Элионор Пэйн обрушила целый шквал проклятий. Но теперь она целилась не в Гэвина. Белые лучи, закручиваясь, летели в сторону стоящих на замшелых ступенях братьев. Алистер отчаянно попытался создать щиты, но среагировал недостаточно быстро: одно из проклятий успело проскочить и ударило Хендри в грудь. Молодой человек съежился – но вместо того, чтобы причинить ему вред, проклятье превратилось в красные струйки дыма. Лицо Элионор побелело от страха.
Хендри задрожал и поднял руку к шее, к своему шраму, как будто почувствовал там фантомную боль.
– Сомневаюсь, что ты сможешь поразить меня смертельным проклятьем, учитывая, что я и так мертв.
Несмотря на то, что Хендри едва мог говорить от измождения, когда он начал спускаться по лестнице, Гэвин машинально отступил назад.
– Этого… не… может быть… – выдавила Элионор. Она явно была потрясена.
Выражение лица Хендри было мрачным.
– Так не должно быть, да?
Если Хендри дрожал, то Алистера буквально трясло. В свете Кровавой завесы белки его глаз казались розовыми, и это придавало ему совершенно дикий вид. Его грудь дрожала при каждом вдохе. И когда он поднял голову и посмотрел на Элионор, Гэвина охватил жуткий страх. Во взгляде Алистера не было ни капли жалости.
Сердце Гэвина пропустило удар.
Теперь он не знал, кого нужно атаковать. Элионор считала, что Лоу нарушили правила, но Гэвин сам видел, как Алистер закапывал кольцо. И видел, как Алистера шокировало появление брата. Что бы ни произошло, это было сделано не специально. Но не меняло того факта, что турнир все еще требовал крови.
И все же Гэвин предпочел не участвовать в битве. Если двое его врагов хотят убить друг друга, он не станет их останавливать.
– Попытаешься снова причинить Хендри вред, – срывающимся голосом сказал Алистер, – я тебя убью. Клянусь тебе.
Гэвин ему поверил.
– Но это совершенно бессмысленно. – Изобель встала между Элионор и Алистером, запахнувшись в Плащ, чтобы защититься от любого проклятья, которое они могли бы бросить друг в друга. – Ал, я знаю, что это не обман. Но твой брат не может быть здесь.
– Я его не оставлю, – вмешался Хендри.
– Я его не отпущу, – добавил Алистер.
– Неужели тебя это полностью устраивает? – рявкнула Элионор, обращаясь к Изобель. – Почему у Лоу должно быть два чемпиона?
Как бы Хендри ни оказался здесь, Гэвин не считал его чемпионом. Все ужасные слухи всегда были об Алистере – о порочности Алистера, о таланте Алистера. Он не знал, как реагировал на это Хендри, но Элионор обращалась с ними как с равными, хотя было очевидно, что один из них представляет большую угрозу.
– Это не то, что…
Но Элионор не стала дожидаться, пока Изобель закончит. Она бросила еще одно проклятье, его луч с шипением отразился от Плаща Изобель и влетел в банкетный зал, пробив в каменных стенах дыру. Изобель и братья поспешно бросились прочь, отскакивая от обломков, а Гэвин быстро укрылся Шкурой акулы. Когда облака пыли и гравия улеглись, Гэвин увидел, как Алистер, спотыкаясь, поднялся на ноги, прижимая к боку левое запястье. По его лицу было очевидно, что милосердия и жалости от него ждать не стоит.
Алистер наклонил голову и вытащил руку из кармана. В его кулаке был зажат камень с проклятьем, который он забрал у Гэвина прошлой ночью.
– Спасибо, Грив, – выдохнул он, а затем использовал Месть отрекшихся, прежде чем Гэвин понял, что Алистер имел в виду.
Туловище Элионор разорвалось на части, по площади разлетелись осколки костей и ошметки плоти. Ее тело прогнулось вовнутрь, хлынула алая кровь – и то, что осталось от девушки, рухнуло на каменную брусчатку. Гэвин ахнул и отшатнулся; его глаза застлала алая пелена. Стерев с лица кровь, молодой человек увидел раскуроченную грудную клетку Элионор. Ее внутренности были разорваны в клочья, остатки одежды насквозь пропитаны кровью, стекающей к ее ногам.
Она погибла в то же мгновение, когда проклятье коснулось ее кожи. Умерла еще до того, как упала на землю. И поскольку раньше это проклятье принадлежало Гэвину, он точно знал, какой будет эта смерть. Сложно было применить это проклятье еще более эффектно. У него бы так никогда не получилось.
Слева от Гэвина раздался ужасный звук. Он повернул голову и увидел, что свечение, исходящее от Колонны чемпионов, стало ярче. Имя Элионор теперь пересекала алая линия.
Гэвин вздрогнул и оглянулся на остальных. Изобель молчала. Ее лицо было мертвенно-бледным.
Рука Элионор была отброшена в сторону, ее пальцы находились всего в нескольких сантиметрах от окровавленных ботинок Гэвина. Ее глаза были невидящими и стеклянными, рот открыт – на лице ее было нечто среднее между ужасом и удивлением. Он мог видеть легкое белое мерцание, собирающееся вокруг ее рта, носа, ушей. Ее магия жизни рассеивалась в воздухе.
Гэвин почувствовал, как его непреодолимо тянет к ней. Тянет физически. И вместо того, чтобы бесцельно парить в воздухе, магия поплыла к нему, словно хотела, чтобы он ее поглотил.
Гэвин потянулся вперед, задыхаясь, когда завиток обвился вокруг его руки, погрузился в его кожу – и неутихающая боль в руке стала немного легче. Но Гэвин не мог понять, что это значит. Не тогда, когда у него перед глазами были ужасные последствия проклятья Алистера, а во дворе витал запах меди и желчи.
Он перевел взгляд с трупа Элионор Пэйн на жестокое лицо Алистера Лоу. Сейчас на нем была струйка крови.
– Не нужно было убивать ее вот так, – прохрипел Гэвин.
Алистер испуганно посмотрел на труп, словно его поступок удивил даже его самого – и не важно, что он сделал это, чтобы защитить брата.
Гэвин говорил себе, что Алистер Лоу был бесчувственным. Грубым. Злобным. Все это было не так. Но самой большой его ошибкой было не то, что он узнал, а то, о чем он забыл: прежде всего Алистер Лоу был очень опасен.
С неба разнесся громкий, протяжный стон – а затем оно на мгновение вспыхнуло белым. Все ахнули и прищурились, защищая глаза от яркого света.
Он исчез так же быстро, как и появился, и небо снова было скрыто алой пеленой. Но высшая магия вокруг них казалась… другой. Со стороны Колонны чемпионов раздался треск – и Гэвин резко повернул голову, задаваясь вопросом, кто еще умер.
Но новая трещина пошла не по одному из имен. Она пересекла вырезанную луну в камне и линию, объединяющую семь звезд. И сквозь трещины пробивался багровый свет, идентичный тому, что витал вокруг Хендри.
– Что это было? – спросил Гэвин.
Когда умер Карбри, этого не было, но теперь это произошло дважды за утро.
Но все остальные были так же растеряны, как и он.
– Мне это не нравится, – сказала Изобель, отходя от тела. – Никогда не слышала, чтобы после смерти чемпиона по Колонне шли трещины.
