На следующий день 999-й стрелковый полк двумя батальона при поддержке танков 124-го танкового полка и двух батарей 841-го артиллерийского полка попытался прорваться на Ладерево, но все атаки были отражены сильным пулеметным и минометным огнем. Потери составили 2 человека убитыми и 36 ранеными. Противник потерял 4 танка, 2 орудия, 2 пулемета, несколько минометов и до 60 человек пехоты.
В этот же день наконец-то перешла в наступление 238-я стрелковая дивизия 49-й армии. Ее атаки продолжались два дня, но к существенным изменениям линии фронта не привели.
В итоге боев 30 ноября-3 декабря существенного продвижения на запад не было, но был сорван замысел окружения Тулы совместными действиями 43-го армейского и 24-го моторизованных корпусов, которые должны были перерезать Московское шоссе ударом по сходящимся направлениям и окружить Тулу. Контрмеры принятые советским командованием остановили немецкое наступление северо-западнее города и способствовали стабилизации ситуации на этом направлении.
Командование 50-й армии в первых числах декабря 1941 г. не ограничивалось одной обороной, предпринимая активные действия по разгрому коммуникаций противника. Пользуясь отсутствием сплошного фронта, мобильные группы советских войск проникали в тыл наступающих немцев и нарушали их линии снабжения. Выше мы упоминали о подобных действиях в районе Горшкова 31-й кавалерийской дивизии. Так, 30 ноября эскадрон 114-го кавалерийского полка дивизии совершил налет на отряд пехоты в Курганцах, рассеял его и продолжил рейд.
В ночь с 1 на 2 декабря дивизия получила приказ совместно с отрядом майора Агапова (мотострелковый батальон 32-й танковой бригады, 5 танков, батарея ПТО) отбить Венев. В предрассветных сумерках советские мотострелки, танкисты и артиллеристы заняли исходные рубежи на опушке леса Ромашевские хутора и в 4:00 атаковали противника на линии высота 188,4, Причаль и высота 112,6. Встретив сильный пулеметный и минометный огонь, отряд майора Агапова отошел. Кавалеристы так и не смогли вовремя выйти на исходный рубеж для атаки. В итоге попытка с наскока отбить Венев провалилась. Майор Агапов со своими бойцами присоединился к частям 31-й кавалерийской дивизии и вместе с ними продолжил громить коммуникации мордвеской группировки противника.
После неудачного наступления 43-го армейского корпуса противника на стыке 50-й и 49-й армий немецкое командование не оставило своего замысла по окружению Тулы с востока и юго-востока.
Подбитый у тюрьмы города Венев советский танк КВ-1.
Утром 2 декабря 24-й моторизованный корпус (на 2 декабря 3-я танковая дивизия имела 28 танков, а 4-я танковая – 34), усиленный танковым полком 17-й танковой дивизии (10 исправных танков) атаковал позиции 413-й стрелковой дивизии утром в направлении Руднево (16 км северо-восточнее Тулы) и к вечеру, заняв его, прорвался к станции Ревякино в 14 км севернее Тулы. В тот же день до полка мотопехоты противника при поддержке танков, заняли Торхово, перерезали Веневское шоссе в 12 км северо-восточнее Тулы.
В этом наступлении принял участие 1-й батальон полка «Великая Германия»:
«Мы медленно двигались по речной долине. Мы ничего не знали о противнике. Мы намеревались захватить его врасплох. Раздалось несколько выстрелов, и пара русских побежала перед нами по льду. Это настораживало. Вскоре показались силуэты домов – деревня. Она тоже находилась в долине. Река проходила прямо через нее. Взвод 2-й роты повернул направо. Неожиданно они бросились на землю. Взрыв! Сразу после него раздалась жаркая стрельба. Что-то пошло не так.
Когда мы добрались до первых домов, перестрелка стала очень оживленной. Яркие вспышки выстрелов резали темноту. Унтер-офицер Калиновский притащил на позиции два миномета. Он клал мины аккуратно перед фронтом 2-й роты. Зенитки вели огонь по крышам. Тяжелые пулеметы стреляли прямо через головы атакующих, которые были видны как темные силуэты. Каждый взятый дом горел.
Мы не смогли продвинуться дальше центра деревни. Русский огонь был слишком плотным. Кроме того, противник находился в темноте, а нас освещали огни пожаров. Хуже того, русские вели огонь с высот справа и слева.
Наша 1-я рота под командованием обер-лейтенанта Дербена поднялась. Дербен собрал своих солдат за домами и спокойно построил их для атаки. Тяжелые пулеметы и минометы были выдвинуты на позиции. Все приготовились.
«Первая рота – вперед!» Громогласное «Ур-ра!» раскатилось по деревне. Выхватить пистолет – и за ними! Мы видели, как бегут русские. Повсюду пылали дома. Это был запах войны. Такую атаку остановить было не возможно.
Неожиданно по нам открыли огонь «Сталинские органы». Мы попадали на землю. Я лежал прямо на нескольких гренадерах».
[105]
В ночь на 3 декабря, по данным советской разведки, в Руднево сосредоточились до 130–150 танков (судя по приведенным выше данным о количестве танков в немецких дивизиях, то данная цифра завышена в два раза) и около полка моторизованной пехоты. Разделившись на две части, войска противника двинулись на запад и северо-запад, в общем направлении к Московскому шоссе, а 70–80 танков направились на юг и юго-восток, на Веневское шоссе. Единственная железнодорожная магистраль, связывающая Тулу со станцией, по которой шло снабжение города и 50-й армии, оказалась перерезанной. Теперь вооружение, боеприпасы, продовольствие поступали в город по шоссейной дороге, которая проходила западнее Ревякино. Возникла реальная угроза окружения Тулы. Судьба города зависела от устойчивости войск, оборонявших город, и быстроты действий соединений, находившихся вне Тулы, в общей оперативной связи и взаимодействии.
Генерал И. В. Болдин, получив информацию о прорыве немцев, тут же собирает Военный совет для обсуждения сложившейся ситуации и мерах противодействия. В своих мемуарах о тех тревожных часах он оставил следующую запись:
«Срочно созвал заседание Военного совета. Обсуждаем обстановку. Все смотрят на большую карту, висящую на стене, по которой я вожу указкой, обращая внимание на наиболее уязвимые участки в обороне Тулы. Подчеркиваю, что нужно обязательно уничтожить противника, прорвавшегося к Руднево и Торхово. От выполнения этой первоочередной задачи во многом будет зависеть дальнейший ход боев за Тулу.
Неожиданно скрипнула дверь. Вошел дежурный офицер и вручил мне телеграмму. Командующий фронтом сообщал: 340-я стрелковая дивизия полковника С. С. Мартиросяна, свежая, полнокровная, передана в мое подчинение. Новость приятная. Зачитал телеграмму. Выступает полковник Лисилидзе:
– Считаю, что мы можем лучше использовать приданные три дивизиона гвардейских минометов PC.
– Что вы предлагаете? – спрашиваю у него.
– Нужно, чтобы они чаще меняли позиции. У противника следует создать впечатление, будто у нас не три таких дивизиона, а вдвое, может, и втрое больше. Кроме того, необходимо улучшить разведку, всегда знать, где враг накапливается для атаки, и именно туда обрушивать огонь наших «катюш».
