— Нас все равно здесь найдут. — я покачал головой. — Даже если клан-холл оставлен управлением, он не брошен. Они просто перебросили людей в другое место, потому что им не хватает сил накрыть везде и сразу. Они сюда еще вернутся для полного изучения и зачистки места. Они не оставят тут камня на камня и перевернут все вверх дном в поисках любых крупиц информации.
— Не здесь. — Персефона покачала головой. — Не в этом здании.
— И почему же?
— Потому что этот клан-холл стоит закрытым и заброшенным уже полгода. Когда Капотинск перевели на питание от свежепостроенной гидроэлектростанции и власти города решили отказаться от услуг Тесслер, те ушли из города полностью, бросив даже клан-холл. Ну как "бросив"… Законсервировав его. Как видишь, это почти что одно и то же. Снаружи здание забито досками, изнутри все окно плотно занавешены, а где-то даже и заклеены, и внутри никого уже давно не было. Я нашла это место случайно, когда прыгала по другим клан-холлам, и в том числе заглянула сюда, куда меня приглашали, чтобы сообщить о том, что Виктория Тесслер была признана самым сильным сенсом за всю историю клана и ее поставили руководить электросетью города. Это было полтора года назад. Переносясь сюда, я даже не знала, что здесь все заброшено, мне сообщил один из них. — Персефона снова кивнула на реадизайнеров. — Даже не помню кто, если честно.
— То есть, вы тут сделали что-то вроде штаба?
— Ну, если это можно так назвать. — Персефона вздохнула. — Скорее мы просто ненадолго здесь остановились, чтобы перевести дух… И вытащить вас, конечно.
— Жаль, что пораньше не вытащили. — я покачал головой. — Мы там друга оставили.
— Пораньше было невозможно. Вы двигались, а в движении выдернуть вас с помощью меток было невозможно, мы ждали, когда вы остановитесь. Правда потом я поняла, что ваши с Аминой метки находятся очень близко друг к другу и движетесь вы вместе, из чего сделала вывод, что, возможно, вас не двое, а больше. Тогда мы решили открыть портал вместо того, чтобы выдергивать только вас двоих. Открыть портал и спасти все, кого только можно.
— А маски? — я вопросительно поднял брови. — Маски из праны на лица?
— Это уже не моя придумка. — Персефона помотала головой. — Это кто-то из ребят придумал прямо за минуту до открытия портала. Чтобы управление не видело их лиц и не могло их идентифицировать. Если вдуматься, здравая мера предосторожности, особенно если нам придется выбираться на улицы города и смешиваться с толпой — чем меньше управление видит наши лица, тем меньше шансов, что они засекут нас среди людей.
Я кивнул:
— Действительно, очень здраво. Хорошо, что кому-то пришла в голову эта идея. Вообще, хорошо, что вас всем пришли в голову все эти идеи, включая наше спасение. Это был прекрасный план и отличное его воплощение.
— Не идеальное. — Персефона покачала головой. — Идеальное было бы, если бы даже раненых не было… Но все равно спасибо, дорогой студент, на добром слове.
— Да какой я студент. — я махнул рукой. — Такой же, как вы — преподаватель. Ни то ни другое не имеет смысла, ведь больше нет академии. Теперь все мы тут просто реадизайнеры разных возрастов и разной степени обученности. Причем реадизайнеры, объявленные фактически, вне закона. Вынужденные скрываться от чужих глаз даже несмотря на то, а вернее, вопреки тому, что они ни в чем ни виноваты.
— Виноваты или нет — этих людей не интересует. Они сначала соберут всех, а потом будут заниматься сортировкой. Если вообще будут.
— Как раз наоборот. — я покачал головой. — Заговорщики не позволят себя захватить. Если не будет возможности сбежать, они будут сражаться прямо на месте, возможно, даже до смерти, ведь их основная цель — это истребление человечества. Таким образом, действительно в плен управлению попадут лишь те, кто не желает причинять вред людям, и те, кто вообще не понимает, что происходит. То есть те, кто совершенно точно не участвует в заговоре. Но вы говорите правильные вещи — для управления сейчас любой реадизайнер потенциально опасен, и, чем больше попадается среди них действительно опасных, тем больше недоверие ко всем остальным. Замкнутый круг.
— Именно это меня и беспокоит. — поморщилась Персефона. — Все перевернулось с ног на голову слишком быстро, и теперь я не знаю, что делать и за что хвататься.
Я задумчиво провел рукой по карману штанов, проверяя на месте ли телефон.
Телефон был на месте.
Возможно, я знаю.
Но об этом пока еще рано говорить.
Глава 18
Я еще долго пытался вытащить из Персефоны какую-то информацию о происходящем в мире, и, в частности, в Капотинске, но она ясно дала понять, что сама плохо ориентируется в ситуации, и свернула разговор под предлогом, что нам всем надо отдохнуть и придти в себя после того, что провернули.
И, едва она это сказала, я понял, насколько же я устал.
Снова заныла и отказалась работать простреленная нога, которую я толком так и не замотал, руки налились свинцом и перестали подниматься, а в глазах не пойми откуда появился песок, заставляющий их слезиться.
Немного подумав, я сел прямо там, где стоял, прямо на пол, и уперся ладонями позади себя, понемногу приходя в чувство. Откинул голову назад, и закрыл глаза.
— Эй… — спустя несколько секунд раздалось рядом. — Ты как?
Я открыл глаза и с трудом опустил голову, пытаясь сфокусировать взгляд на говорившем.
Ника тяжело опустилась на пол рядом со мной, подобрав под себя ноги. Она тоже выглядела далеко не лучшим образом, да еще и пятна крови на одежде с того боку, где ее ранило…
— Почти хорошо. — через силу улыбнулся я. — А ты как?
— В порядке, рану стянули. Только спать хочется, будто неделю глаз не смыкала. — призналась Ника.
— Это от нервов.
— Знаю. Но спать-то хочется.
— Мне тоже. Я думаю, мы в этом не одиноки.
Я обвел взглядом наше убогое убежище и действительно — многие из студентов нашей группы уже дремали. Кто в креслах, кто сидя прямо на полу, привалившись спинами к чему попало. Не спали только те, чьими ранами сейчас занимались. И Чел. Она тоже не спала, хотя по ней было видно, что не спит она исключительно за счет силы воли. Поймав мой взгляд, она вяло улыбнулась и кивнула, показывая, что с ней все хорошо.
Сгрудившиеся вокруг раненой девушки реадизайнеры наконец закончили работу. Кир помог ей подняться, и она, хоть и держась за грудь и морщась от каждого движения, даже смогла это сделать.
— Еще раненые есть? — устало спросил Кир, обведя зал взглядом. Даже от этого несложного движения его слегка шатнуло — видимо, праны он потратил порядочно.
Если он и был сильнее Ники и искуснее ее в реадизе, то, видимо, не намного. Хотя Ника, наверное, вообще истощилась бы на его месте.
Я не решился привлекать его внимание — слишком незначительна была моя рана для того, чтобы рисковать Киром. До завтра легко потерпит, а завтра, с полной праной, он легко ее вылечит.
