Никс хихикнул, но парни не засмеялись в ответ. Его слова звучали не так уж бессмысленно.
Когда они добрались до поселка, начало темнеть. Август удивленно смотрел на вереницу столбов электропередач. Они уходили в темноту горизонта. В этом мире столбы выглядели жуткими, лишними. Казалось, будто они тянутся до второго мира – здесь такое изобрести просто не смогли бы.
На главной дороге поселка горели фонарные столбы. Август почти с наслаждением смотрел на немагические лампы, на приятный желтый свет взамен волшебного безжизненного белого.
Домики напоминали деревянные русские избушки, даже резные ставни имелись. Казалось, вот-вот из окошка вылезет старушка и начнет рассказывать сказки – как в советских фильмах. У каждого дома – огород, пока заснеженный. Несколько огромных амбаров на краю деревни, там же – загон и отдельное здание для животных.
Вэл с удовольствием наблюдал за удивленным Августом.
– Что, не ожидал? – с гордостью спросил Вэл. – Этого всего в конце лета здесь не было!
Ребятню звали, крича прямо из окон:
– Валюша!
– Сизиф!
– Архип!
От такого набора имен Летов только усмехнулся.
«В этом мире я был бы своим! Август по сравнению с Сизифом – еще нормально».
Один из ребят так резко побежал на зов матери, что чуть не попал под копыта Мистера Коня. Испуганно отшатнулся, посмотрел на наездника.
Вэл увидел, как глаза ребенка округляются от ужаса. На шее – клеймо. Значит, один из тех, кого он отметил.
«Никого из детей не помню в лицо… Мне казалось, жертвы будут сниться по ночам. Тот мужик был прав. Я борюсь с серой массой, даже врагов своих не помню. Смог бы я убить Августа, если бы понадобилось?..»
От таких мыслей снова заболела ладонь. Клеймо будто очнулось от сна.
– Опять началось? – почувствовал Август. Он потирал правую руку.
– Ага, – кивнул Вэл. Дети, увидев его, мигом попрятались по домам. Даже те, кто не боялся темноты и родительских ругательств. – Будто вернулся в старое болото.
– Выберемся, – бросил Август, и Вэл поверил.
«Выберемся», – мысленно повторил он. Это слово почему-то звучало внушительно, серьезно.
– Где тут сможем переночевать? – спросил Август, почти с жадностью наблюдая, как из окон льется уютный свет. Воздух пропитался запахом еды и огня – из труб валил дым, сливался и создавал над поселком черное облачко.
– Выбирай дом.
– Давай этот, – Август указал на крайнюю избушку. Вэл скривился, вспоминая, как закончилось прошлое посещение.
– Любой, кроме этого. Здесь на меня напала одна женщина… И вряд ли она передумала убивать меня. Пойдем сюда.
Вэл подошел к домику и без стука открыл дверь. Август последовал за ним. Рик остался приглядывать за Мистером Конем.
Тело сразу бросило в жар – печь стояла почти у входа, на ней – кастрюлька с варевом. Август схватился за предательски заурчавший живот.
«Вот же тупо. Вэл, весь такой важный, все его боятся. А за ним я – с ворчащим животом».
Хозяин дома удивленно подошел к двери, но, увидев Вэла, кивнул.
– Здравствуйте, господин.
Августа передернуло от такого обращения. Взрослый мужчина с печальными глазами – явно в жизни много чего пережил. И называет господином мальчишку! Вэл, снимая ботинки, ответил неожиданно жестко:
– Нам нужно переночевать здесь.
– Но у меня семья, нет свободных мест…
– На полу тоже подойдет, – вмешался Август. Мужчина еще раз кивнул и смиренно уступил дорогу.
В доме все казалось родным: лампы на потолке и стенах, книжная полка со знакомыми авторами. Даже тарелки на столе оказались такие же, как у бабушки Августа. С золотой каемочкой по бокам, из-за чего эти блюдца нельзя разогревать в микроволновке.
«Сколько же всего они украли из нашего мира!»
– Вы голодны, господин? – спросил хозяин дома, обращаясь к Августу. Тот мгновенно убрал руки от бурчащего живота.
– Да, немного.
– Садитесь за стол, я вам все подам.
Вэл плюхнулся на стул, Август присел рядом, чувствуя себя максимально неуютно. Мужчина засуетился, накрывая на стол.
– Настоящая еда! – обрадовался Август.
– Ага. В наших землях все питаются настоящей, – подтвердил Вэл. – С мясом пока сложнее, животных не так много, закалываем только больных или старых, раздаем понемногу. Всех остальных отдали на размножение. Через пару лет скота хватит каждому.
– Заведите кроликов, – предложил Летов.
– Кроликов? Кто это?
– Домашние зайцы. Они быстро размножаются, к лету уже устанете от крольчатины.
– Я отдам приказ, чтобы их поймали… Черт, Август. Очень странно слышать от тебя советы. Через несколько дней мы уже будем по разные стороны…
– Только если ты так решишь, Вэл. Я не считаю тебя врагом. Все, что мне нужно – забрать Рину и твоего отца.
Август принялся хлебать предложенный суп, обжигая горло, но не в силах остановиться. Вэл тоже взял в руки ложку, но не мог заставить себя проглотить хоть кусочек.
«Сказать про отца или…»
Хозяин дома скрылся в комнате. Оттуда стали доноситься странные звуки, тихий шепот. Потом какой-то грохот и крик младенца.
Вэл подскочил на ноги.
– Они скрывают ребенка! – разъяренный, он бросился в комнату. Август рванул за ним. Ладонь вновь заболела.
В комнатке полноватая женщина корячилась, выбираясь через оконную раму наружу. В руках она держала сверток. Вэл вскинул руку, и женщина замерла. Хозяин дома тоже не смог пошевелиться и только беспомощно крутил глазами.
– Вы что, решили скрыть от нас ребенка? – тихо заговорил Вэл. – Как вы вообще умудрились его родить? Все младенцы подвергаются процедуре лишения магии, и вы это знаете!
Август ошарашено смотрел, как Вэл превратился из спокойного, местами веселого мальчишку в озлобленного чертенка. Прищурив глаза, он смотрел то на хозяина дома, то на женщину со свертком, решая, с кого начать.
– Вы знаете, что положено за укрытие ребенка? Мы даем вам все и просим соблюдать лишь несколько правил. Неужели это так сложно?
Август взглянул на клеймо Вэла – оно светилось не хуже, чем его татуировка. Только красным, кровавым цветом, будто раскаленное железо. Клеймо пульсировало, чувствуя близкую месть.
– Успокойся, Вэл, – сказал Август. Хозяева дома напоминали восковые фигуры с живыми глазами, только ребенок начал хныкать.
– Они нарушили…
– Брось. Ты ведь сам не хочешь возвращаться к этому, – Август коснулся руки Вэла. Клеймо вспыхнуло, боль отдалась даже в теле Летова. Татуировки на руке Августа источали ровный свет. Этой, татуированной рукой, он и касался Вэла. Белый свет меркийских линий перебивал красные всполохи клейма.
