Он хотел проливать кровь.
Мама наклонилась и накрыла его ладонь своей. У нее были ледяные руки. Алистер сразу же вырвал свою руку из-под ее руки, жалея, что не может наколдовать кол и вонзить его в ее сердце.
– Я знаю, о чем ты думаешь, Ал, – сказала она. В ее устах прозвище, данное ему братом, звучало грубо.
– Нет, – мрачно сказал он. – Я очень в этом сомневаюсь.
– Хендри умер ради этой семьи, ради турнира. Не допусти, чтобы эта жертва была напрасной.
Алистер с трудом сдержал горький смешок. Ему хотелось встать из-за стола и закричать.
Хендри не умер. Его убили.
Да, они думали, что с Жертвой агнца Алистер станет сильнее, но без Хендри он был слабее. Без Хендри Алистер был потерян.
– Ты его любила, – прошептал Алистер. Все эти годы он изо всех сил пытался поверить, что ее привязанность к Хендри была фарсом. Даже Лоу не были настолько жестоки.
Или, может быть, они так любили Хендри только потому, что всегда знали, какая ему уготована судьба.
Мама напряглась, но ее голос был ровным, как и всегда.
– Я люблю эту семью.
– А как же я? – спросил Алистер – и тут же пожалел о своем вопросе. Он был слишком сложным, слишком уязвимым.
Молодой человек отвернулся от матери, вместо этого сосредоточив свое внимание на вечеринке. Играла музыка, повсюду слышался хриплый смех. Банкет проходил в центре города, у самой древней его достопримечательности – Колонны чемпионов. Это было место притяжения сырой высшей магии, точка, объединяющая семь точно таких же колонн, удерживающих Достопримечательности, хотя только Лоу – победители последнего турнира – могли видеть сверкающую парящую в воздухе красную пыль высшей магии. Она была прекрасна. Но также была ужасна, потому что напоминала, зачем они здесь собрались. Ради этой силы Лоу убили Хендри и ради нее Алистер убьет еще шесть человек.
Поэтому она вызывала у него отвращение.
Задавая маме вопрос, Алистер хотел получить на него простой, односложный ответ. Но вместо этого она спросила:
– А ты – разве не чемпион этого семейства?
Алистер резко вскочил на ноги. Он вспомнил, как они с чемпионом Гривов столкнулись на площади, как он вдохновился этой стычкой. Он щелкнул пальцами, кольцо с проклятьем Вдребезги начало жечь, и часть его силы иссякла – той силы, которую он намеревался приберечь для своих противников на турнире, но вместо этого спустил, чтобы утолить собственную злобу.
Бокал с вином, который стоял у тарелки мамы, разбился, мерло растеклось по белой скатерти. Бабушка, дядя и двоюродный брат презрительно цокнули языком.
Все эти годы он старался угодить им. Сейчас это у него вызывало лишь тошноту.
Когда Алистер будет сражаться – и победит, – он сделает это не ради семьи. Он сделает это ради брата. Хендри не хотел бы, чтобы Алистер умер.
– Забавно. – Алистер пристально посмотрел на маму. – Все эти годы ты рассказывала мне истории о чудовищах. Но все это время чудовищем была ты.
Он встал из-за стола и бросился к бару.
Бармен настороженно посмотрел на Алистера. Молодой человек и в хорошем настроении выглядел угрожающе, как прогнившее в сердцевине яблоко. Сейчас же Алистеру хотелось убивать.
– Три виски, – сказал он бармену, и тот немедленно разлил напиток по шотам. Алистер выпил все три порции и закашлялся. У него на глазах выступили слезы.
Рядом с ним раздался смех.
Кто-то, стоявший рядом с ним, рассмеялся. На мужчине была рубашка сливового цвета. Увидев его, Алистер подумал, что он похож на большую бледную поганку.
– Ты – мальчишка Лоу, – резко сказал мужчина. – Поздравляю.
Всю свою жизнь Алистер был «одним из мальчишек Лоу».
Эта короткая фраза вывела его из себя, и он ничего не мог с этим поделать. Алистер хрустнул шеей и использовал то же самое проклятие, Вдребезги. Указательный палец мужчины хрустнул, кость раскололась надвое.
Мужчина отдернул руку и яростно выругался. Парень рядом с ним, молодой человек с густо подведенными глазами и висящими на шее магическими кольцами с треснутыми камнями, прикусил губу, чтобы сдержать улыбку.
Поганка сжал палец и сердито посмотрел на Алистера.
– Ты вообще знаешь, кто я?
Алистер поднял брови. Виски согревало его изнутри.
– А должен?
– Я Османд Уолш. В тот день я был у тебя дома.
Алистер смутно узнал в нем заклинателя, который съежился, когда он бросал Чуму винодела.
– Да, ты Лоу и сейчас твоя семья владеет высшей магией. Но когда-нибудь она потеряет власть над ней. Это стало ясно – после твоего маленького представления.
– О чем вы?
– Ты думаешь, та женщина приехала сюда, чтобы наблюдать? – Он кивнул в сторону агента Ю, сидящую за столом Торбернов. – Нет, правительство хочет вмешаться в наши дела, и я считаю, что давно было пора это сделать. Позволять Лоу владеть этой силой? Просто немыслимо. Но сейчас если ты погибнешь не на турнире, тебя поднимут на вилы.
После стольких испытаний Марианны Алистер просто не понимал всю важность того, которому его подвергали сейчас. Он не задумываясь скрыл свою нервозность за злобной ухмылкой. Пусть он презирает свою семью, они хорошо подготовили его к роли, которую он должен играть.
Алистер выхватил стакан пива из рук заклинателя, и Поганка побледнел.
– Полагаю, джентльмены, вам стоит наточить вилы, – сказал Алистер. Потом он рассмеялся и зашагал прочь.
Он направился к ближайшей двери, которую смог найти, но в итоге оказался не на улице и не в другой комнате, а в гардеробной. Не заметив здесь никого из обслуживающего персонала, Алистер запрыгнул на стойку и принялся за эль.
Хендри бы понравилась такая вечеринка. На самом деле, он с нетерпением ждал этой ночи. Кажется, хотел вскружить головы всем девушкам у бара.
Алистер сделал еще глоток пива. К тому времени, когда он допил стакан наполовину, он чувствовал себя очень пьяным. Со вчерашнего дня он почти ничего не ел.
«Если ты когда-нибудь захочешь поговорить о турнире, я здесь. Я тебя выслушаю», – сказал Хендри две недели назад.
Тогда Алистер не захотел разговаривать. Тогда ему не хотелось беспокоить брата, не хотелось портить хороший вечер. А теперь поговорить было не с кем. Не с кем было поделиться своими страхами, некому было рассказать, как он боится, что турнир его сломит.
Без брата он уже был сломлен.
В его голове раздался ужасный голос.
«Это твоя вина», – с усмешкой сказал он.
Если бы он прошел все испытания, если бы действительно был злодеем, которым его воспитали, им не пришлось бы убивать Хендри.
