Во взгляде Серафимы появился проблеск восхищения. Исчез он довольно быстро, оставив после себя прежнюю высокомерность. Но Клим успел его заметить и ненадолго возгордиться собой.
– Значит, тем более не о чем беспокоиться. Рано или поздно нас найдут и вызволят.
– Неизвестно, когда кто-нибудь заглянет в чат. Я сделаю так, чтобы нашли нас рано.
Клим достал из кармана мобильный телефон, посмотрел на дисплей и скорчил недовольную гримасу.
– Мы глубоко под землёй, и сеть здесь не ловит, – голосом, полным превосходства, сказала Серафима. – Потому-то я и не стала брать свой телефон с собой. Зачем он тогда вообще тебе нужен, коли ты оставляешь его дома?!
– Очень своевременное заявление, – буркнул Клим.
– Девчонки узнают где мы, и через определённое время кинутся нам на выручку.
– И сколько, по-твоему, они будут разгребать завал?
– Неделю, максимум две.
– Ты это серьёзно?
– Конечно.
У Клима опустились руки. Затем снова поднялись, готовые придушить Тильду. В конце концов, это её идеей было спуститься в подземелье без всего необходимого снаряжения и предварительной разведки. Немного оправдывало её только сложившиеся накануне вылазки обстоятельства, которые трудно было предугадать. А как же её хвалёное ясновидение?!
– Советую тебе придумать какое-нибудь занятие, чтобы не сойти с ума, пока мы находимся в заточении, – высказала девушка своё экспертное мнение.
– Не переживай за мою психику, – бросил Клим. Переживай за свою шею, на которой могут сомкнуться мои пальцы. Стоп! Это попахивает сумасшествием!
– Твоё дело. А у меня есть занятие.
Взмахивая веточкой, словно дирижёрской палочкой, Тильда начала что-то бормотать себе под нос. Демона вызывает, что ли? После непродолжительного бормотания она замолкала, рисовала веточкой на земле короткую полоску и начинала всё сначала. Присев на корточки, Клим стал молча наблюдать за основательницей «Тайного общества по борьбе с ненормальностью».
Бормотание и рисование чёрточек на земле. Серафима так погрузилась в это незамысловатое занятие, как будто ничего на свете не было интереснее. Вскоре Климу надоело смотреть на это действо, и он начал ходить туда-сюда, не находя себе места. Наконец он не вытерпел и спросил:
– Что ты там буровишь?
– Считаю минуты, – ответила Серафима. – Не сбивай.
– Вообще-то у меня с собой телефон, на котором можно посмотреть время. И ещё наручные часы.
– Когда я считаю, мне лучше думается.
– Неужели? Так скажи, гений мысли, какую очередную идею родила твоя светлая головушка?
– Она отказывается верить, что строители этого места не предусмотрели тайных проходов. Они непременно должны быть и вывести нас либо на поверхность, либо к Вратам.
– Или в ловушку, откуда не будет выхода.
– Такой вариант не исключён.
– Я не хочу окончить свои дни в смертельной ловушке.
– Никто не хочет.
– Рискую показаться пессимистом, но если мы не поторопимся отыскать эти мифические ходы, то умрём от удушья. Здесь напрочь отсутствует вентиляция.
– Я не помру, покуда не закрою свой список дел на будущее.
– Какой список? – заинтересовался Клим.
– Я записала всё, что должна выполнить в жизни, – пояснила Серафима. – Начиная с этого года и заканчивая глубокой старостью в столетнем возрасте.
– До ста лет собралась жить?
– Пусть кто-нибудь попробует остановить меня!
Клим утвердился во мнении, что Серафима-Тильда была поразительной во всех смыслах. Порой вела себя как взрослая, порой слишком по-детски. Но энергии, толкающей её вперёд, у девушки было с избытком. К ста годам, до которых она планировала дожить, этой энергии меньше вряд ли станет.
– Много пунктов в списке?
– Восемь сотен. С хвостиком.
– Ого, солидно. И сколько уже выполнила?
– Семь из десяти за этот год. Поэтому мне никак нельзя умирать. Да и мама с папой не обрадуются. С этого и надо было начинать!
– Если бы только Ольга не сбежала, она бы нам помогла.
– Негоже упоминать моё имя всуе, – раздался знакомый голос.
Призрак девушки просочился сквозь завал и предстал во всей своей светящейся красе.
– Явилась не запылилась, – появление Ольги Серафиму никак не тронуло.
– Я тоже рада тебя видеть, – саркастично произнесла Ольга. – Ты такая душка.
– Этого у меня не отнять.
– Как и у твоих подруг.
– Конечно, мы все – замечательные люди.
– Замечательный в вашей компашке только один, и он – парень. Ты мне льстишь.
Казалось, что воздух между Ольгой и Серафимой сгустился. Отпускаемые ими в адрес друг друга колкости только накаляли и без того накалённую атмосферу. Клим вмешался, пока в ход не пошли более грубые слова.
– Что привело тебя сюда? – спросил он.
– Стало любопытно – нашли вы своего ненормиста или нет? – ответила Ольга. – Вижу, успеха вы не достигли.
– Очки себе купи, – сказала Серафима, прекратившая вести отсчёт времени. – Мы приблизились к нему вплотную.
Зачатки женской ссоры грозили перерасти во что-то посерьёзнее. Кулаки в ход не пошли только по причине того, что одна девушка не имела материального тела, а вторая оказалась достаточно разумной, чтобы не ввязываться в драку с привидением. Клим поспешил отвлечь внимание на себя и рассказал Ольге обо всех их злоключениях за последние полчаса.
– Поможешь нам найти отсюда выход? – попросил парень.
– Не составит труда, – не стала отказывать Ольга.
– Сами справимся, – буркнула Серафима. Похоже, чужая помощь задевала её самолюбие.
– Нет, – отрезал Клим.
– Это ещё почему?!
– Ты умеешь проходить сквозь стены?
– Научусь. Во мне сокрыты многие таланты. Талант нести чушь лежит на поверхности.
– Чтобы такому научиться, надобно на тот свет отправиться, – Ольга облетела вокруг Серафимы. – Это можно устроить, тюкнув хорошенько кирпичом по твоей макушке. Ну как, согласна?
– Видишь, а тебе нельзя, – дар убеждения у Клима был слабоват, но он нашёл за что зацепиться. – Иначе все пункты твоего списка будут не выполнены.
– Ни слова больше! – Серафима подняла руку и помахала ей так, будто отгоняла комаров. – Пусть помогает, я великодушно разрешаю.
– Нет у тебя великодушия, – холодно произнесла Ольга. – И ты знаешь это лучше меня.
Клим не мог с уверенностью сказать, но интуиция шепнула ему, что между этими двумя девушками – живой и давно умершей, – существовала какая-то невидимая связь. Что-то между ними произошло, просто так они бы не стали друг друга ненавидеть. Пусть и старательно скрываемая, но это была именно ненависть, а не неприязнь.
