— Пойду искать опарышей, — подмигнул Макс. — Илья, присмотри за Олей, пока я не вернусь.
— Присмотрю, не волнуйся, — ответил Илья и пересел поближе ко мне с чашкой кофе. Он закончил завтракать и спустил с колен общительную Дуньку. Теперь малышка с увлечением играла с собакой на берегу озера, кидая в воду сухую палку. — Как спалось? — спросил Илья тихо.
Впрочем, все услышали его вопрос и навострили уши — Каролина, Лея и даже жена дяди Бори.
— Нормально, — ответила я, опустив глаза, чтобы никто не заметил их блеска. Мне казалось, по моему лицу легко было догадаться о наших отношениях — о том, что мы вчера целовались, обнимались и едва не занялись сексом. Женщины такое чуяли за версту. — А ты как провёл ночь?
— Прекрасно, — улыбнулся он. — Беседовал с Михаилом Семёновичем до трёх часов утра, потом отправился спать, а утром Дуня разбудила меня и позвала на блины.
— Хорошо, — сказала я, разглядывая скатерть. — Я рада, что тебе здесь нравится.
— Не то слово. Вчерашний вечер — лучший за долгие годы.
Его колено словно невзначай коснулось моего. Я хотела отодвинуть ногу, но… какого чёрта? Вчера я сидела на его коленях голой и позволяла трогать себя во всех местах. Глупо строить из себя алтайскую девственницу.
— Спасибо за комплимент, — кокетливо сказала Каролина. — Мы всегда стараемся, чтобы в нашем доме гостям было тепло и уютно.
Скорее уж горячо и напряжённо. Я не могла находиться рядом с ним: по телу пробегали мурашки, голос звенел, а щёки краснели. А он чувствовал моё состояние, но убирать колено не спешил. Даже придвинулся ближе!
Макс вернулся с баночкой икры и сел с другого бока.
— Налить тебе чаю? — спросил он, сделав вид, что не заметил прилипшего ко мне Илью. — Или предпочитаешь кофе?
— Лучше чаю.
— А сахар добавить?
— Да, три ложки, спасибо.
— Намазать хлеб маслом? — предложил Илья.
— Буду благодарна.
Илья намазал кусок белого хлеба маслом и навалил сверху икры, а Макс подал мне чашку чая на блюдечке. Они наперебой за мной ухаживали, словно соревнуясь в галантности. Это было так мило, нелепо и смешно, что я растрогалась. Они не только в постели старались меня удовлетворить, но и в жизни проявляли заботу.
— Вы тоже завтракайте, — сказала я. — Нехорошо будет, если вы меня накормите, а сами останетесь голодными.
Макс с Ильёй переглянулись и фальшиво закашлялись. Ну конечно, голодными они не останутся при любом раскладе. Всегда ведь можно подрочить — пусть не друг другу, но в приятной компании. Уже веселей, чем страдать в одиночку.
— Ого, какая умилительная тройственная коалиция, — протянула Лея. — На Ольгиной улице перевернулся грузовик с рахат-лукумом? Пожалуй, выпью-ка я шампанского.
— Не рано ли? — спросила Каролина.
— Для шампанского никогда не рано! — воскликнул Михаил Семёнович, швартуя лодку к причалу. — Правда, Борюся?
— Правда, Мишаня! — бодро откликнулся дядя Боря.
Оба уже были поддатые. Тётя Софа покачала головой.
— О, икорка, блинчики, маслице! — обрадовался Михаил Семёнович. — Федя, тащи коньячок! Шампанское — это для дам! Каролина, держи окушков, почисти их там, пожарь, как ты умеешь.
— В сметане с луком? — деловым тоном уточнила она.
— Ты ж моя кулинарочка! — папа Макса облапил беременную жену и со смаком поцеловал в губы.
***
За руль пришлось сесть мне. Мой пьяненький муж сел на заднее сиденье, туда же плюхнулся мой пьяненький… любовник. Эта мысль будоражила и смешила одновременно. Они болтали о том, когда и в каком составе ехать на Голубое озеро. Илья всё ещё хотел покорить камень, который распахал ему бровь.
Раньше я уже предлагала Илье свозить его на природу взамен разрешения поснимать ребят-скалолазов, но с тех пор многое изменилось. Никому из нас не хотелось приглашать в нашу тёплую компанию чужих людей: мы заперлись в уютном треугольнике и ни с кем не хотели общаться. Нам было хорошо втроём. Парни совершенно расслабились, и даже я понемногу начала привыкать к ситуации, которая ещё недавно казалась чудовищной и неприемлемой.
Секс втроём…
Собственно секса втроём у нас не было, и не факт, что когда-нибудь будет. Но разве в этом дело? Мы открылись друг для друга, разделили интимное пространство на троих, сблизились так тесно, что это стало заметно посторонним. И даже если секса между нами не будет, останется кое-что поважнее: дружба, доверие, влечение. Желание проводить время вместе, взаимная эмоциональная привязанность.
Мы с Максом так много получили, впустив Илью в нашу жизнь. И стольким готовы были поделиться!
— Можно прямо на несколько дней уехать на озеро, — размышлял Макс. — Купить большую палатку, спальные мешки, затариться продуктами. Обещают до двадцати градусов тепла, погода бьёт все рекорды. Ты когда улетаешь в Катманду?
— В пятницу.
— Ну вот, до пятницы ещё пять дней! Отдохнём на природе!
— Не выйдет, — огорчила я его. — В понедельник мне надо обработать фотографии «скотобазы», а во вторник у Ильи интервью в мужском журнале. Сегодня пришло письмо из банка, просят провести фотосессию в отеле «Европа».
— Да, мне тоже пришло сообщение об интервью, — подтвердил Илья.
Макс расстроился:
— Я могу всё отменить! Неужели это обязательно?
— Макс, это часть рекламной кампании в поддержку экспедиции. К тому же «Финмосбанк» заплатил мне ещё месяц назад, — объяснила я.
— Аналогично, — сказал Илья. — Я весь с потрохами принадлежу банку. А в понедельник у меня запланирован поход в клинику. Это займёт часа три-четыре — анализы, УЗИ, ЭКГ.
— Зачем? Ты болен? — быстро спросил Макс.
— Нет, я здоров. Но перед каждым серьёзным восхождением я прохожу полное обследование. Высота убивает даже молодых и сильных, а если у тебя есть какая-то болячка, — безобидный насморк или воспалённая десна, — то это сто процентов сорвёт восхождение. Мне нужно быть в идеальной форме к концу мая.
— Почему к концу мая? Ты ведь уезжаешь через пять дней? — удивился Макс.
— Всё верно. Несколько недель уйдёт на акклиматизацию, а погодное окно открывается обычно в конце мая. Штурм вершины запланирован на последние дни весны.
Макс выглядел шокированным. Он не читал статьи про Эверест и ничего не знал о технике восхождения. А я читала, и про длительную акклиматизацию знала. Другого способа покорить эту гору не существовало — только медленно и терпеливо отвоёвывать у неё метр за метром. И так почти девять километров вверх.
— То есть мы не увидимся до самого лета? — растерянно спросил Макс.
Ох, он не знал кое-чего ещё!
