Зная, что попаду.
Стрелы канули в трещину, как в бездну — все три. Они разлетелись друг от друга не очень далеко — метров на пятнадцать в общей сложности, но большой разлет мне и не был нужен. Тут дело не в стрелах, а в моей воле. И пране, которая ей подчиняется.
Поэтому я снова позволил пране вырваться за пределы моего тела.
Грузовик рухнул на колеса, по полу зазвенели рассыпанные патроны, глухо застонал Драйз…
И все это заглушил громкий хруст, треск и грохот!
Трещина, в которую я отправил стрелы, в один момент увеличилась в сотни, в тысячи раз! Заложенные в стрелы заряды праны сработали согласно моему желанию, раздвигая трещину еще больше, углубляя ее, удлиняя, выращивая и пестуя! А добавленные капли моей собственной праны подкорректировали время этого долго процесса, проведя его в считанные секунды!
Буквально за одно мгновение пустошь позади нас пересекла гигантская, в километры длиной и десятки метров глубиной, трещина, края которой к тому же оказались на разной высоте!
Эта трещина появилась бы здесь и сама. Когда-нибудь. Наверное. Я просто ускорил этот процесс.
Машины управления резко дали по тормозам, пошли юзом и моментально скрылись в облаке настигшей их пыли. Причем сделали они это так организованно и одновременно, без столкновений и аварийных ситуаций, что сразу становилось понятно — у них там есть связь, и они успели скоординировать свои действия.
А это в свою очередь означало другое.
Мы наконец-то выехали из зоны глушения радиосигналов.
Глава 14
Влада отдала мне почти всю свою прану. Или вернее будет сказать — я забрал почти всю ее прану, и хорошо, что вовремя остановился, иначе легко мог бы ее истощить, подобно Собирателю, которых никогда в жизни не встречал, но которых все боятся и ненавидят. К счастью, ее скромных запасов, помноженных на действие скиллтрита, хватило на то, что я планировал сделать, и в итоге сделал, и, к счастью, я нашел в себе силы после этого остановиться и не пытаться восстановить собственное прановое тело за счет студентки. Это было сложно, как сложно порой оторваться от холодного горного ручья после того, как весь день бродил по скалистым склонам без единого деревца, высушенный и вымотанный безотрывно висящим в зените солнцем. Пьешь и не можешь остановиться, хотя в тебя уже не лезет, в желудке булькает, а зубы ломит от холода, все равно пьешь.
В таких ситуациях спасти может только сила воли и собственный разум, которые подскажут, что нельзя так жадно и много хватать, что мало того, что можно подавиться, это банально плохо для организма, который просто не сможет принять такое количество воды сразу, тем более после долгого перерыва. И пусть вместо горного ручья я сейчас пил скорее тонкую капель зеленой праны, но и с ней нельзя было давать себе волю.
Не в этот раз. Не с этим человеком.
Поэтому я пересилил себя и отпустил руку Влады через несколько секунд после того, как машины управления отстали. Бедная, практически опустошенная девочка, с облегчением выдохнула и без сил осела на пол грузовика, привалившись спиной к лавке.
Пока действовал скиллтрит, я потратил еще последние капли праны на то, чтобы кристаллизовать время вокруг Драйза, чтобы он как можно дольше оставался в своем шатком состоянии между жизнью и смертью. Мне даже не пришлось для этого создавать стрелы или какие-то другие конструкции — я просто положил руку на плечо здоровяка и выпустил из пальцев прану, которая окутала его тончайшей пленкой, словно коменданта запаковали в полиэтилен и откачали воздух. Заряд я заложил приличный, навскидку около суток он должен продержаться, а для Драйза пройдет будто одно мгновение. Может, два.
— Ника! — позвал я, закончив с Драйзом. — Ты как?!
— Жива! — ответила она. — Все нормально!
— Тогда скинь скорость! — велел я, бросив сперва взгляд назад и убедившись, что машины управления уже скрылись за горизонтом. — Надо перевести дух и привести себя в порядок, а тут трясет, как на спине у бешеного бегемота!
Ника с радостью дала по тормозам, и, подняв тучу пыли, которая по инерции улетела вперед, грузовик резко замедлился вдвое.
В кузове царил хаос. Солнце редкими лучами пробивалось через прошитый пулями тент, по полу была разбросана экипировка и амуниция, заляпанные кровью, не говоря уже о Драйзе, который своей тушей перекрывал почти весь проход. Остро пахло бензином и разогретым на солнце железом.
Я обвел взглядом студентов:
— Раненые?
Трое подняли руки, две из них — перевязанные. У третьего, а, вернее, третьей, потому что это была Амина, была ранена нога, но все трое уже перевязались. Дон Йен так вообще здоровой рукой тягал в рот из шуршащего пакета что-то съедобное, будто рана вовсе ему не досаждала. Интересно, эти узкоглазые все такие невозмутимые? Что Широ был хрен пробьешь в эмоциональном плане, что этот…
Хотя они вроде из разных народов. Ну и разных кланов, понятно.
— Что жрешь? — грубо спросила Амина, отбирая у Дон Йена пакет. — И где взял?
— Так пайки же. — Ли кивнул на пластиковые пакеты, один из которых я вскрыл в поисках скиллтрита. — Хочешь?
— Хочу. — буркнула Амина, запуская в пакет руку. — Время уже к обеду, наверное.
Я еще раз обвел всех присутствующих взглядом. Уставшие, раненые, большинство почти опустошены в плане праны, а кто нет — опустошен морально. Долгое сидение под землей, побег из академии под градом пуль, тряска в кузове грузовика…
— Ника, тормози! — велел я. — Пять минут отдыха!
Ника не стала уточнять, все ли она правильно услышала, и все ли правильно поняла — она просто дала по тормозам, и грузовик быстро, но не резко, остановился.
— Я уж думала ты не простонала! — простонала Ника. — Ног не чувствую!
— А что с ногами? — не понял я.
— Педали далеко! Я чуть ли не на цыпочках вела! — пожаловалась Ника, открывая дверь и вываливаясь из кабины.
Я тоже вылез из кузова, прикрыл глаза ладонью, чтобы солнце не слепило, и подошел к ней. Осмотрел ее рану, а вернее, раны, потому что их оказалось две, бесцеремонно задрав пропитанную кровью одежду — те и правда выглядела лучше, чем я боялся. Крови было много, но раны не выглядели опасными — в них даже проглядывал металл пуль, настолько неглубоко они вошли.
— Вытащить? — спросил я, кивая на металл.
— Нет смысла. — поморщилась Ника. — Завтра уже и так выпадут. Само зарастет.
— Превосходно. — улыбнулся я, и перевел взгляд на Чел, которая наблюдала за нами, высунувшись в окно. — Чел, умеешь водить?
— Стало быть. — кивнула аэромантка.
— Тогда дальше поведешь ты.
— Эй, я вообще-то не при смерти! — возмутилась Ника.
— Определенно нет, раз так громко орешь. — вздохнул я. — Только мне не нужно, чтобы в самый определенный момент у тебя ноги судорогой свело. Дальше поведет Чел, и не спорь, мне сейчас не до того. У меня есть дело.
