* * *
Честно говоря, я не знаю, на что будет способен Гас. Я точно уверена, что он практикует выученную беспомощность. Например, я не знала, что он может самостоятельно налить себе молока, пока однажды у меня не случился приступ головокружения и я не могла двигаться, не испытывая ужасной тошноты. Рядом никого не было, а Гас очень, очень сильно захотел молока. Это был тот день, когда я размышляла над тем, что Джон Элдер Робинсон написал в своей книге «Выключенный», – о низких ожиданиях, которые мы связываем с аутизмом, и как это распространяется на все сферы жизни. Я отчетливо вспомнила, как Джон повсюду носил Гаса на спине, когда сыну было семь или восемь; потом, через некоторое время, его стал носить Генри. Почему? Потому что ему нравилось.
«Планка непреднамеренно опускается к нижней границе заново диагностированной осознанности, – пишет Робинсон. – Может быть, сегодняшние дети с аутизмом в большей мере мудрые и хитрые домашние любимцы, которые учат родителей кормить их, ухаживать, обеспечивать развлечение и медицинскую помощь в течение всей жизни, и все это задаром». Мне понравилась эта идея, хотя я понимала, что она неверна.
Почти так же, как мысль о том, что Гас не найдет работу, меня расстраивает другое: работа, которую найдет Гас, может оказаться не более чем благотворительностью. Доброта – это прекрасно. Жалость, которая таится в самом сердце благотворительности, – вот что мне неприятно. Даже если, что вполне вероятно, Гас не понимает разницы. И еще существует настоящая скромная работа, которую он хочет получить, но здесь его могут легко надуть. Соседка, которая работала на хорошо оплачиваемой должности, попросила Гаса присматривать за ее котом за десять долларов в день. Нужно было дважды в день приходить, кормить и играть с ним. Гас не смог бы самостоятельно открыть консервную банку, так что это был общий проект, для мамы и Гаса. Но никто не мог бы более старательно обеспечить коту должный уход. Я могла бы забыть о дневном сеансе игры, но Гас – никогда. Однако я заметила: если Ребекка возвращалась раньше, чем ожидалось – скажем, днем, а не поздно вечером или вообще на следующий день, – то она платила Гасу только пять долларов вместо десяти, потому что за десять предполагалось, что он дважды зайдет проведать кота.
Гас не обращал внимания. Я рассердилась, когда Ребекка поступила так в третий раз, и прекратила присмотр за котом и больше никогда с ней не разговаривала. Я хотела, чтобы Гас понимал деньги и понимал, что его обманывают. И в то же время я не могла спорить с Ребеккой. Я была расстроена, потому что, с точки зрения Ребекки, я подняла шум из-за какой-то пары долларов. Как я могу ожидать от Гаса, что он защитит себя, если я не могу сделать это для него?
Мне очень нравилось, что это была настоящая работа. Я радовалась, что Гас любил эту работу. И хотя я удержала Генри от скандала с Ребеккой – он бы не стал разбираться ради себя, но был готов в бой ради брата, – я с удовольствием рассказала ему, что произошло, ради чистого удовольствия посмотреть на его праведный гнев. Это напомнило мне, как мы однажды ходили в «Макдоналдс» с Генри и Гасом, которым тогда было шесть лет. Генри заметил, что в коробку Гаса с десятью наггетсами сотрудник положил только девять. Никакие мои объяснения не могли отговорить Генри, который решительно промаршировал к девушке за кассой и нажаловался. Конечно, я не была полностью уверена, что за действиями Генри не стояли рассуждения вроде: «Эй, я единственный, кому позволено обманывать Гаса таким образом».
* * *
В прошлом году на YouTubе появилось популярное видео под названием «Танцующий буфетчик». Ребенок с аутизмом, Сэм, работает буфетчиком, готовит кофе в «Старбаксе»; его управляющий выложил это видео. Ребенок мечтал о работе буфетчика. Но Сэму говорили, что он нетрудоспособен: у него резкие движения, и он вообще не может сидеть спокойно. Но, как он объяснял, когда они с управляющим давали интервью журналу «Эллен», ему просто необходимо двигаться. «Я могу сосредоточиться, когда танцую», – сказал Сэм.
Он так и делал. Я плакала каждый раз, когда смотрела это видео, но плакать не следовало, потому что в нем не было ничего печального. Симпатичный управляющий «Старбакса» понимал, что может сделать чью-то мечту реальностью. Он закрыл глаза на дергающиеся руки и трудности с общением и увидел нелепого подростка, сгорающего от энтузиазма, а также талант в приготовлении идеальной шапки пены. Все, что нужно было сделать, – это позволить ему танцевать.
Двенадцать
Дружище
Это был сон. У меня была собака – или кошка, или хомячок, или ручной уж. Зверушка жила со мной, но я забыла об этом. Забыла покормить, забыла напоить. И когда зверушка в конце концов зачахла, я заметила. К тому моменту, как я про нее вспомнила, было поздно: я пыталась ее кормить, пыталась извиняться, но она умерла у меня на руках. Я видела один и тот же сон примерно раз в месяц на протяжении многих лет.
Потом у меня появились дети. Ладно, может быть, я уже могу позаботиться о живом существе.
Тот сон больше не возвращался, но его место занял другой: я ушла, и Гас остался один. Никаких посетителей. Как-то – это же сон, и сон может быть нелогичным – еда навынос доставлялась в его дом, но Гас не знал, как открыть упаковку. Он просто смотрел на нее, как собака смотрит на консервную банку.
Много раз я дрожала, просыпаясь от этого сна. Гас никогда не научится пользоваться открывалкой для консервов? Но вот что важнее: если он не научится, будет ли у него друг, который откроет для него консервную банку?
* * *
То был сон. Вот реальная жизнь.
«Привет».
«Привет».
«Привет».
«Что ты делаешь?»
«Я собираюсь в школу. Что ты делаешь?»
«Я разговариваю с тобой по телефону».
«Круто».
Я согласна, этому диалогу не позавидует Ноэль Кауард. Но они разговаривали. Каждое утро последние шесть месяцев Гас и Манди обменивались сообщениями.
«Кто такая Манди?» – как-то спросила я.
«Она друг», – ответил Гас.
«Откуда ты ее знаешь?»
«Я не знаю точно».
Что? Потом я вспомнила, с кем разговариваю. «Ты когда-нибудь вживую встречался с Манди?» – спросила я.
«Нет, – ответил Гас и быстро добавил: – Она просто мой друг».
Дружба Гаса напомнила мне отчет из школы специального образования. В постоянных усилиях не судить вообще этот отчет был составлен на своем собственном языке. Когда ребенок обладал почти несуществующим набором навыков, в отчете такая ситуация называлась «формирующимися навыками». В нашем доме это стало условным обозначением выражения «Ты понятия не имеешь, что делаешь». В том смысле, что Генри, наблюдая, как я опаздываю на встречу и неистово терзаю телефон, замечает: «Ты все еще понятия не имеешь, как вызвать такси через приложение, не так ли?» Я: «Эти навыки формируются».
Так что мне нравится это выражение: представление Гаса о дружбе формируется.
