По результатам наступления советским командованием был издан разгромный приказ, содержавший следующие строки: «Поставленные задачи частям на наступление в течение 24 и 25.10.41 не были выполнены. Подразделения действовали неорганизованно, неуверенно и нерешительно. Разведка огневой системы пр-ка, его переднего края обороны, отдельных его огневых точек как на переднем крае, так и в глубине отсутствовала. Движение при наступлении превратили переход в атаку с криком „Ура!“ на пустые места. Переход в атаку не подготовлялся.
…Командиры полков в процессе боя не оказывали своего непосредственного влияния на подчиненные им подразделения, теряли управление батальонами, крайне слабо реагировали на изменение обстановки в ходе боя. Кроме того, командиры полков не принимали всех мер по обеспечению выполнения боевой задачи – заявки артиллерии на подавление огневых точек давались с запозданием и через штаб артиллерии, а не непосредственно поддерживающим дивизионам, и часто эти заявки даются неконкретно, опять потому, что командиры стр. полков, батальонов не знают огневой системы пр-ка. В результате плохой организации наступления батальоны вступили в бой разновременно и с опозданием. Вторые эшелоны /резерв/ использованы были неверно, разведки и наблюдения в процессе боя не было организовано. Связь и взаимодействие с соседями не были организованы, вследствие чего продвижение вперед одних б-нов и их успех не был использован другими соседними подразделениями. До сих пор еще имеет место равнение по отстающим, а не по передовым».
В провале наступления документ обвиняет всех, кроме тех, кто его готовил и кто действительно допустил ошибки. Виноваты в этом приказе все, кроме тех, кто не обеспечил взаимодействие с авиацией, не доставил артиллерию и танки. Виноваты все, кроме тех, кто должен был руководить этим наступлением. У нас всегда было «доброй» традицией наказывать невиновных и премировать непричастных.
Одновременно с наступлением Приморской армии планировалось наступление 9-го стрелкового корпуса. Как требовал приказ, «силами трех стрелковых полков». Сразу же после выхода приказа командир 9-го корпуса доложил, что собрать нужное количество сил он не может, но начнет наступление всеми наличными силами. 9-й СК атаковал дважды, но недостаточными силами, все резервы корпуса были исчерпаны.
25-го 9-й СК доложил, что с трудом справляется с обороной, особенно на стыке с Приморской армией. Противник не отмечает активных действий 9-го СК. Корпус исчерпал свои резервы, и отдельным подразделениям противника, пользуясь слабостью фронта 172-й СД, удалось выйти в районе д. Чигир в тыл левофланговым частям корпуса.
В связи с этим два батальона 1330-го полка (моряки) и один батальон 1331-го (школа НКВД) из состава резервной 421-й (1-й Одесской) СД были переброшены железнодорожным транспортом в распоряжение командующего 9-м СК, однако произошло это уже днем 25.10.41 г., т. е. с большим опозданием. К утру 26.10 полк был сосредоточен в районе д. Долинка
[224].
По донесению медслужбы 11-й армии, санитарные потери немецких войск за эти дни составили:
– 24.10 от огня пехоты 262 человека, от огня артиллерии 195, от бомб 31;
– 25.10 от огня пехоты 292 человека, от огня артиллерии 302, от бомб 44. Противник отмечает 55 налетов советской авиации, всего 110 машин.
Бывший командующий немецкой 11-й армией Э. фон Манштейн в своих мемуарах «Утерянные победы» пишет: «В бою с противником, упорно обороняющим каждую пядь земли, к наступающим войскам предъявлялись чрезвычайно высокие требования, и потери были значительными. С беспокойством я видел, как падает боеспособность. 25 октября казалось, что наступательный порыв войск совершенно иссяк. Командир одной из лучших дивизий уже дважды докладывал, что силы его полков на исходе»
[225].
Удивительного в этом ничего нет. Действительно, 46-я и 73-я дивизии вели бой, начиная с Перекопа и понесли тяжелые потери, однако 22-я ПД была достаточно свежей, подошла 72-я ПД. В запасе у Манштейна была 170-я ПД, только-только введенная в бой. На подходе была 132-я пехотная дивизия, моторизованная бригада Корне и «отряд фон Боддина», две румынские бригады, но, самое главное, под Ишунью немцам удалось сосредоточить большое количество артиллерии. Помимо корпусной и армейской артиллерии, здесь работали артиллерийские полки пяти дивизий. И самое главное, подвоз боеприпасов был бесперебойным.
В отличие от немцев, советские части теряли свою артиллерию, причем не всегда оправданно. Основные потери советской артиллерии связаны с налетами немецкой авиации. В частях явно не хватало зенитной артиллерии. Один флотский дивизион, сформированный из орудий 122-го зенитно-артиллерийского полка, проблемы не решал. Второй причиной потерь артиллерии стал несвоевременный отвод орудий с огневых позиций при отступлении. Причин две: отсутствие средств тяги, уничтоженных немецкой авиацией, и… отсутствие своевременного приказа на отход. Решение «Держаться любой ценой!» не всегда является оптимальным. Без прикрытия пехоты батареи легко становятся добычей противника.
Подходящие части Приморской армии также были слабо оснащены артиллерией. Так, к примеру, 95-я дивизия на момент начала наступления под Воронцовкой имела только один дивизионный артполк (397-й АП, бывший артполк ТиУра) неполного состава и один дивизион 265-го корпусного артполка. Против них действовали два немецких артполка полного состава и восемь тяжелых артдивизионов корпусной и армейской артиллерии.
26.10.41 г. В результате налета немецкой авиации на Керчь в воздух взлетело большое количество боезапаса, сложенного на пирсе в Керченском порту. Взрыв был такой мощности, что тральщик «Делегат» (водоизмещение 2 тыс. т) был выброшен на пирс. Это был крупный успех немецкой авиации. Советская артиллерия лишилась большого количества боезапаса.
Одновременно с этим немецкая авиация нанесла удар по северной части Тендровской косы, где еще оставались части ЧФ. Уничтожена зенитная батарея на Тендре, повреждены бараки, поврежден транспорт, стоявший на якоре. Остальная авиация противника атаковала и бомбила позиции советских войск. Всего было сделано 87 самолето-вылетов бомбардировщиками (из них 51 «Штуками»), 100 вылетов истребителями. Противник в своих документах отмечает активную работу советской авиации.
Этот день стал днем поражения Приморской армии и предопределил дальнейшее развитие событий. Приморская армия вновь попыталась перейти в наступление, но понесла огромные потери, после чего противник перешел в наступление, прорвав ее фронт. Так получается по немецким документам, но есть и другие данные.
Из воспоминаний П. И. Батова: «Малыми своими силами соединения оперативной группы и Приморской армии отбивали возобновившиеся атаки противника. Именно в этот день, 26 октября, немецкий генерал бросил на Воронцовку новую 132-ю пехотную дивизию из 42-го армейского корпуса, а следом за ней еще и 22-ю пехотную дивизию. Потери в наших войсках были велики. Назову одну цифру: у полковника В. В. Глаголева осталось не более 250–300 человек». Ну, опять же, 132-я дивизия, если верить ее документам, вступила в бой 28.10.41 г., а 26-го числа основные ее силы еще форсировали Днепр
[226].
