Я похолодел:
— То есть, они могут проследить за мной, даже если я не выдам тебе наше местоположение?
Юля кивнула:
— В этом и есть план. Если ты его выдаешь — те двое и я тебя атакуют. Если нет, то через пять минут они атакуют в любом случае, заставляя тебя переместиться в ваше убежище. И в том и в другом случае мы победили.
Глава 26
Я едва поборол в себе желание бросить взгляд в сторону выхода, и вместо этого пожал плечами:
— И ты ждешь, что я это сделаю прямо сейчас?
— Если бы я этого ждала, я бы не стала об этом даже говорить. — серьезно ответила Юля, глядя мне в глаза. — Каким бы крутым и необычным ты ни был, но эффект неожиданности действует на всех одинаково. Я тебе больше скажу — меня даже специально инструктировали, чтобы я ни в коем случае, ни случайно, ни специально, не выдала тебе информацию об этой машине.
— И тем не менее ты это сделала. Потому что считаешь, что у меня нет шансов выбраться отсюда?
Я говорил непринужденным тоном, хотя на самом деле лихорадочно соображал, как же выбраться из этой ситуации. В этот раз у меня нет под рукой скиллтрита, чтобы замедлить весь окружающий мир и нет места силы. А без этого три Иллюзиониста скрутят меня в бараний рог, не напрягаясь. К счастью, у меня есть еще один вариант отступления отсюда… Но пользоваться им не очень хочется.
— Потому что считаю, что ты должен это знать. — серьезно ответила Юля, глядя мне в глаза. — А насчет того, сможешь ты отсюда выбраться или нет — как раз я единственная, кто считает, что сможешь. Все остальные в управлении уверены, что ловушка захлопнулась, и ты попался, но я достаточно хорошо тебя знаю для того, чтобы предполагать, что ты выкрутишься и в этот раз. У тебя же есть план?
— Даже если и есть. — все тем же непринужденным тоном продолжил я, и даже развалился в кресле посвободнее, хотя на самом деле занял удобную позицию для того, чтобы одним толчком опрокинуться назад, преграждая путь возможной атаке. — Тебе-то что?
— В общем-то, ничего. — Юля неопределенно махнула рукой.
Я напрягся, решив, что это и есть условный знак для Иллюзионистов возле стойки, но они даже не пошевелились — значит, это не он.
— Что вы намерены делать дальше? — спросила Юля. — Допустим, управление оставит вас в покое… Что вам с этого?
— Я планирую объявить войну заговорщикам. — серьезно ответил я. — Я уже сломал однажды их планы, хоть и не специально, так что теперь они будут пытаться наверстать упущенное.
— И что, по-твоему, они будут делать?
— Они будут наносить удары по всем узлам, деятельность которых не завязана на реадизе. — ответил я. — Люди сейчас лишены реадизайнеров — часть сбежала и таится, часть сидит в тюрьме управления. Не знаю, как сейчас функцонирует все то, что поддерживали в рабочем состоянии реадизайнеры, но, если разрушить еще и то, в чем реадизайнеры не были замешаны, получится, что человечество лишится вообще всего.
— Хочешь сказать, заговорщики будут устраивать террористические акты? — нахмурилась Юля.
— Это самый вероятный вариант. Вести полномасштабную войну они не станут, не после того, как вы показали им, что и на них есть управа, хотя и не идеальная. Они будут пользоваться своей мобильностью, нападая на отдельные города и… Скажем так, разоряя их. Лишая их электричества, воды, газа, пищи… Да чего стоит одна только волна даргов, привлеченная таким количеством активной праны в одном месте! Без реадизайнеров любой город будет просто сметен!
— Ошибаешься. — усмехнулась Юля. — Иллюзионисты отлично расправляются с даргами. Или вернее будет сказать, Иллюзионисты вместе с солдатами. Активная прана в сочетании с огнестрельным оружием творит чудеса.
— Пусть так. — не стал спорить я. — Но ведь Иллюзионистам, да и управленю в целом, еще надо прибыть туда, где творят свои дела заговорщики. А это не быстро. Думаю, не ошибусь, если скажу, что Сеть Ратко, на которую все так молились, перестала функционировать?
Щека Юли непроизвольно дернулась, и я понял, что попал в точку.
— Позавчера отключилась. Мення сюда на машине доставляли, хотя изначально собирались через порталы.
— Ничего удивительного. — я покачал головой. — Они лишили вас мобильности. Того преимущества, которое есть у них. Того, что является главным во всей этой войне.
— Здесь должно быть "но". — Юля искоса взглянула на меня. — Я по тону это слышу.
— "Но" мобильность осталась у нас. — я улыбнулся. — В составе моей группы есть самый сильный сенс всего мира, и повелитель пространства — Персефона Ратко. Мало того, что она связана кровной сетью со всеми Ратко, так она еще и была вообще везде, и способна открыть портал практически в каждый город мира. А куда не может она — ну, туда сможет кто-то еще из нашей группы.
— И ты хочешь противостоять заговорщикам, используя это преимущество? Я правильно понимаю?
Я кивнул:
— Никто, кроме нас, не сможет это провернуть.
— И что, у вас все действительно согласны на это? Я имею в виду… Они правда готовы воевать со своими семьями? Как ты этого добился?
— Было непросто. — вздохнул я, надеясь, что Персефона исполнит свое обещание.
— И ты позвал меня сюда для того, чтобы выложить мне дальнейший план ваших действий?
— Нет. Я позвал тебя сюда, потому что мне нужна помощь. — признался я. — Мы находимся практически в информационном вакууме и не знаем, что творится в мире. Нам не от кого получить эту информацию. У управления же наоборот — глаза и уши в каждом городе, и как только там произойдет что-то из ряда вон выходящее — вы об этом узнаете.
Брови Юли взлетели вверх:
— И ты хочешь, чтобы эту информацию мы передавали вам?
— Это взаимовыгодное сотрудничество. — я развел руками. — Мы не способны узнать, что творится в городах, вы не способны быстро добраться туда, где что-то творится. Вместе мы сможем намного больше, чем по отдельности.
— Тогда просто сдавайтесь, и все. — Юля пожала плечами. — Возможно, после проверки часть из вас действительно допустят до работы с управлением. Я слышала, несколько пленных уже пошли на подобную сделку.
— Не выйдет. — я покачал головой. — Пока суд да дело, половина мира будет лежать в руинах. Не говоря уже о том, что на подобное никто из моей группы не пойдет. Не после того, что они видели в вашем исполнении.
— А мое начальство не пойдет на твои условия. Неужели ты этого не понимаешь?
— Как никто другой понимаю. Если бы не понимал, не обратился бы к тебе. Ты единственная, кто может посмотреть на всю эту ситуацию… Если не с моей точки зрения, то максимально близко к ней. Сомневаюсь, что кто-то в управлении еще способен на это.
Юля ничего не ответила, но посмотрела на меня как-то странно — словно я уличил ее в чем-то, что она хотела бы скрыть. В чем-то, что она считала своей тайной, но что раскрыли так легко и непринужденно, словно оно лежало на поверхности или читалось у нее на лбу.
