Пытка закончилась так же быстро, как и началась.
– Эй, шакалы, чего делаете? Сейчас полицию вызову! – услышал Август женский голос.
«Не поможет, – обреченно подумал Летов. – Что они, тетки какой-то испугаются?»
Но ворюги мгновенно трусливо разбежались, причем в разные стороны.
Август сел в сугробе. Одной рукой пытаясь остановить кровь, второй Август пошарил по карманам. Все деньги вытащили!
Он поднялся на ноги и почувствовал, как все лицо стянуло от мороза. Кровь замерзла коркой на коже, и сейчас уже его не пустят ни в какой магазин подарков. Да это и не имеет смысла – денег-то нет. Август огляделся в поисках женщины, которая его спасла, но никого не увидел. Возможно, она кричала из окна жилого дома, но чтобы это проверить, пришлось бы распрямиться и задрать голову. Не в его теперешнем положении – ноющая боль в ребрах мешала. Нужно срочно возвращаться домой, чтобы успеть привести себя в порядок до возвращения родителей.
Кровотечение не унималось. Август чувствовал, как с каждой секундой его классная зеленая куртка становится все больше похожа на кровавое одеяние мясника.
У дверей Август достал ключи и с облегчением открыл квартиру. Изнутри не заперто. Значит, родители еще не пришли.
Едва разувшись, Август скинул куртку, забежал в ванную и включил воду. В зеркальном отражении мелькнул алый монстр, и только миг спустя Летов понял, что это он сам. Кровь уже не шла.
«Замерзла? Или вся уже вытекла? В любом случае, надо поскорее смыть!»
Август услышал в коридоре странные звуки и обернулся. В ванную комнату зашел – этого еще не хватало! – зашел плюшевый медвежонок Тэдди из маминой спальни. Подарок отца маме на четырнадцатое февраля. В мохнатых лапках медвежонок нес телефон Августа. Как только игрушка оказалась в ванной, телефон упал на кафельный пол, начал вибрировать и светиться.
– Рик, ну что еще?! – Август наклонился и схватил телефон.
«ЧТО С ТОБОЙ??? Тысячи миров! Никогда не видел столько крови!»
– Ты умеешь поддержать! Мне некогда. Нужно отмыться поскорее.
«Нет, постой! Мне нужно вернуться в свой мир, с Вэлом что-то случилось!»
– Что?
«Не знаю, что именно, просто чувствую! Ой, ты экран заляпал!»
– И почему ты до сих пор не переместился? – Август только заметил, что у него гундосый голос, как в озвучке старых фильмов. Он старался не дышать через нос.
«Мне нужна была капля крови… Вэл, я иду!»
Экран телефона потух, больше никаких сообщений не появлялось. Август кинул сотовый в сторону, но не сильно, даже прицелился в корзину с грязным бельем.
Летов уже почти закончил смывать кровь, когда в замке повернулся ключ. Вернулся кто-то из родителей! Ох сейчас попадет! Да еще куртка в коридоре кое-как валяется.
Август начал усиленно тереть лицо, потом взглянул на ванну – капли крови разбрызганы по всей акриловой поверхности. Душ быстро смыл все улики, и к отцу Август вышел совершенно чистый. Бросил взгляд на пол:
«Куртка! Ладно, позже постираю».
Папа Августа, Василий, был серьезным мужчиной с волевым характером. Это он придумал необычное имя для сына и вопреки всем женским крикам это имя отстоял. «Иначе был бы ты простым Васькой всю жизнь, как я!»
Сейчас отец смотрел на Августа с подозрением, сурово. Под трехдневной щетиной не виднелось и сантиметра улыбки. Август понял: его раскусили. Но не понял, как. Спасаясь от сурового взгляда, он разглядывал ботинки отца. Классные сапоги на тяжелой платформе. Со стороны кажется, что каждый шаг в этой суровой обуви качает мышцы на ногах.
«Надо и себе такие выпросить, – подумал Август. – В таких можно пнуть кого-нибудь по коленке и сломать ногу. Круто! Жаль, сегодня у меня таких не было».
– Подойти сюда, – потребовал отец. Август почувствовал себя пятилетним мальчишкой и не посмел сопротивляться. Отец взял его за подбородок, повернул голову, рассматривая под светом лампы лицо Августа. Наконец он вынес вердикт:
– Перелома нет, только отек. Матери говорить будем?
– Не надо!
– Тогда бегом на кухню, лед в морозилке. Повезет – обойдешься без отека.
– Спасибо… – искренне поблагодарил Август и пошел на кухню. Лед он обмотал в тонкое полотенце и приложил к переносице. Нос ныл, но не так уж сильно. – А ты откуда знаешь, что не перелом?
Отец продолжил раздеваться, как ни в чем не бывало. После работы он всегда приходил настолько уставшим, что его сложно было чем-нибудь удивить. Работа металлургом изматывала.
Август вышел обратно в коридор, к отцу.
– Я ж тоже когда-то был подростком. Чтоб родители не узнали о моих приключениях, чему я только не научился, приходилось и нос вправлять. Видишь эту горбинку? Это я криво вставил, зато родители почти и не заметили. Но это не повод ломать носы каждый день, ладно? Вредно это. Ну да ладно, идем. Расскажешь, как так нарвался. Ты же вроде в драки не лезешь?
Август поплелся за отцом на кухню. Папа начал уплетать мамины котлеты с макаронами.
«Рик сказал, у Вэла с соседнего мира тоже котлеты сегодня… Тьфу ты, что за дурацкие мысли в голову лезут», – Август сосредоточился и рассказал о нападении. При этом во время рассказа что-то усердно разглядывал между большим пальцем ноги и ножкой от стола. Отец слушал внимательно, сурово. Вообще Август заметил, что борода родителю не только придает брутальность, но и отнимает добродушное выражение лица. Улыбку за щетиной просто не разглядеть. Такая вот мужская повседневная маска.
– Ну что, ругаться будешь? – Август закончил рассказ вопросом. Отец пожал плечами:
– За что? Во-первых, ты нам приятное хотел сделать, по темноте за подарками пошел.
– Всего-то шесть вечера!
– Во-вторых, сопротивлялся негодяям. Не вытащил деньги сразу. Тебя бы все равно просто так не отпустили, даже если б ты и про подарок не сказал. Хоть какой-то отпор дал. Мир не любит тюфяков. Всякие гопники – тем более. Был бы удар чуть сильнее, они б вообще тебя надолго запомнили. Хотя может и так трогать не будут. В-третьих… говоришь, куртка вся в крови? Иди стирай, пока не засохла. И пока мать не вернулась. Ей – ни слова, а то в полицию решит идти.
– А почему бы и не пойти? – удивился Август.
– Ты просто с ними еще никогда не связывался, – ответил Василий, но Август не понял, говорит отец про полицию или про нападавших. – За деньги обидно, конечно. Но сейчас искать негодяев – дело почти бесполезное. Вот ты помнишь, как они выглядят?
– Все в черном… Лиц не запомнил.
– То-то же. Девяносто процентов людей в черном по улице ходят, такой уж мы депрессивный народ. Надо было сразу вызывать, а сейчас они по домам попрятались, шакалье. Дольше будем с заявлениями возиться, а толку никакого. У тебя ж не телефон украли – так хотя бы отследить можно. Кстати, почему его не взял? Чтоб ворам не достался? – отец подмигнул, и Августу показалось, что на миг он смог заглянуть за бородатую маску. Там скрывалось лицо доброго понимающего мужика.
