коттедж!
Кто-то придумал делать из травы зелёные повязки на руку. Через несколько минут даже без точного подсчёта стало видно, что противников Дракончика больше чем его защитников.
Кузнечик продолжал снимать происходящее. Моня молчал: ему не поступили руководящие указания, как комментировать стихийные беспорядки. Брат Бутон и капрал Засов незаметно скрылись в толпе. Один только судья Ужак продолжал стоять большим восклицательным знаком на старом сосновом пне. У него, также как у популярного телеведущего, не было собственного мнения. Он всегда привык преданно служить текущей власти. Но если наступила пора поменять островное начальство, то, вероятно, и ему стоит подумать о переходе на другую сторону.
Глава 24. Всем спасибо. Все свободны
1
Веселье на полянке вокруг мангала набирало силу. Люди бегали, кричали, размахивали шапками. Стало так шумно, что никто вначале не заметил нового постороннего звука в небе. Наконец Моня включил усилитель, и из чёрного динамика раздалось громкое жужжание перепончатых крыльев: над сосновым пнём кружился, выбирая удобное место для приземления, полосатый Шмель Егор. Несколько дней тому назад он передал донесение от Шнурка синьору Бальзамику, да так и остался у него на службе в должности фельдъегеря для доставки срочных секретных сообщений.
Постепенно внимание толпы переключилось на полосатого почтальона. Шмель ко всеобщей радости под одобрительные выкрики и аплодисменты выполнил несколько фигур высшего пилотажа и мягко опустился перед судьёй. Потерев от удовольствия друг о друга передними лапками, он вытащил из пушистого кармана на животе сложенный в несколько раз листок бумаги.
– Срочная правительственная депеш-ш-ша, – объявил он и протянул судье послание. – Прямо из Коттедж-ж-жа.
Ужак развернул бумагу и быстро пробежал глазами. Потом передал записку Моноклю и попросил зачитать в микрофон, чтобы её содержание услышали все присутствующие.
Моня поднёс микрофон к губам, Кузнечик нацелил ему в лицо объектив телекамеры, и из круглого чёрного динамика раздался знакомый всем голос популярного ведущего:
– Всем жителям Ничейного Острова. Важное правительственное сообщение. Его превосходительство господин Дракончик по состоянию здоровья и собственному желанию ушёл в отставку с поста губернатора Острова. В ожидании дальнейших указаний эту должность будет исполнять синьор Бальзамик. Пользуясь высочайшим правом, он постановляет. Первое – впредь именовать синьора Бальзамика полным титулом – его превосходительство синьор Бальзамик. Второе —создать комиссию по справедливому распределению ресурсов Шипучей башни среди обитателей Острова. Третье – помиловать и отпустить на свободу ранее осуждённых Ножика и Мастера Брегета без каких-либо ограничений. Подпись: исполняющий обязанности губернатора Ничейного Острова синьор Бальзамик. Всем спасибо. Все свободны.
Громкий крик «ура» разнёсся над толпой.
2
– Свобода! – кричали люди. – Свобода Ножику и Мастеру. Да здравствует Бальзамик. Шипучка для всех, по справедливости!
Те, у кого были шапки, подбрасывали их в воздух, а те, у кого их не было, просто размахивали руками и высоко подпрыгивали.
Ножик спустился вниз по лестнице. Здесь его встретили Лягурчик, Циля и Мастер. Они крепко пожали друг другу руки и обнялись.
Судья Ужак, получивший наконец точную информацию о своём новом начальнике, решил, что уже может действовать самостоятельно. Он забрал у Мони микрофон и громко объявил:
– Пользуясь правом верховной судебной власти, хочу привести к присяге присутствующих здесь других представителей власти и администрации.
Заменщики, которые до этого не понимали, что им дальше делась, разбрелись по поляне и перемешались с обычными гражданами, быстро подтянулись к пеньку и потеснив неорганизованную толпу выстроились в несколько рядов. Рядом с ними оказались: капрал Засов, брат Бутон, Солт-энд-Пеппер и ещё несколько мало кому известных человечков – вероятно, мелких чиновников из администрации Дракончика. Тигель и Ухват, не успевшие спуститься вниз, вытянулись по стойке «смирно» на краю ещё горячего мангала.
– Обещаете ли вы верой и правдой, не щадя живота своего, служить его превосходительству синьору Бальзамику.
– Обещаем, – раздалось в ответ.
– Тогда прошу немедленно отправиться к местам своей постоянной службы и расквартирования.
Заменщики повернулись направо и строем двинулись в сторону Летней кухни. Остальные чиновники тихо разошлись по одному.
Но людей на площади это уже не интересовало. Начинался стихийный народный праздник освобождения. Бывшие кузнечики пиликали на скрипках, лягушки квакали на разные голоса, а те, кто произошёл от разных металлических и стеклянных предметов, объединились в оркестр ударных инструментов. Бабочки облачились в непонятно откуда взявшиеся яркие наряды. Начались танцы. На траве расстелили скатерти, притащили посуду и закуски. Несколько молодых смельчаков забрались по лестнице на мангал и сбрасывали вниз горячие угольки, которые тут же растаскивали в разные стороны. Разжигали костры и согревали на них еду. Нашлось несколько бутылок шипучки, но она быстро закончилась. Пришлось пить горячую воду, заваривая смородиновые листья, еловую хвою и сушёные ягоды. Но это никого не смущало. Ведь наступила свобода, и очень скоро у каждого будет столько шипучки, что хоть по уши залейся.
3
– Враньё, – сказал Лягурчик.
– Какое варенье? – не понял Ножик.
– Не варенье, а враньё. Это не победа и не свобода. Просто был один диктатор, а теперь будет другой. И шипучки долгожданной никто не получит. Была у Дракончика, а теперь вся к Бальзамику перетечёт.
– Правильно Лягурчик говорит, – поддержала его Циля. – Слили восстание. Так революции не делаются. Уж я-то знаю. Бальзамик украл нашу победу. Надо продолжать сопротивление.
