Вэл замялся, не зная, что ответить. Рэй отослал наемников, пожал на прощание руку и ушел сам.
«Надо к ней заглянуть», – внезапно решил Вэл. Он постоял еще немного, ожидая, когда Рэймонд отойдет подальше. От скуки Вэл нарисовал на одном из сугробов человечка с рожками. Когда все скрылись за стенами замка, он и сам двинулся в крепость.
Вэл ни разу не навещал отца и Рину с момента, когда относил абрикосы. Темное подземелье тяготило, в нем казалось душно и мрачно. Если бы можно было, Вэл с удовольствием взял пленницу и прогулялся с ней по стене крепости. Что касается отца – Вэл старался не думать о нем.
«Рэй относится ко мне лучше, чем папа. Так зачем мне бегать за отцом, моля о понимании?» – размышлял Вэл, идя в библиотеку. Он решил и в этот раз захватить что-нибудь вкусное, но лучше – из другого мира. Фрукты это, конечно, неплохо, но никсы частенько притаскивали шоколад или другие сладости, а библиотекари его просто выкидывали, как ненужную вещь. Они предпочитали книги, одежду и другие полезные штуки, а все остальное считали мусором. Только для Вэла они всегда откладывали что-нибудь эдакое.
Стоило ему войти, как Вэлу тут же указали на коробку с разными предметами, собранную специально для него.
Вэл подошел и стал разбирать подарки.
«Игрушки, какие-то картинки с людьми, стеклянные флаконы… Написано «капли для носа». Зачем это?»
Вэл снял крышку – оказалось, что она откручивается. Перевернул флакон, и из него понемногу стали стекать капельки. Несколько штук он намазал на нос. Ничего не изменилось.
«Ерунда какая-то. Что еще? О, фонарик!»
Вэл нажал кнопку, и из фонаря вырвался луч света. Вэл уже находил такие вещи и даже разбирал, пытаясь разобраться, как они действуют. К сожалению, через пару часов свечения фонари переставали работать, приходилось их выкидывать.
Среди прочих вещей он смог найти несколько конфет с нарисованными медведями. Они лазили по поваленному дереву. Прежде чем попробовать сладость, Вэл долго разглядывал маленькую картинку. Что в том мире умели делать – так это рисовать! Каждая картинка, которую приносили никсы, казалась реальной. Как и здесь – медведи застыли в движении, карабкаясь по огромному поваленному дереву.
Вэл развернул упаковку и забросил в рот конфету. Что-то захрустело под натиском зубов. Сладость быстро растворилась, и Вэл от наслаждения даже закрыл глаза.
Проглотив конфету, он с сожалением посмотрел на оставшиеся три, но все же решил отнести их девчонке.
– Игрушки отошлите в поселок, – скомандовал Вэл. Подумав, прибавил: – В дальнем поселке на востоке есть парнишка. Джонни. Лет восемь-девять. Все отдайте ему.
Один из библиотекарей кивнул, и Вэл вышел, прихватив конфеты с медведями.
В темнице его привычно поприветствовала охрана, вскочив на ноги. Вэл махнул рукой и зашел к заключенным. Дойдя до последней решетки, он щелкнул пальцами, устанавливая щит, и только потом посмотрел на девчонку.
Рина стояла у самой решетки, будто уже ждала его.
«Да ну, с чего бы?» – подумал Вэл и улыбнулся, не зная, с чего начать разговор.
– Привет, Лев! Я думала, ты больше не придешь! – первая заговорила Рина.
– Я… скоро уезжаю, вот и решил заглянуть.
– Куда едешь? – спросила Рина и тут же торопливо прибавила: – Если не хочешь, можешь не говорить, конечно.
– Да я и сам еще не решил. Просто нужно развеяться. Разобраться в себе… Тебе это, наверное, не интересно. Лучше посмотри, что я принес!
Вэл передал через решетку конфеты, и Рина тут же принялась их разглядывать.
– Кто это нарисован? Коричневые такие? – спросила она.
– Это медведи. Я читал о них. Суровые, огромные. Больше человека раза в три!
– Да ну, врешь! Таких больших зверей не бывает. Они бы сожрали всех людей в мире.
– Вряд ли. Если они питаются людьми, медведи вымерли бы от голода, – усмехнулся Вэл. – Мы же их магией отгоняем.
– Теперь уже нет, – тихо отозвалась Рина и отложила конфеты на кровать. – В мире, наверное, уже не осталось магии?
Вэл невольно коснулся клейма на шее.
– Это не так плохо. Когда ты выйдешь, увидишь, как преобразился мир. Он хорош и без волшебства.
– Хорош. Для того, кто отнимает магию? Я видела твою ладонь, можешь не притворяться.
Вэл запоздало спрятал правую руку за спину.
– Да ладно. Ничего уже не изменить, – Рина покачала головой и тяжело упала на кровать. – Больше всего в мире я боялась потерять ее. Не обездвижили бы меня, оставив на неделю связанной в камере – перегрызла бы горло каждому, до кого добралась.
– А сейчас?
– А сейчас мне все равно. Хоть целую вечность за решеткой просижу.
– Если так, присоединяйся к нам? – рискнул Вэл. – Я позабочусь, чтобы у тебя было все необходимое! Лучший дом, еда, тебе даже работать не придется!
– С чего такая щедрость? Хотя не важно. Кем надо быть, чтобы прислуживать врагу? Это как если бы мне отрубили руку, а второй я бы ухаживала за собственным палачом! У тебя клеймо на шее – у тебя же тоже отняли магию! Как после этого ты смог верить им? Помогать? Встать на их сторону? Лев, ты же хороший человек! Плохой не стал бы таскать еду незнакомке. Так почему ты им служишь? Что тебе пообещали?
Вэл заметил, что на решетке облупилась краска, и стал активно ее ковырять. Ногтем поддевать под самый корень, откидывая целые кусочки застывшей пленки.
«Кто додумался красить решетку?» – размышлял он, параллельно пытаясь придумать, что ответить Рине. Мысли метались и отказывались складываться в правдоподобный ответ. Мечтает о новом мире? Она только засмеется. Верит, что без магии лучше? Это не правда – все силы они бросают на то, чтобы хоть чем-нибудь заменить ее. Сказать, что против Рэя нельзя идти? Что это означает верную смерть? Рина точно посчитает его тряпкой. Даже сейчас, сидя за решеткой без магии, она куда воинственнее, чем все трусы, присоединившиеся из страха.
– Меня… обманули, – признался Вэл. – Не обманули даже. Подставили. Заставили отнять магию, а потом на руке появилось вот это, – он показал клеймо. – Теперь каждый человек в мире меня боится. Каждый захочет отомстить. Убить.
– Да ты боишься! – ахнула Рина. – Неужели страх заставляет тебя делать такие ужасные вещи? Скольких ты обрек на несчастную жизнь? Пять, десять человек?
Вэл предпочел промолчать, сосредоточенно ковыряя решетку. Счет давно перевалил за несколько сотен.
– Не только страх. Точнее, он тоже… Эх, во мне много мыслей, и большая из них говорит, что я иду по правильной дороге! Я столько размышлял об этом, что теперь менять сторону уже слишком поздно.
– Никогда не поздно! – Рина ударила по кушетке. Звук получился глухой, совсем не злой. – Столько людей страдает! Вся моя деревня сошла с ума, потеряв магию! А твой город? Неужели ты не видел, как люди беспомощны без волшебства?
