Интересна одна деталь в плане взаимодействия ВВС СФ и 1-й САД. В начале июля в армейский 147-й ИАП поступили первые скоростные истребители МиГ-3, первое упоминание об их боевом применении приходится на 6 июля на кандалакшском направлении. Причем первые же боевые вылеты на сопровождение СБ выполнялись в составе пары МиГ-3. 12 июля в 1-ю САД поступили еще 4 МиГ-3, и в этот же день было организовано ознакомление с новым типом истребителя на мурманском направлении. В 17:40 во флотский 72-й САП поступило предупреждение, что через два часа над аэродромом пройдет истребитель МиГ-3, что делалось, очевидно, для ознакомления всего личного состава авиационных и зенитных частей с новым типом самолета. То же было сделано и через два дня, 15 июля, после поступления в 72-й САП первых МиГ-3: командир полка майор Губанов первым выполнил показной полет над губой Грязной, Чалмпушкой, Белокаменкой и Полярным. Как видим, после первого боевого опыта командование занималось не только улучшением работы постов ВНОС, но и принимало меры по исключению ошибок в опознавании самолетов, чтобы избежать их поражения своей зенитной артиллерией, что случалось в первые дни войны. Постепенно случаев обстрела своих самолетов стало меньше, но ошибки все же случались.
ВВС Северного флота в этот день получили пополнение в виде 10 И-16 (5 И-16 тип 24 и 5 И-16 тип 28), прибывших в 72-й САП с Балтийского флота. Это было последнее поступление истребителей И-16 в ВВС Северного флота в 1941 году. Всего в июне – июле в 72-й САП прибыло 22 И-16 (17 И-16 тип 24 и 5 И-16 тип 28), что явилось весьма солидным подкреплением к имевшимся в начале войны 4 И-16.
На переднем плане И-16 тип 24 с фотокинопулеметом, на котором в первые дни войны летал старший лейтенант Сафонов
На кандалакшском направлении на фронте было затишье. В течение дня бомбардировщики СБ с аэродрома Африканда выполнили 18 самолето-вылетов по войскам и колоннам резервов противника, один вылет сделал Пе-2. После сброса бомб экипажи обстреливали противника из пулеметов. Бомбардировщики уничтожили 6 автомашин, много повозок, а также артиллерийскую батарею. МиГ-3 сделали 7 самолето-вылетов. В 14:00 немцы нанесли бомбардировочный удар по двум аэродромам – Африканда и Алакуртти. По данным ВВС СФ, в налете участвовали 7 Ю-88 и 3 Ме-109. Налет на Африканду оказался совершенно неожиданным, и в результате бомбардировки были уничтожены 4 бомбардировщика СБ 118-й разведывательной авиаэскадрильи, которая с начала июля была перебазирована на этот аэродром и действовала совместно со 137-м КСБП. На аэродроме погибло 8 человек, ранения получили 14 человек из числа технического состава и солдат. В воздушном бою нашим летчикам засчитали один сбитый Ю-88. Бомбардировка же аэродрома Алакуртти была безрезультатной.
