Закашлявшись, я выпуталась из объятий Джара, сев прямо на траву. Муж улыбнулся, после чего сгреб меня в охапку и поцеловал. Напористо, ярко, страстно. Я наслаждалась поцелуем и стальными объятиями, не в силах оторваться от него. Когда мне это всё-таки удалось, я, совершенно окрыленная, посмотрела на дракона.
– Так что ты там говорил о любви?
Джар рассмеялся, вновь притянув меня к себе, и поцеловал в шею.
– Ана, ты меня сегодня дважды напугала до ужаса, – прошептал он. – Первый раз, когда я почувствовал, что ты в опасности, но не мог тебя найти, тогда огонь подсказал путь к тебе. А во второй раз сейчас.
– Это было проклятье? – спросила мама позади Джара.
– Да, – ответил муж и отошел в сторону, присев на корточки перед бездыханным телом жемчужного дракона.
Мама медленно, словно не веря, что идет, ступала по земле. Она продолжала прижимать руки к груди. Она всегда такая. Любой стресс переживает молча, в себе, не кричит, не бьет посуду, но переживает так, как никто другой.
– Мам, – прошептала я и тут же попала в крепкие объятия родительницы.
– Анютка, родная моя.
Я расплакалась у неё на плече. Мама осторожно гладила меня по волосам, но я знала, что в её глазах тоже стоят слезы. Отстранившись, я посмотрела на неё и шмыгнула носом, взяв маму за руки.
– Значит, ты из этого мира и не могла вернуться сюда?
– Да, как ни старалась, – кивнула она и посмотрела на Джара. – Так это было проклятье?
– Меня кто-то проклял? Нелон? – нахмурилась я. – Помню, что ты рассказывал, будто этот артефакт снимает проклятья, независимо от того, кто их накладывал.
– Давай не здесь. Нам надо уходить.
– Что с Доранком? – спросила мама, оглядевшись. – Ты его…
– Жив, – кивнул Джар, – он под истинным огнем. Если не выбрался. Но к нему придется идти пешком – оборачиваться в этом мире еще раз я не решусь.
– Правильно, – кивнула мама, – но если Доранк создавал этот мир для меня, то, значит, я могу перемещаться по нему. Попробуем.
Она сделала какой-то жест, после чего открыла портал. Восхищенно вздохнув, она обратила внимание на свои руки.
– Как я соскучилась по магии… это удивительно.
Родительница посмотрела на меня с улыбкой, и я, приобняв её за плечи, шагнула вместе с ней в портал.
Мы вышли на плато. Доранк был объят истинным огнем. Джар махнул рукой, сбрасывая языки пламени, и анимаг упал вниз. Дрожа, он попытался подняться, но не смог. Джар схватил его под мышки и усадил, привалив спиной к скале. Темные волосы мужчины слиплись от крови и пота, одежда местами разорвана, а местами – подпалена, на лице – изнеможение и апатия.
– Откроешь нам проход? – спросил Джар, наклонившись к нему. – Будем тебе весьма признательны.
Доранк перевел взгляд на маму. Это был взгляд, полный нежности и любви. Он пятьсот лет просидел в картине. Пятьсот лет хранил свою любовь! Способен ли на такое кто-то из нас? Я невольно прониклась уважением к этому мужчине.
– Я вас не держу, – прошептал Доранк. – Можете идти.
– Идем с нами, – проговорила я, сделав шаг вперед. – Нелон мертв. Тебе больше некому мстить.
– Я останусь здесь, – покачал головой, – я совершил слишком много преступлений. Марк был прав: я помог ему убить моих собратьев. Чтобы спасти одну, – Доранк посмотрел на мою маму, – я жертвовал другими.
– Не ты один, – прошептал Джар, – я тоже сражался с тобой ради своей истинной. И не ушел из-за неё.
Почему? Я еще тогда удивилась решению Джара. Он говорил, что тот, кто проклинает, связывает свою жизнь с тем, кого он проклял. Если меня проклял Нелон, то если бы умер он – умерла бы и я? Об этом говорил Джар? Поэтому, когда он прилетел ко мне, хотел броситься к Нелону, чтобы спасти его и тем самым меня?
– Спасибо за честность, огненный, – хмыкнул Доранк и закашлялся. – Я думал… ты просто… ненавидишь меня.
Джар усмехнулся и протянул руку анимагу. Тот поднял свою и… лишь хлопнул ею по ладони моего истинного.
– Уходите. Я хочу остаться здесь.
– Я действительно чувствую выход, – проговорила я, прислушиваясь к своей магии. – Мы можем уйти. Спасибо.
Джар поднялся на ноги и подошел ко мне, приобняв за талию. Мама приблизилась к Доранку.
– Ты идешь? – спросила ей вслед.
– Идите. Я скоро приду. Увидимся дома.
«Дома». Это так чудесно звучит! Я сразу поняла, что она имеет ввиду под «домом». Дворец Владыки Разума.
Обняв Джара, я улыбнулась, прислушиваясь к себе, а потом легко нашла нужную картину во дворце Арвена, связанную с этим миром. Наконец-то все закончилось. Теперь не только моя мама будет жить со мной, но и отец, которого я неожиданно обрела.
Мы вышли в мастерской, выпрыгнув из портрета второй ипостаси Мелиссы. Моей мамы. Не удивительно, что эта картина связана с миром Доранка.
Джар тут же притянул меня к себе и зацеловал. Именно зацеловал, потому что он начал беспорядочный танец губ по моей коже. В шею, щеки, руки, нос, подбородок и, наконец, в губы. Я буквально задыхалась в его объятиях от счастья, чувствуя, как гулко колотится сердце.
– Джар, – выдохнула я, – я думала, что мы никогда не будем вместе.
– Прости, – прошептал дракон, – умоляю, прости меня. Я сам сходил с ума от того, что творил. Но так было нужно, пойми. Меня шантажировали.
– Шанта… что?
– Нелон, – произнес Джар, сглотнув. – Он пришел ко мне накануне праздничного ужина. Он услышал, что ты собираешься остаться в этом мире из-за меня. Ты ему чем-то понравилась, сказал, что не хочет тебя убивать, что хватит с него убийств анимагов. Он обещал, что убьет тебя, если ты не вернешься в свой мир.
Сказать, что я была ошеломлена, ничего не сказать. Но прежде, чем я успела что-то спросить, Джар продолжил:
– И я ничего не мог сделать, ведь он выбрал самый изощренный способ – повесил на тебя мощнейшее проклятье ответной смерти. Если бы я убил его – умерла бы и ты. Поэтому я хотел найти амулет, но при этом не вызывая подозрений у Нелона, что я что-то делаю. Потому что если бы он заподозрил хоть что-нибудь, то мог покончить с собой, как и сделал в итоге, а вслед за своей унес бы и твою жизнь.
Теперь все встало на свои места. Нелон ужасный человек, вернее, дракон. Мне жаль Доранка, хотя тот тоже не был чист – убил десятки анимагов, чтобы завладеть их жизненной силой.
Я потянулась за новым поцелуем к Джару. Грязные, уставшие, в саже… но такие безумно счастливые, опьянённые собственными чувствами.
– Кхм, – кашлянули рядом, и я отскочила от Джара под насмешливым взглядом Арвена.
Отца. Папы. Моего! Широко улыбнувшись, я почувствовала, как на глаза снова наворачиваются слезы, после чего с разбега запрыгнула на руки к Арвену, как самый настоящий ребенок. Он, между прочим, должен мне двадцать один год детства!
