– Здравствуйте, – поздоровалась она с водителем. – Я, Диана. Знакомая Марка.
Зачем она акцентировала на этом моменте внимание, Диана не знала.
Водитель ей кивнул.
– Сергей Алексеевич. Водитель Марка.
Марк рассмеялся и назвал ему адрес клиники, где лежала мать Дианы.
Автомобиль очень плавно и мягко тронулся в путь.
* * *
Платная многопрофильная клиника поразила девушку.
Огромнейшее здание с чистой и облагороженной территорией. Большая парковка и красивый парк рядом с клиникой.
Всё было сделано «для людей», как часто говорит её сосед, Илья Алексеевич.
Диана и Марк вошли внутрь, и попали в белоснежный регистрационный зал.
К ним подошла девушка администратор.
Диана чувствовала огромное волнение, что тугим узлом скручивало живот и щемило сердце.
Она назвала имя и фамилию своей матери.
– Она у вас лечится от раковой опухоли, – уточнила Диана и нервно постучала пальцами по регистрационной стойке.
Девушка администратор посмотрела в своём компьютере и кивнула.
– Да, есть такая пациентка. – Потом она нахмурилась и подозрительно взглянула на Диану и Марка.
– Какие-то проблемы? – спросил он.
Девушка улыбнулась.
– Нет, никаких проблем. Наша пациентка уже в стабильном состоянии, и вы можете к ней пройти. Медсестра вас проводит.
Диана и Марк надели халаты и бахилы и длинными коридорами-лабиринтами направились вслед за медсестрой.
Чем ближе они были к конечному пути, тем сильнее волновалась Диана.
Марк, наблюдая её беспокойство – поймал ладошку девушки и чуть сжал.
Диана благодарно ему улыбнулась, стало чуть легче, но волнение всё равно не отпустило.
Они вошли в лифт, начищенный до зеркального блеска, и поднялись на четвёртый этаж.
Медсестра провела их к одной из многочисленных палат и попросила подождать, а сама скрылась за дверью.
Диана посмотрела на Марка.
Он продолжал держать её за руку.
– Всё будет хорошо, – сказал он тихо.
Девушка ему коротко улыбнулась и кивнула.
Она не знала, что ждёт её за этой дверью.
Она не знает ту женщину, которая приходится ей родной матерью. Что Диана ей скажет или спросит?
Девушка вздохнула и прикрыла на мгновение глаза. Сердце бешено стучало в груди, норовя выскочить наружу. Ладошки вспотели, а во рту пересохло.
Страшно. Очень страшно.
Вышла медсестра.
– Проходите. Она ждёт вас.
Диана посмотрела на Марка, словно ища поддержку или какие-то благословение?
Он приобнял её.
– Я буду ждать тебя здесь.
– Спасибо, – сказала она серьёзно и решительно вошла в палату.
Не склонная ни к мрачности, ни к пугливости, Диана могла бы поклясться, что сейчас готова к тому самому постыдному поступку, чтобы трусливо развернуться и убежать.
Как же было просто и легко не знать эту женщину, не знать о её жизни и её судьбе…
В идеально чистой палате, такой же белой, как, впрочем, и вся клиника стояла больничная кровать, в которой возлежала словно настоящая царица белокурая женщина.
Она выглядела немного уставшей, но никак не умирающей.
Диана смотрела в зелёные глаза этой женщины, вглядывалась в это лицо и словно смотрела на саму себя в будущем.
Женщина тоже внимательно смотрит на молодую девушку, на свою дочь и узнаёт в этих миловидных чертах саму себя.
Диана чувствует на своих щеках влагу. Она дотронулась пальцами до лица – слёзы.
Она вновь смотрит на свою мать…
Диана вспомнила тот самый день, когда она покинула свою семью.
А сейчас, спустя годы, она видит её.
– Теперь мама и дочка вместе – это же такое счастье… – хриплым голосом произнесла женщина.
А у Дианы перед глазами стоит маленькая босоногая девочка, что глотая пыль, сквозь слёзы зовёт свою маму.
Девочка бежит вслед за ней… падает, плачет… но она поднимается и бежит дальше…
И тут же перед глазами Дианы возникает другая картина:
Отец её успокаивает, гладит по спинке. Целует нежно в шейку, в щёку, на ушко что-то шепчет… И снова целует в пухлую щёку, а теперь и в маленькую ручку лёгкими прикосновениями… Он любит её, свою дочь.
Именно её отец стал для Дианы всем – и матерью, и отцом.
Диана холодно посмотрела на женщину.
– Простите, но мы не были никогда вместе и не будем.
Женщина нервно сжала руки в замок.
– Может быть, не стоит об этом говорить… но в последнее время меня тревожит тот факт, что я так и не вернулась в твою жизнь Диана и не приняла участие в твоём воспитании. Но скорее всего, я терзаюсь зря. Просто сейчас я более, чем обычно, склонна к подобным мыслям, когда моя собственная кончина… м-м-м… скажем так, ощутимо близка. Ты была совсем маленькой девочкой… и тогда бы ты меня не поняла, Диана. Я влюбилась, без памяти… Оборвать все связи, забыть свою прежнюю жизнь и сжечь мосты, начать жизнь заново – мне тогда казалось это правильным. Прости меня, дочка…
Последнее слово резануло слух девушки.
Диана, натренированная держать себя в руках и в любой ситуации быть терпеливой, только чуть качнула отрицательно головой.
Она подошла к стулу, что находился рядом с кроватью, и присела на самый краешек.
– Где ваш муж? – спросила Диана, выкидывая из головы слова, что только что произнесла эта женщина.
Если она сейчас начнёт задумываться над сказанным, то это будет добровольное терзание собственного сердца.
– Муж навещает меня по вечерам. Он много работает. – Улыбнувшись, ответила она.
Диана кивнула. Ей было некомфортно в её обществе. В душе творилось что-то непонятное, смесь разнополярных чувств – гнев, обида, и в противоречие им – лёгкая грусть и любовь к тем воспоминаниям, когда мама была ещё рядом.
– Что говорят врачи? – вновь спросила Диана.
Она не знала о чём говорить с ней – рассказать о своей жизни? Так она и не спрашивает её и если положить руку на сердце, у Дианы нет никакого желания рассказывать о себе и своём отце. Она хранит воспоминания о своей маме, о той, которая ещё не предала их, о той, кто с огромной любовью обнимала её и пела колыбельные…
А эта женщина, что лежит перед ней – уже не её мать… чужая женщина, что отдала всю свою любовь и нежность другим людям, другой семье…