В 18:00 немецкие бомбардировщики нанесли удар по станции Алакуртти. В результате был подожжен склад с бензином. Перед самой бомбардировкой с близлежащего аэродрома Алакуртти взлетело звено истребителей И-16 145-го ИАП, которые должны были встретить наших бомбардировщиков СБ и сопроводить их. Едва взлетев, наши истребители заметили вражеские самолеты в районе станции и сразу же вступили с ними в воздушный бой, этого требовала обстановка. Наблюдатели с аэродромной вышки видели, как недалеко от станции упали два самолета. Сразу было сделано предположение, что сбиты один немецкий самолет и один наш, так как лейтенант Вишневой не вернулся с боевого задания и в дальнейшем был обнаружен погибшим. На поиски сбитых самолетов были высланы люди. По данным оперативной сводки 1-й САД, в этом воздушном бою был сбит 1 вражеский самолет, а по данным оперативной сводки 42-го стрелкового корпуса, нашими истребителями были сбиты три немецких бомбардировщика, падение которых отмечено в районе 104-й стрелковой дивизии. Согласно спискам немецких потерь, в районе аэродрома Кемиярви после выполнения боевого задания разбился Ju-87R-2 № 5689, кроме того, также после выполнения боевого задания в районе Алакуртти разбился второй Ju-87R-2 № 6129. Оба уничтоженных «Юнкерса» немецкие данные генерал-квартирмейстерства относят к авариям, но ведь, по нашим данным, они были сбиты в воздушных боях! Просто какое-то издевательство над здравым смыслом: все три самолета – 2 Ю-87 и 1 Ме-109 – в этот день немцы якобы потеряли из-за аварий. Не вызывает сомнения, что весьма надежные и живучие «Юнкерсы-87» № 5689 и № 6129, как и во многих других случаях, были сбиты в воздушных боях, а не разбились в авариях.
13 июля 1941 г
13 июля 1941 года выдалось тяжелым для Северного флота. Накануне, 12 июля, из Мурманска в военно-морскую базу Иоканька, расположенную на северо-восточном побережье Кольского полуострова, вышел небольшой конвой судов: два рефрижератора РТ-67 и РТ-32 с емкостями на буксире, их сопровождал сторожевой корабль «Пассат». В течение этого дня воздушную разведку морской акватории на удалении 50 миль от берега вели 10 МБР-2 118-го МРАП, которые никаких боевых кораблей противника не обнаружили. А за день до этого, 11 июля, в Киркенес прибыл отряд немецких эсминцев 6-й флотилии: «Ганс Лоди», «Рихард Битзен», «Герман Шоеман», «Фридрих Эккольдт» и «Карл Галстер». Очевидно, что фашистское командование прислало своих эсминцев для того, чтобы изменить ситуацию на море вблизи Западной Лицы, где немцы ощущали полное господство нашего Северного флота. Артиллерийским огнем боевых кораблей и высадкой десантов во фланг и тыл немецким частям Северный флот оказывал значительное влияние на ход наземных сражений, а потому немцы и попытались изменить ситуацию в свою пользу с помощью отряда эсминцев. Немецкое командование быстро ввело в бой свои эсминцы и начало проводить операции на советских морских коммуникациях вдоль Мурманского побережья. 13 июля в 02:00 с борта рефрижератора РТ-67 сигнальщики заметили самолет противника, который явно работал в интересах вражеского флота, но, очевидно, пролету разведчика моряки серьезного внимания не придали. Через полтора часа в районе острова Харлов появились три эсминца противника, которые шли наперерез нашему конвою. Для немецких эсминцев три небольших корабля Северного флота были идеальной мишенью. Сторожевой корабль «Пассат» повернул на противника и открыл артиллерийский огонь, об этом рассказали спасшиеся моряки рефрижератора РТ-67. Силы были неравные, и вскоре в коротком артиллерийском бою был потоплен СКР «Пассат», а за ним и рефрижератор РТ-67, третье судно РТ-32 после полученных повреждений скрылось в бухте Гавриловской, где выбросилось на мель. Погибло 73 советских моряка.
