Первые дни пребывания в колонии Мария вынашивала план мести бывшим компаньонам. Хотелось поквитаться с каждым из них, особенно с мэром. Она не сомневалась в том, что все они были вовлечены в её арест. Такие решения могли приниматься сугубо на общих собраниях. Это также объясняло и то, почему никто из них не удосужился её навестить. Что же касается Константина, то с ним она мечтала разделаться в последнюю очередь.
— Каланча, на выход! — прозвучал голос старшего надсмотрщика.
Она не сразу поняла, что прозвучало её имя.
— Каланча, оторвись ты от своих тряпок! — повторил властный голос слегка повысив тон.
Мария изумлённо подняла глаза на человека, стоявшего в нескольких метрах от неё. Тот растерянно оглядывал ряды работающих швей, пытаясь отыскать среди них её.
— Я Каланча, — поднявшись, ответила Мария.
— А, вот ты где. Собирай манатки. Пойдёшь со мной.
— Куда? — растерянно спросила она.
Перед надзирателем выросла плотная фигура зэчки-бригадирши.
— Гражданин начальник, куда это вы нашу новенькую забираете? — решила поинтересоваться бригадирша. — Вообще-то вы нам план срываете. Она и так не шибко успевает.
— Начальник вызывает, — деловито пояснил мужчина. — Путь поторопится.
Мария вопросительно посмотрела на старшую. Та лишь пожала плечами.
— Иди раз вызывают, — недовольно фыркнула она.
Пока женщина шла навстречу надзирателю по швейной поползли разговоры. Другие зэчки перешёптывались между собой, да так, что почти каждое их слово не ускользнуло от Марии.
— Начальник-то новый. Чего это он её зовёт?
— А то. Баба видная. Может, приглянулась.
— Или накосячить успела.
— Тогда быстро не жди.
— А кто ж будет за неё дошивать?
Не обращая внимания на посторонний шум, Мария проследовала вдоль всего зала к ожидавшему её надзирателю. Тот оценивающе посмотрел на женщину, отчего-то усмехнулся и повёл в коридор. Не задавая лишних вопросов, Мария ушла в указанном направлении. Незнакомые коридоры, лестница, стук каблуков, лязг металлических решёток. Пройдя через специальный переход в другое здание, они поднялись на верхний этаж. Из рассказов сокамерниц она знала, что находилась в корпусе администрации колонии.
— Лицом к стене, — небрежно бросил мужчина.
Женщина послушно отвернулась. Он постучал. Услышав глухое одобрение, открыл дверь.
— Кругом! — отчётливо скомандовал надзиратель, явно желая подчеркнуть дисциплину. — Входи.
Выполнив его требования, Мария вошла в просторный кабинет начальника колонии. Сзади за ней захлопнулась дверь. Надзиратель остался снаружи. Впереди метрах в десяти стоял мужчина, что-то рассматривающий в окне. Стоял спиной к ней, отчего она не сразу сообразила кем именно был этот человек. Стояла не шевелясь, пялясь на его затылок. На секунду поймала себя на мысли, что она могла его знать. Но это исключено. Откуда в колонии в кабинете начальника мог находиться кто-то из её окружения?
Константин неторопливо обернулся. Их взгляды встретились. Мария испуганно отпрянула назад. Он же продолжал молчать, разглядывая новый образ любимой женщины.
— Не пугайся, Мария.
— Ты?
Её голос дрогнул. Мужчина и правда был не кем иным, как её последним любовником. Опешив, она с удивлением смотрела на него.
— Да я, — спокойно сказал Константин. — Не думай, меня вовсе не послали твои бывшие друзья. Никто из них не в курсе, что я здесь. Да и, если честно, я с ними не знаком.
— Тебя нанял мэр, ведь так? Ты до сих пор на него работаешь?
— Нет. Я ни на кого не работаю. Работал, правда, на Антона Долина, но давно уволился.
— Ты меня наебал.
— Только в самом начале, когда хотел втереться в доверие. А дальше всё пошло не по плану. И Вегас действительно нас ждал. Правда. Только мы чуть-чуть не успели.
Он заметил как у неё слегка подкосились ноги.
— Садись, прошу тебя, — сказал он беспокоясь, что она могла упасть прямо у порога в кабинет.
Слегка шатаясь, женщина подошла к столу и села. Перед ней стояла подарочная коробка с красным бантом.
— Что происходит, Костя? Если ты пришёл сюда чтобы меня добить, то сделай это быстро. Хватит с меня этих игр.
Константин подошёл к ней вплотную и присел на край стола.
— Напротив, дорогая. Я здесь для того, чтобы спасти тебя. Одному богу известно, чего мне это стоило. И вот я здесь перед тобой.
— Не самое подходящее место для свиданий, — по-прежнему находясь в замешательстве, произнесла она.
— А как по мне, самое то. Я свой новый кабинет облюбовал ещё вчера. Тут просторно. Есть диван, телевизор, отдельный санузел с душем. Почти квартира.
— Что значит новый кабинет? — не поняла она.
— Как же, — усмехнулся Константин. — Теперь я тут начальник. Со вчерашнего дня эта колония находится под моим контролем. Удивлена?
Ещё бы. От удивления у неё округлились глаза.
— Отныне твоя жизнь здесь превратится в рай. Уж я-то об этом позабочусь, — продолжал он, довольный произведённым эффектом. — К сожалению, я не могу вытащить тебя отсюда, но обещаю сделать всё, что нужно, чтобы ты чувствовала себя максимально комфортно. Теперь я это могу. Теперь всё изменится.
— Я не понимаю для чего тебе это, — с трудом произнесла Мария.
— Это всё ради тебя. Возможно, ты меня ненавидишь. Возможно, не испытываешь ничего кроме ненависти. Но я должен сказать тебе, что хотел увезти тебя из-под удара с минимальными потерями. Ты стала слишком дорога мне. Знаю, звучит глупо, но это правда.
— Костя…
— Молчи. У меня не получилось свозить тебя в Америку. Эти гады перехватили тебя у самого дома. Я не знал, что так выйдет. Я хотел быть с тобой, но они всё перечеркнули. Теперь же всё будет хорошо. Я об этом позабочусь.
Мария уныло опустила голову. Она не хотела, чтобы он видел её заплаканные глаза. Твёрдый комок подступил к самому горлу. Коленки стали слегка дрожать. От её королевской осанки не осталось и следа. Константин поспешил её обнять. Прикоснувшись к её коже, он внезапно почувствовал нахлынувшую волну возбуждения. Она дрожала в его объятиях, а он думал о том, как ему сейчас хотелось её раздеть. Глупое и одновременно естественное желание после долгой разлуки.
Взяв её подбородок в свои ладони, он приподнял голову. Она по-прежнему была красивой, несмотря на отсутствие косметики. Мокрые глаза неистово будоражили мужчину. Пухлые губы подрагивали в немом вопросе. По щекам катились крупные слезинки.
— Какая же ты сволочь, Костя, — сквозь плач выдавила она.
— Я люблю тебя, слышишь? Люблю, — в ответ произнёс он.
