Командующий ГА «Центр» Модель называл удержание Полоцка «бесполезным экспериментом». Гитлер тем не менее отвергал любую мысль о добровольном отходе, крепость Полоцк должна была обороняться безоговорочно. Более того, фюрер требовал большего – мощной атаки с целью ликвидации разрыва с 3-й танковой армией. И это несмотря на то, что ГА «Север» могла выделить для этой цели две пехотные дивизии – 8 пехотных батальонов и 44 штурмгешутца. Дивизии должны были наступать от Полоцка в юго-западном направлении и прорваться через «Балтийскую дыру», в которой уже находились 6-я гвардейская армия, 1-й танковый корпус и части 43-й армии.
Когда две дивизии начали контрнаступление 2 июля, Полоцк пылал как факел после налетов советской авиации. Контрнаступление немедленно провалилось, встретив атаки превосходящих советских сил. Хотя 4-ю ударную армию смогли остановить южнее Полоцка, ей удалось осуществить опасный прорыв северо-восточнее города. Генерал Линдеман принял единственное решение – отменить дальнейшие попытки контрнаступления. Затем он обратился к Гитлеру с просьбой об эвакуации Полоцка с целью избежать окружения. Фюрер, не имевший альтернативы, разрешил эвакуацию 3 июля, но на следующий день отправил Линдемана в отставку (5, s. 627–628).
В ставку фюрера был вызван Фриснер, командующий армейской группой «Нарва». В своих мемуарах Фриснер сообщал подробности визита в ставку: «Гитлер развернул передо мной карту обстановки группы армий «Север», которая вела в то время тяжелые оборонительные бои. Незначительные силы русских продвинулись южнее Западной Двины в направлении Риги. Северный фланг группы армий «Центр» – здесь действовала 3-я танковая армия под командованием генерал-полковника Рейнгардта – уже отводился назад, чтобы избежать охвата. Гитлер спросил меня, какие меры принял бы я в данной обстановке на месте главнокомандующего группой армий «Север». Я ответил, что в этой ситуации я бы принял решение всеми имеющимися в распоряжении силами как можно быстрее восстановить связь с северным крылом группы армий «Центр», если нужно, то и наступательным путем, игнорируя уже прорвавшиеся части противника. По моему мнению, главным сейчас было воспрепятствовать увеличению разрыва между этими группами армий, который открывал противнику путь для прорыва к Риге. А это было бы равнозначно окружению и уничтожению группы армий «Север» и повлекло бы за собой охват группы армий «Центр».
Гитлер согласился с моей точкой зрения и сказал, что она совпадает с решением, предложенным фельдмаршалом фон Клюге, мнение которого по данному вопросу он запросил ранее. Он добавил, что штаб группы армий «Север» придерживается иных взглядов и предлагает такие мероприятия, которых он, Гитлер, не может одобрить. «В связи с этим, – продолжал он, – я решил произвести некоторые изменения в высшем командном составе группы армий «Север» и назначаю вас, генерал Фриснер, командующим группой армий «Север». Вы вступите в должность немедленно и примете командование сегодня утром. Мой самолет в вашем распоряжении. Генерал Грассер примет от вас командование армейской группой «Нарва»» (4, с. 23–24).
Таким образом, новым командующим ГА «Север» стал генерал Фриснер, рвавшийся в бой и бывший решительно настроенным выполнить лично возложенное задание фюрера. Удлинив свой участок фронта на запад, ГА «Север» удалось сузить разрыв с ГА «Центр» до 30 км. Фриснер планировал силами трех дивизий нанести контрудар в южном направлении, но в это время войска 1-го Прибалтийского фронта начали наступление на Даугавпилс (3, с. 381).
Таким образом, оптимизм Фриснера длился недолго. После детального знакомства с обстановкой Фриснер понял, что гитлеровская идея стоять до последнего была невыполнима и отвод правого фланга неизбежен. Сокращение фронта было единственной возможностью собрать силы для поддержки ГА «Центр». Фриснер предложил «малое решение» – отступление 16-й армии на рубеж «Латвия», который предполагалось создать на линии Остров – район восточнее Даугавпилса – Краслава. Более того, вышеупомянутое контрнаступление не имело смысла, принимая во внимание дальнейшее продвижение русских на запад. После того как Фриснер доложил свое мнение, фюрер согласился рассмотреть лишь вариант, предусматривавший отвод войск на вдвое меньшее расстояние (3, с. 381–382).
8 июля Модель сообщил, что русские прорвали рубеж Вильнюс – Лида – Барановичи. Поскольку в течение 8 дней никаких резервов не ожидалось, то Модель не мог нигде остановить наступавшие советские войска. Он попросил аудиенции у Гитлера на следующий день.
На состоявшейся 9 июля конференции Модель и Фриснер настаивали на отступлении из Эстонии за реку Двину. Фюрер обещал передать в распоряжение Моделя одну танковую дивизию из Германии и две дивизии из ГА «Север». Еще две дивизии должны были быть переброшены в ГА «Центр» позже. Получив эти подкрепления, 3-я танковая армия должна была нанести контрудар в северном направлении и ликвидировать разрыв с ГА «Север». Что касается предложенного «большого решения», отстаивавшегося Моделем и предусматривавшего отступление ГА «Север» на линию Рига – Даугавпилс – река Западная Двина, то фюрер его отверг (3, с. 382).
Ситуация на фронте скоро показала всю опасность обороны Эстонии. До сих пор наступление в Белоруссии угрожало только дальнему краю правого фланга ГА «Север». С освобождением советскими войсками г. Минска первая фаза операции «Багратион» завершилась. Теперь 1-й Прибалтийский фронт сменил направление удара, атаковав через Шяуляй в направлении Балтийского моря, с целью окружить южное крыло ГА «Север». Угроза нависла и над восточным фронтом ГА «Север», откуда было снято 10 дивизий: одна отправлена в Финляндию, четыре – в район группы армий «Центр» и пять – на южное крыло.
С советской стороны, наступление 1-го Прибалтийского фронта не выглядело легкой прогулкой. Фронт наступал в весьма неблагоприятных условиях. Ширина полосы его наступления увеличилась до 200 км, а боевые возможности объединения при этом не возросли, а, наоборот, уменьшились. Причины этого заключались в том, что находившаяся в первом эшелоне фронта 4-я ударная армия решением Ставки ВГК исключалась из его состава. В то же время 39-я армия, передаваемая из 3-го Белорусского фронта, могла быть введена в сражение в лучшем случае через пять-шесть суток. Прибытие же поступавших из резерва Ставки ВГК 2-й гвардейской и 51-й армий предполагалось и вовсе не ранее середины июля. Следовательно, немедленно приступить к выполнению поставленных задач могли только 6-я гвардейская и 43-я армии, имевшие непосредственное соприкосновение с противником.
Командующий 1-м Прибалтийским фронтом Баграмян решил 6-й гвардейской армией нанести удар на Даугавпилс, а 43-й армией – на Свенцяны. Сосредотачивавшаяся севернее озера Нарочь 39-я армия готовилась наступать в общем направлении на Укмерге. В резерв фронта выделялся 1-й танковый корпус, в котором из 196 танков 45 требовали ремонта. Корпус предполагалось использовать на даугавпилсском направлении. Фактически к выполнению задач на первом этапе новой наступательной операции мог ли приступить лишь пять стрелковых корпусов (два 6-й гвардейской и три 43-й армий), действовавших к тому же в очень широких полосах. Положение усугублялось также тем, что они, ввиду недостатка автотранспорта и значительного отрыва от баз снабжения, испытывали острый недостаток в боеприпасах и особенно в горючем (2, с. 397).
