Вывод колонны штаба фронта начался 17 сентября из хут. Верхояровка в общем направлении на Пирятин. Как можно сделать вывод из докладных записок генералов И. Х. Баграмяна и И. И. Волкотрубенко, порядок следования автомобильных колонн по дорогам организован не был. Практически сразу стали возникать заторы и пробки, существенно замедлявшие темп. «Вся дорога… была основательно загружена легковыми и грузовыми машинами, тракторами и повозками, шедшими наперегонки в 3–4 ряда»
[116], отмечал просто как факт И. Х. Баграмян. Ни о каких попытках хоть как-то регулировать эту «неуправляемую массу» техники и людей никем не сообщается, видимо, попыток никто и не предпринимал. В общем беспорядке штаб фронта лишился своего прикрытия – полка охраны. В Пирятин, запруженный до предела людьми и транспортом, колонна прибыла уже без него. В распоряжении генерала М. П. Кирпоноса осталось несколько броневиков и автомашин со счетверенными пулеметными установками.
В Пирятине после длительных поисков удалось обнаружить штаб 289-й дивизии, единственного соединения на данном участке, еще сохранившего боеспособность. Командиру ее полковнику Д. Ф. Макшанову был дан приказ в ночь на 18 сентября возглавить движение на восток по северному берегу р. Удай. За дивизией, игравшей роль тарана, должны были следовать 1-й эшелон штаба и Военный совет фронта, а также тылы 21-й и 5-й армий. Другая часть штаба двигалась вслед за остатками 5-й армии.
Обеспечение прорыва штаба 5-й армии возлагалось на 31-й корпус генерала Н. В. Калинина. Он имел в своем составе семь стрелковых дивизий, боевая ценность которых была уже невелика. Еще к 12 сентября в их рядах насчитывалось следующее количество штыков:
– в 200-й дивизии – 450;
– в 195-й дивизии – 500;
– в 193-й дивизии – 200;
– в 215-й дивизии – 150;
– в 228-й дивизии – 300;
– в 295-й дивизии – 500;
– в 124-й дивизии – 100.
Фактически корпус уже был разгромлен, однако ему армия ставила активные задачи как боеспособному соединению. По радио генерал М. И. Потапов поставил перед ним задачу выходить в направлении на Пирятин и с. Белоцерковцы в район сосредоточения: села Деймановка – Макеевка – Белоцерковцы – Харьковцы. Чтобы выполнить задачу, требовалось совершить марш в 50–55 км, поэтому весь транспорт, для которого не имелось горючего, и орудия, которые нельзя было вывезти, пришлось уничтожить. На следующий день, 18 сентября, корпусные саперный батальон и батальон связи, двигаясь к с. Белоцерковцы, попали под удар противника у с. Приходьки и оказались разбиты. От спасшихся красноармейцев стало известно, что села Приходьки и Харьковцы заняты противником
[117].
Прикрытие переправ и обеспечение тыла отходящих штабов было возложено на сводные отряды под общим управлением штаба 66-го корпуса. Их формированием непосредственно занимались военком корпуса полковой комиссар А. И. Рычаков, начальник политотдела Карасев, прокурор военюрист 2-го ранга Синельников, а также командиры оперативного и строевого отделов. В районе пос. Заречный на восточной окраине города под командованием начальника штаба соединения полковника Г. С. Здановича шло оборудование оборонительных позиций. Командованием 21-й армии остаткам 66-го корпуса было приказано держаться до наступления темноты, после чего прорываться на Городище
[118].
Колонна штаба и Военного совета фронта начала выбираться из Пирятина в 3.00 18 сентября. Однако в полной мере задуманный план реализовать не удалось. Противник сумел обнаружить большое скопление людей и техники в Пирятине и нанес по нему несколько ударов с воздуха. В налетах участвовало до 30 самолетов. При следовании через город под бомбежку попала колонна штаба 5-й армии, большое количество транспорта оказалось разбито или подожжено, часть – брошена своими водителями. Во время одного из налетов погиб начальник шифровального отдела армии. На восточной окраине Пирятина колонна попала под минометный обстрел и далее следовала, по словам майора Банного, преимущественно пешим порядком. Связь со штабом фронта оказалась утерянной, и ее удалось восстановить только когда прибыли к с. Городище
[119].
По мнению бывшего работника штаба 5-й армии А. Владимирского, удар противника по войскам в Пирятине оказался чрезвычайно эффективным. Остатки войск армии, средства управления и батальон охраны оказались отрезанными от штаба и не смогли переправиться через р. Удай. Армия как «боевая единица перестала существовать»
[120].
В распоряжении генерала М. И. Потапова остался небольшой отряд в несколько сот человек, из которых 100–120 человек были работниками армейского управления. Самостоятельно пробиться на восток по указанному ему генералом М. П. Кирпоносом маршруту такие незначительные силы 5-й армии оказались не в состоянии. Поэтому, натолкнувшись на немецкие заслоны, они после короткого боя повернули на юг и влились в колонны 1-го эшелона, смешались с ними и внесли еще большие «хаос и беспорядок».
Тем не менее около 6.00 следование на восток удалось возобновить. Однако ни о какой организации речи уже не было: «Вся масса людей в строю и без строя… беспорядочно хлынули на восток» – так записал свои наблюдения генерал И. И. Волкотрубенко. Известно, что впереди колонны следовал штаб фронта и Военный совет, за ними – оперативный отдел и Артиллерийское управление, а также «отходившие в беспорядке тылы и дезорганизованные части 5-й и 21-й армий». Они держали путь сначала на с. Деймановку и далее на с. Куреньки.
В суматохе забыли оповестить о начале марша штаб ВВС 5-й армии во главе с полковником Н. С. Скрипко. Командиры, обсудив произошедшее, решили самостоятельно двигаться в сторону с. Куреньки. Это направление представлялось наиболее вероятным маршрутом для ушедших вперед штабов. И действительно, они не ошиблись. На переправе через р. Удай они наткнулись на огромную очередь из автомашин, конных повозок, разного рода техники, сгрудившихся возле единственного моста. С большим трудом колонне ВВС удалось перебраться на противоположную сторону.
Около 9.00 колонну вновь обнаружила немецкая авиация, и налеты возобновились. Одновременно действовали 15–20 бомбардировщиков, одни из них атаковали войска, другие стремились разрушить переправы через р. Удай. Большая скученность транспорта на узких улицах города и на выезде из него не оставляла возможностей для маневра, и сгрудившиеся колонны представляли собой отличную цель для летчиков люфтваффе. Им практически никто не мешал, поскольку зенитное прикрытие, за исключением нескольких малокалиберных орудий и счетверенных пулеметов у моста через р. Удай, отсутствовало, хотя в одной из колонн следовала часть 3-й дивизии ПВО во главе с полковником К. Н. Суриковым. Началась паника, красноармейцы разбегались в стороны и самостоятельно переправлялись через реку, бросая на берегу вооружение и технику.
