– И вы провели с ним эту ночь, сестра?
Впервые в ее душу закрался страх, когда она осознала, что на уме у полковника была вовсе не интрижка между ней и Майклом: едва ли он подозревал ее в распутстве да и вообще считал способной на непристойную выходку, – нет, он думал вовсе не о любовных похождениях, а об убийстве.
– Я не отходила от сержанта Уилсона, пока полчаса назад не заступила на дежурство, сэр. Сержанта Даггета я обнаружила почти сразу, как пришла в отделение, и к тому времени он был уже несколько часов как мертв, – отчеканила она тоном, не терпящим возражений.
– Понятно, – хмуро поджал губы Чинстреп. – Хорошенькое дельце…
– Не соглашусь с вами, сэр: ничего в этом хорошего нет.
Он снова вернулся к главной теме, словно надоедливый пес, которого и палкой не отгонишь.
– Так вы совершенно уверены, что сержант Даггет никак не проявлял суицидальные настроения?
– Абсолютно, сэр, – твердо произнесла сестра. – Откровенно говоря, самоубийство сержанта Даггета меня поразило. Нет, не сам факт, а способ: столько крови, столько… уродства, вдобавок еще и оскопил себя… Представить не могу, что его толкнуло на это. Но в том-то и беда, что люди часто поступают наперекор всем нашим ожиданиям. Я полностью откровенна и честна с вами, полковник Доналдсон: мне трудно поверить, что Даггет покончил с собой, но тем не менее это самоубийство, и ничто другое. Иная версия исключена.
Полковник повернулся и степенным шагом направился к бараку «Икс», и на этот раз сестра Лангтри не стала его обгонять, а последовала за ним. Возле сорванной бельевой веревки он остановился и поворошил офицерским стеком кучи одежды, и Онор невольно пришла на память воспитательница летнего лагеря для подростков, которая ищет на белье подозрительные пятна.
– Похоже, здесь произошла драка, – глубокомысленно заметил Чинстреп, выпрямившись.
Губы сестры тронула улыбка.
– Да, сэр: между капитаном Паркинсоном и выстиранными рубашками.
Полковник двинулся дальше.
– Полагаю, мне следует побеседовать с капитаном Паркинсоном и сержантом Мейнардом, прежде чем докладывать начальству, сестра.
– Конечно, сэр. Я не заходила в барак после того, как обнаружила тело, так что, думаю, никто пока ничего не знает, а баню я заперла, прежде чем отправиться к вам, так что попасть туда никто бы не смог.
– Что ж, и на том спасибо, – строго проворчал полковник и вдруг понял, что судьба подбрасывает ему великолепную возможность расправиться с сестрой Лангтри раз и навсегда. Мужчина провел всю ночь в ее бараке, возмутительная грязная оргия завершилась кровопролитием! Когда он покончит с ней, эту выскочку распнут и прогонят из армии с позором. Великий Боже, слава тебе! – Позвольте заметить, сестра: я считаю, что вся эта история от начала и до конца – следствие вашей халатности, и я лично прослежу, чтобы вы подверглись наказанию, которого, несомненно, заслуживаете.
– Спасибо, сэр! – воскликнула сестра Лангтри без тени иронии. – А я вот думаю, что истинной причиной случившегося послужили две бутылки виски «Джонни Уокер», которым прошлой ночью накачались пациенты отделения «Икс». Если бы я только знала, кто тот безмозглый болван, что вручил вчера эти две бутылки эмоционально нестабильному больному, капитану Паркинсону, то с превеликим удовольствием лично проследила бы, чтобы он подвергся наказанию, которого, несомненно, заслуживает!
При этих словах полковник споткнулся на лестнице, и ему пришлось ухватиться за шаткие перила, чтобы не упасть. Безмозглый болван! Законченный идиот! Совершенно забыл про виски. А она знала. Конечно, знала! Теперь о мести придется забыть: надо спустить это дело на тормозах, и как можно быстрее. Проклятье! Черт бы побрал эту женщину! Как же глубоко въелась в нее отчаянная наглость под вежливой оберткой. Если уж школа медсестер не обломала ей зубы, то теперь ничто не поможет.
Мэт, Наггет, Бенедикт и Нил сидели за столом на веранде и являли собой жалкое зрелище. Бедняги, вздохнула про себя сестра, она даже не успела дать им кофеина, который сцедила из бутылочки с тройчаткой, а теперь, на глазах у Чинстрепа, это и вовсе стало невозможным.
При виде полковника все выстроились рядком по стойке «смирно». Он грузно опустился на край скамьи, но когда та угрожающе покосилась под ним, проворно пересел на середину и проворчал:
– Вольно, джентльмены. Капитан Паркинсон, я буду крайне признателен, если мне нальют чашку чаю.
Чайник с заваркой уже несколько раз опустошали и вновь наполняли кипятком, так что чай, который Нил нетвердой рукой плеснул в кружку, был еще довольно горячим. Полковник Чинстреп, казалось, не заметил отвратительного вкуса пойла и с благодарностью уткнулся носом в кружку. Несколько минут прошло в молчании, но наконец он отставил кружку в сторону и обвел угрюмым, тоскливым взглядом лица четверых мужчин и сестры Лангтри.
– Как я понял, ночью в бане между сержантами Уилсоном и Даггетом произошел инцидент? – веско произнес полковник, давая понять, что именно это привело его в столь ранний час в отделение «Икс».
– Да, сэр, – немедленно откликнулся Нил. – Сержант Даггет пытался напасть на сержанта Уилсона… я имею в виду сексуальные домогательства. Сестра Лангтри привела в баню нас, то есть сержанта Мейнарда и меня, мы вмешались и положили этому конец.
– Вы видели все своими глазами, или вам это известно только со слов сестры Лангтри?
Нил посмотрел на полковника с презрением, которое даже не потрудился скрыть.
– Ну да, разумеется, мы все видели своими глазами! – В его голосе зазвучали брезгливые нотки, словно Нила силой вынуждали удовлетворять чей-то извращенный похотливый интерес. – Должно быть, сержанта Уилсона застали врасплох. Он был без одежды, еще мокрый после душа. Сержант Даггет тоже был голый, но совершенно сухой, вдобавок в состоянии острого сексуального возбуждения. Когда мы с сестрой Лангтри и сержантом Мейнардом вошли в баню, он готовился напасть на сержанта Уилсона, а тот принял оборонительную стойку, чтобы его не подпустить.
Нил откашлялся и бросил осторожный взгляд поверх плеча полковника.
– К счастью, сержант Уилсон не слишком налегал на виски, которое перепало нам вчера вечером, иначе дело обернулось бы для него куда хуже.
– Хорошо, хорошо, этого вполне достаточно! – резко оборвал Нила полковник, почувствовав, что с упоминанием виски на смену легким уколам рапирой придут увесистые удары дубиной. – Сержант Мейнард, вы согласны с описанием, которое дал нам капитан Паркинсон?
Бенедикт впервые за все время поднял голову. На его изнуренном, туго обтянутом кожей лице с покрасневшими от виски глазами застыла отрешенность, как это бывает у человека, переступившего черту.
– Да, сэр, именно так все и было, – проговорил он вяло, растягивая слова, будто просидел не один день, пока готовился произнести эту фразу. – Люс Даггет был безобразным пятном на лице земли. Грязью. Мерзким…
