— Не смешно, — сказал Макс. — То, что между нами было, это больше, чем… — Он искал подходящее выражение: — Больше, чем обычный секс. Мы все отлично это понимаем.
— Это правда, — согласилась я.
— Да… — Илья посмотрел в сторону и несколько раз сморгнул. Потом обратился ко мне: — Дай руку. Держи, — и он положил на ладонь потёртый ключик. — Это ключ от чердака на Лиговке. Я хранил его много лет, возил с собой, он был моим талисманом. Но теперь я хочу подарить его тебе. Вам с Максом.
Сердце сжалось от горечи разлуки. Я всхлипнула и повисла на Илье:
— Возвращайся, Илюша. Теперь у тебя есть мы, тебе не обязательно жить в палатке где-нибудь в Гималаях. Найди Ирину и возвращайся!
Он ничего не ответил, просто поцеловал меня — очень нежно и бережно.
— Будьте счастливы, — сказал он. — Любите друг друга.
— Береги себя, дружище, — сказал Макс и крепко обнял нас обоих.
У всех нас слёзы стояли в глазах. Мужики с шампанским с интересом разглядывали обнимавшуюся троицу.
***
В машине без Ильи было пусто. Я уже привыкла разъезжать повсюду втроём, и сейчас особенно остро ощущала потерю. Всего лишь сутки назад мы спали в одном спальнике, тесно сплетясь руками и ногами. Наши сердца стучали в унисон, а дыхания смешивались.
Больше этого не будет.
Макс не торопился заводить машину. Он смотрел вдаль тяжёлым взглядом, между бровями залегла морщинка. После бессонной ночи было заметно, что мужу уже тридцать пять лет. Внезапно он повернулся ко мне:
— Мне тоже нужно кое в чём тебе признаться.
Его глухой и безжизненный голос меня напугал. Я попыталась разрядить обстановку:
— Что, ты тоже меня любишь?
На челюстях, покрытых мягкой бородкой, заиграли желваки, но Макс справился с эмоциями. Ответил спокойно:
— Я не просто люблю тебя, Оля. Я готов убить ради тебя. — Его руки, лежавшие на руле, сжались в кулаки. — Я люблю тебя больше жизни.
— Я тоже тебя люблю, — я погладила мужа по щеке. — Макс, в чём проблема?
Я уже предчувствовала, что это проблема, а не объяснение в любви.
— В том, что я много лет тебя обманывал. Может, сейчас плохое время для признаний, но я устал притворяться. Илья… Он умеет любить по-настоящему, а я нет. По сравнению с ним я полный мудак.
— Да что случилось, Макс?! — не выдержала я. — Говори!
— Я бесплоден, Оля, — выдавил он. — У нас никогда не будет детей.
И в этот момент мой мир рухнул.
17. Прости меня
Макс в подробностях рассказал о своей подлости. От том, как узнал о бесплодии и начал предохраняться, как задумал подложить меня под другого мужчину и сочинил историю о сексуальных фантазиях, как познакомился с Ильёй и понял: вот он, реальный шанс «подарить» мне малыша!
Рассказал о беседе на даче, когда его откровенность подтолкнула Илью к действиям. Рассказал также, почему Илья отказался от презерватива. Я-то думала, это спонтанное решение, но оказалось, что у Ильи были веские причины не вступать со мной в полноценный контакт. Он безошибочно почувствовал, что вынести наш секс ради зачатия Макс сможет, а ради наслаждения — нет. И именно за эту чуткость Макс его отблагодарил, отдрочив ему жёстко и технично.
Всё это было чудовищно.
Макс с жаром доказывал, что поступил так не потому, что хотел меня унизить. Наоборот! Он до смерти боялся меня потерять. Он не видел другого выхода. Что касалось Ильи, то Макс не собирался использовать его втёмную как донора спермы. Нет! Он просто поделился с ним своими проблемами. А дальше Илья действовал на свой страх и риск. Никакой договорённости между ними не было. Макс сдержал обещание: даже не намекнул Илье на секс втроём. То, что Илья поцеловал меня в домике у озера, стало для Макса настоящим шоком. Всё, что случилось позже, было нашим общим спонтанным желанием.
Я не знала, чему верить. Если он соврал в главном, то почему я должна доверять в остальном?
Осколки нашего брака хрустели под ногами, когда я собирала вещи. Немного одежды, ноутбук, зарядки для техники, документы.
— Оставайся здесь, я сам уеду, — предложил Макс, в лице которого не было ни кровинки.
Я застегнула сумку и молча обошла мужа по широкой дуге. Хлопнула входной дверью так, что в парадной задребезжали окна. Илья ещё не приземлился, а люди, которым он пожелал счастья, уже успели расстаться.
Подождала в машине, пока руки перестанут трястись. Позвонила отцу:
— Пап, можно я поживу у тебя?
— Что случилось, дочка? — испугался он.
— Всё в порядке, просто мне нужно немного… — я замялась, — отдохнуть от семейной жизни. Пустишь меня?
— Конечно! Приезжай, я тебя жду.
***
После развода мама осталась жить в городской двушке, а папа переехал на дачу. Хотя ему не было и шестидесяти, он уже вышел на пенсию и вёл стариковский образ жизни. Меня это расстраивало. Михаил Семёнович был старше папы на несколько лет, но держался огурцом: завёл молодую жену, родил дочку и ждал вторую. А папа кис на даче. Измена мамы и последовавший развод здорово его подкосили, хотя он это отрицал. Папе не нравилось выглядеть жертвой.
А ведь он был привлекательным мужчиной — худым высоким блондином, пусть седым и с большими залысинами. Нашёл бы подругу из местных дамочек — я бы только порадовалась. Она бы подкормила его и скрасила одинокие вечера. Если тебе под шестьдесят, это не значит, что нужно ставить крест на личной жизни.
Я опустила на табурет пакет с продуктами:
— Пап, тут немного еды…
— Зачем? У меня всё есть, не стоило.
— Да это в основном для меня — йогурты всякие и мюсли, — покривила я душой.
На самом деле я привезла полный комплект продуктов, собираясь научиться готовить что-то посложнее омлета с сыром. Надо же чем-то заниматься в деревне, кроме пролития слёз?
— Тогда ладно, — сказал папа. — Пойдём обедать, я курицу пожарил.
На стол он выставил початую бутылку водки:
— Так-то я не пью, но за встречу можно?
— Можно, — ответила я. — Мне тоже рюмочку налей.
Несмотря на рабочую профессию, — мой отец всю жизнь проработал машинистом в метро, — он был настоящим питерским интеллигентом. Мы опрокинули по рюмочке, съели курицу, выпили чаю с вареньем, а папа так и не спросил, что стряслось между мной и мужем. Он никогда не лез в душу. И такая тактика срабатывала. Я сказала:
— Ты не волнуйся за меня, пап. Мы с Максом поссорились, и я психанула. Поживу у тебя несколько дней, подумаю о ситуации и поговорю с ним. Мы решим наши проблемы.
Конечно, решим — так или иначе, рано или поздно.