Появление вражеских эсминцев у нашего побережья оказалось неожиданным, и расстрел трех кораблей вызвал бурную реакцию командования Северного флота. Были приведены в действие наши надводные, подводные и воздушные силы. В 04:50 поступило приказание трем эсминцам – «Громкий», «Гремящий» и «Стремительный» – выйти в море и уничтожить три эсминца противника. В 06:06 вышли в море еще два эсминца – «Куйбышев» и «Урицкий», которые в районе Кильдина соединились с тремя вышедшими ранее кораблями и пошли на перехват кораблей противника. Подводным лодкам на позициях была поставлена задача при обнаружении вражеских эсминцев атаковать их. Одновременно с этим на поиски противника вылетели МБР-2 118-го МРАП. После поступления первого сообщения постов наблюдения об обнаружении вражеских эсминцев в 03:10 в районе Териберки в 03:45 в 72-й САП поступило распоряжение готовить бомбардировщики СБ для бомбовых ударов по кораблям противника. В 04:22 паре экипажей гидросамолетов МБР-2 была поставлена задача разведки кораблей противника и их бомбардировки. МБР-2 взлетели в 04:30, и через 45 минут полета, в 05:15, они обнаружили пять эсминцев противника в 50–60 милях севернее острова Гавриловский, которые на полном ходу со скоростью около 23–25 узлов уходили на север от нашего побережья. Обнаружив пару самолетов, эсминцы перестроились из строя колонны в строй клин, увеличили скорость до 32 узлов и начали ставить дымовую завесу. Два наших гидросамолета атаковали вражеские корабли и с высоты 1000 метров прицельно сбросили по ним 8 бомб ФАБ-100. Две бомбы упали с недолетом всего 10–15 метров, но эсминцы в результате бомбардировки не пострадали. Корабли открыли ураганный огонь из зенитных орудий и пулеметов по самолетам. Один МБР-2 получил прямое попадание снаряда в хвостовую часть лодки, кроме того, были повреждены троса управления рулем высоты, всего самолет имел 49 пробоин и при посадке на своем аэродроме был разбит, к счастью, экипаж не пострадал. Вторая пара МБР-2 взлетела в 05:25 и через час полета обнаружила вражеские корабли, но из-за слишком плохих метеорологических условий (местами стоял туман, видимость снижалась до 2 километров, облачность местами была до 10 баллов, шел дождь) бомбометание произвести не смогла, эсминцы скрылись в облачности. Нужно отметить, что фашистские корабли специально вышли на боевое задание в плохую погоду, чтобы им было легче уйти от преследования нашей авиации и боевых кораблей. Затем в течение дня на поиски вражеских кораблей и их бомбардировку в разное время вылетали еще 9 СБ, 5 ГСТ и 20 МБР-2. Из этого количества самолетов обнаружить эсминцы удалось только тройке ГСТ в 07:24, которые отбомбились с высоты 2500 метров, но не попали. Бомбардировщики СБ из-за плохой погоды в море обнаружить корабли противника не смогли. Еще один МБР-2 был потерян около 07:00, когда его экипаж обнаружил шлюпку с людьми, спасшихся с потопленного корабля, и при попытке сесть рядом со шлюпкой для спасения людей гидросамолет получил пробоину и затонул, экипаж самолета не пострадал и был спасен подошедшим мотоботом. Хотя нашим самолетам не удалось нанести повреждения вражеским кораблям, главное в действиях флотской авиации было то, что они обнаружили в море не три, как считалось ранее, а пять эсминцев типа «Редер». После этого проявило гибкость командование Северного флота во главе с контр-адмиралом Головко, которое после сообщения летчиков приняло решение вернуть в базу свою группу из пяти эскадренных миноносцев, в составе которой было три современных проекта «7» («Громкий», «Гремящий» и «Стремительный») и два устаревших типа «Новик» («Куйбышев» и «Урицкий»). У советских кораблей было более слабое вооружение: в общей сложности наши эсминцы имели 12 130-мм пушек, 8 102-мм, 10 76,2-мм, 6 45-мм пушек и 36 торпедных аппаратов, немецкие эсминцы имели 25 127-мм пушек и 50 торпедных аппаратов. Шансы на успех в открытом бою у наших кораблей были невелики, поэтому решение не вступать в бой с немецкими кораблями было правильным. Это также говорит о том, что советское командование не было склонным бросать свои корабли в неоправданные атаки и старалось использовать их рационально. Кроме того, нашим кораблям вряд ли удалось бы догнать вражеские эсминцы, так как скорость их движения была максимальной в сторону от нашего побережья.
