Когда официант принёс меню, я поняла, почему Макс выбрал это заведение. Это была ловушка: Максу хотелось посмотреть, как Илья будет давиться острой свининой. Есть это блюдо без слёз, соплей и литра холодной воды не могли даже китайцы.
Какое дьявольское коварство!
— Я буду свинину по-сычуаньски, — сказал Макс, не заглядывая в меню. — Рекомендую, Илья, не хуже, чем в Китае.
— Ты там был? — спросил Илья.
— Нет, но повар уверяет, что это правда.
Вряд ли Макс разговаривал с поваром. Бессовестный лжец. Но я решила не вмешиваться в мальчуковые игры. Если им хотелось повыпендриваться друг перед другом и выяснить, кто из них альфа, — ради бога.
— Отлично, — сказал Илья, — тогда мне тоже свинину.
— А мне рис.
Нам принесли еду через три минуты.
— Приятного аппетита, — пожелал мой добрый муж и с улыбкой положил в рот крошечный кусочек мяса.
— Приятного, — отозвались мы с Ильёй и распаковали палочки.
Я пробовала острую сычуаньскую свинину в прошлый раз. Не поверила Максу: думала, он дурачился, когда махал в открытый рот картонкой меню и знаками умолял официанта принести воды. От одного ломтика в моём горле разгорелся… Даже не пожар! Я словно хлебнула лавы из действующего вулкана. Так что Максу пришлось уступить мне бутылку воды и ждать, когда принесут следующую.
Я клевала рис и наблюдала за Ильёй. Макс ограничился одним кусочком свинины, но всё равно втягивал воздух сквозь зубы, надеясь незаметно охладить глотку. А Илья спокойно и вдумчиво прожевал первый кусок, удовлетворённо кивнул и с аппетитом начал метать палочками. Не хуже заправских китайцев, которые сидели за соседним столиком и с уважением смотрели на отважного русского. Даже толстый повар в белом халате выглянул из своей кухоньки. О том, что блюдо острое, говорили только вспухшие губы Ильи, малиновые пятна на скулах да капли пота, выступившие на висках.
— Вкусно? — с подозрением спросил Макс.
Кажется, он решил, что его разыгрывают.
— Очень! — ответил Илья, промакивая лицо бумажной салфеткой. — Действительно как в Китае.
— Ты был в Китае? — догадалась я.
— Эверест находится в Тибете, а Тибет — это часть КНР уже семьдесят лет.
— И ты уже пробовал эту адскую свинину по-сычуаньски? — спросил Макс.
— Приходилось. Обычно я не ем такие жгучие блюда… — Илья запнулся и пояснил: — Как говорится, перец всегда жжётся дважды — на входе и на выходе. Причём на выходе гораздо сильнее. Впрочем, ладно, наверняка вы в курсе… Так что острое я не люблю, но в хорошей компании — почему бы не съесть тарелку свинины? Иногда это даже приятно.
Мы с Максом молча переглянулись. Потом Макс переспросил:
— Дважды? — и захохотал на всё кафе. — Это самое пошлое, что я слышал в своей жизни! Какой юморист это придумал?
Я не удержалась и тоже начала хихикать. Илья смутился:
— Это не юмор, а китайская народная примета. Кофе тут нормальный?
— Кофе будем пить в студии, — сказал Макс, поднимаясь из-за стола. — Я лично тебе сварю! Заодно бутербродов сделаю. Голодный как чёрт! Бутерброды с колбасой не жгутся — ни туда, ни обратно, ха-ха, проверено!
Он веселился, как ребёнок. Илья тоже не скрывал улыбку.
Похоже, они нашли общий язык. Ну, конечно, как только шутки опускаются ниже пояса, так мальчики начинают веселиться. Но кто из них альфа — осталось невыясненным.
***
Пока Макс возился с кофеваркой, дверь распахнулась, и в студию влетел Лаврик — пьяный, расхристанный, и в прекрасном настроении.
— Макс, обнимашки мне! — с порога потребовал он. — Я хочу к тебе прислониться!
— Не в этой жизни, — ответил Макс. — По-русски умеешь читать?
Он растянул пальцами надпись на футболке: «Не прислоняться!».
— Фак ю, — обиделся Лаврик.
— Фак офф!
— Вот ты меня посылаешь, а я тебе подарок принёс, — Лаврик замахнулся и бросил в Макса маленьким пакетиком. — От Дедушки Дилера.
Макс ловко поймал пакетик и глянул, что там такое. Присвистнул:
— Да ты волшебник, Лаврик! Сколько я тебе должен? — Макс полез за бумажником.
— Да нисколько. Должником моим будешь. Прикинь, буду всем хвастаться, что банкир Макс Ольховский — мой должник!
— Ладно, потом сочтёмся, — ответил Макс. — Я вижу, вы там хорошо гудите? Свадьба свистулек удалась?
— Ага, невеста в хлам, жених в туалете целуется со свидетелем.
— Не ври, — сказала я.
Лаврику везде мерещились геи. А если не мерещились, он начинал безудержно фантазировать о натуралах — то есть нагло врать.
— Ну хорошо, не целуются, просто пописали на брудершафт! Но зуб даю, они хотели поцеловаться! У них на лицах это было написано, меня не проведёшь.
Лаврик посмотрел на меня и внезапно заметил сидевшего на диване Илью. Всплеснул руками:
— Да что же это делается, люди добрые! Два самых красивых мужика этого города собираются курить трубку мира, а меня не берут?
— Не берут, — отчеканил Макс.
— Ну оставайся, если хочешь, — одновременно с ним произнесла я.
Илья промолчал, но кашлянул, как кашляют, когда хотят сдержать смех.
— Мне можно остаться?! — обрадовался Лаврик.
— Нельзя, — строго сказал Макс. — У каждого своя вечеринка, окей? Но я тебя отблагодарю за подарок. Хочешь кредит по льготной ставке?
— Шутишь? Кто же не хочет?
— Позвони мне завтра. Я распоряжусь, тебя примет кредитный менеджер. Обсудишь с ним свои желания и возможности.
— Сексуальные?
— Финансовые.
Лаврик расплылся в улыбке:
— И всё это за сущую ерунду?
— Нет, за доброту и деликатность. И за твоё молчание, разумеется.
Макс положил руку на плечо Лаврика и мягко увлёк к двери. Лаврик не сопротивлялся: видимо, прикидывал, сколько денег сможет взять в долг у Финмосбанка и на что их потратит. Он давно мечтал о собственном салоне в «Депо», но цены за аренду кусались. Уж больно козырное место.
Дверь захлопнулась. Щёлкнул замок.
— Больше нам никто не помешает, — сказал Макс, возвращаясь к дивану. — Илья, ты умеешь крутить джойнт?
— Нет, только козью ножку.
— А какая разница?
— Джойнт — это для мажоров, — не моргнув глазом, ответил Илья.
— Тогда лови, — Макс перекинул ему пакетик. — Я не мажор, меня устроит козья ножка. Любимая, у тебя есть какая-нибудь газета?
— Я так понимаю, тебя интересует бумажная газета? — спросила я. — Не электронная?
