– Ты тоже что-то слышала? – прошептал Мрак.
– Да, – Эли вслушивалась в шорохи.
По лесу разнеслось:
– По-мо-ги-те!
– Кто-то зовёт на помощь! – дрожащим голосом прошептала Эли.
– Я уверен, Ци и Сага сказали бы, что я обязан думать прежде всего о твоей безопасности, – ответил Мрак.
– Какая же я ведьма, если буду прятаться, когда кто-то нуждается в помощи? – неуверенно воскликнула Эли, но идти не спешила. Ей и самой было страшно.
– А чем ты, первогодка, ещё и без атама и метлы, поможешь?!
– А вдруг кто-то просто поранился, как Оук? Я буду осторожна, – сказала Эли и постучала по дереву.
Дерево не отреагировало.
– Пожалуйста, выпусти нас! – В ответ ни одного треска.
Эли немного подождала, а потом упёрлась ногами в корни и начала изо всех сил давить, но вскоре поняла, что не сможет сдвинуть их и на пядь.
– Я бы доверился лесу. Раз не пускает, может, это значит, что лучше остаться тут? – Мрак задрал носик и отвернулся.
Неожиданно дерево заскрипело и раздвинуло корни, открывая путь наружу. Эли и Мрак переглянулись и в нерешительности выглянули.
– Откуда был крик, по-твоему? – Эли боязливо озиралась по сторонам, всматриваясь, не сидит ли в засаде длинное безликое существо.
Вдали раздались хруст сучьев и топот. Звуки быстро приближались. Эли и Мрак съёжились, втянув головы в плечи.
Поодаль из зарослей выскочила высокая чёрная фигура. Эли поначалу подумала, что это то самое безликое существо, но присмотревшись поняла, что перед ней человек в плаще. Она разглядела спутанные тёмные длинные волосы, выбивающиеся из-под капюшона. Незнакомец замер, и накидка всколыхнулась, открыв на мгновение лица детей, которых человек держал, прижав к себе. Этого мгновения хватило, чтобы Эли узнала Тиля.
Глава 5. Запертые
«Что значит «и не потом»? Ведут себя как дети!» – Тиль недовольно сжал чашку, в которой плескался чай с зельем, прописанным ему семейным целителем.
Года, почти безвылазно проведённые в доме, сделали его не только бледнее остальных детей в поселении, но и более болезненным.
Тиль чувствовал себя обязанным поговорить с Эли и объяснить вспыльчивость Зелды, ведь та была ему не просто знакомой, а подругой детства. Человеком, который его понимал как никто другой. Она почти не знала детства, так же было и у него. Магия – вот то единственное, чем им было позволено заниматься. В какой-то момент это сблизило их.
Пока одним малышам разрешали веселиться и заниматься детскими шалостями, другим же лишь напоминали об обязанности отстаивать честь семьи в будущем. И Тиль, и Зелда несли это бремя с самого своего рождения, причем на долю Зелды приходилось вдвое больше ответственности. Ей, как единственной девочке, было предначертано встать во главе рода. Рода, разорившегося, несмотря на знатную и древнюю историю, ещё пару сотен лет назад. Её родители не могли позволить ни учителей, ни новых книг, а об игрушках и развлечениях и речи никогда не шло.
Ещё хуже Зелде приходилось потому, что это бедственное положение приходилось от всех скрывать. Она и её братья, как и другие дети, ходили на праздничные ярмарки, но старательно делали вид, что всё это: сладости, карусели, хлопушки и волшебные безделушки из столицы – их не интересует. На людях Зелда никогда не приняла бы никаких угощений задаром, чтоб ни у одной души не возникла мысль, что их знатный род может в чём-то нуждаться. Даже если желудок был несколько дней пустым. Но украдкой Тиль иногда проносил Зелде остатки еды с кухни, тёплые вещи и даже игрушки.
Это продолжалось до тех пор, пока мать Зелды не отошла в мир иной, заболев чем-то, от чего у магии не было лекарств. Женщина сторонилась людей и почти не показывалась в обществе, но по слухам, которые распустил местный целитель, нездоровилось ей уже очень давно. С тех пор между Тилем и Зелдой будто рассыпали соль. Теперь только Зелда заботилась о своей семье и больше не могла позволить себе поведение, порочащее её репутацию. Именно так она объяснила Тилю своё нежелание видеться с ним.
У Тиля же было много старших сестёр, которые и сами могли отстоять принадлежность рода к сильнейшим ведьмам, да и жил он безбедно. И всё же отец много от него требовал. Будто ждал особенных талантов, надеясь, что этим Тиль оправдает своё рождение. Рождение, ценой которого стала жизнь супруги. Старшие сёстры, в свою очередь, затаили обиду и злобу на брата и, напротив, насмехались над его стараниями в учёбе, абсолютно не веря, что такой болезненный мальчик годится на что-то большее, чем жить в поселении в услужении. Но их колкости и передразнивания только подстёгивали Тиля заниматься усердней.
Втайне Тиль мечтал изучить все тайны тёмной магии, чтобы с помощью них не просто призвать дух матери, а вернуть её к жизни. И ему было интересно, не тем же желанием руководствовалась Зелда, записываясь на занятия профессора Карла Закса?
Марин что-то прожужжала, и Тиль резко вскочил, опрокинув чашку на пол. Та дзинькнула, разбившись на осколки, и те сразу же начали сползаться в одну кучку, запрыгивая друг на дружку.
– Прошу прощения, – он поднял уже целую чашку и быстро зашагал к выходу из столовой.
На улице Тиль застал Дара и Зелду, между которыми сквозили разряды недовольства, готовые вспыхнуть в любую секунду. Зелда смотрела исподлобья, Дар – уверенно, слегка приподняв подбородок. Не успел Тиль удивиться, отчего они продолжают таращиться друг на друга, как до него дошло, что оба шепчут заклинания. Он, не раздумывая ни секунды, встал между теми, кого считал друзьями, и приказал:
– Стойте! Прекратите, я сказал!
Зелда, недовольная тем, что ей помешали, закатила глаза.
– Я почти прокляла его по пятое колено! Что тебе?
– У меня всего два колена, дура! – отозвался Дар и получил клювом по макушке от Себастиана.
– Почему вы ссоритесь? На что вам языки, если не можете договориться? – Тиль вопросительно смотрел на Дара и Зелду, хотя уже догадался о причине их конфликта.
– Он защищал свою подружку-ябеду.
– Я же объяснил тебе, что Эли не виновата, – Тиль начал успокаивать подругу детства. – Ты не видела, как вёл себя твой брат, а я видел.
– Ты думаешь, я поверю больше тебе, чем ему? Чего ты вообще её защищаешь? – Она вдруг недобро прищурилась, словно вдруг поняла что-то. – Ой, только не говори мне… Ты что, влюбился?
Зелда расплылась в ухмылке, понимая, что нащупала слабое место. А Тиль на секунду смутился, не зная, что отвечать в таких случаях. Настойчивое отнекивание он считал признаком слабости. Да и одним «нет» от Зелды и последующих насмешек её братьев и подружек ему не отделаться.
– Она мне нравится, – очень просто ответил Тиль, довольный тем, как ловко выкрутился.
Зелда, видимо, предполагала, что сейчас произойдёт обычное отшучивание или отрицание, не нашлась, что ещё сказать. Она фыркнула и собралась было уходить, но Дар придержал её за локоть.
