Лицо сестры побелело, а солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь кроны пальм, придали ему зеленоватый оттенок. Во второй раз за время их знакомства Майкл шагнул к ней, обхватил за талию и обнял так крепко, что ощущение близости с ним заполнило ее целиком, вытеснив остальные чувства.
– Ну же, милая, только не падай в обморок! Дыши глубже. Ну вот и умница!
– Я догадывалась, – медленно проговорила Онор, когда смогла наконец заговорить. – Чувствовала: что-то здесь не так. Это было совершенно непохоже на Люса, но зато в духе Бенедикта. Боже, какая же я идиотка!
Майкл разжал руки и отступил на шаг. Теперь он казался почти спокойным, словно наконец примирился с собой.
– Я никогда не сказал бы вам правду, если бы не ценил вас так высоко. Одна лишь мысль, что вы меня возненавидите, убивала. Бенедикт никогда больше не сделает ничего подобного, сестра, даю слово. Я всегда буду рядом и не позволю такому повториться. Позаботиться о нем – мой долг. Бен это сделал – или думал, что делает, – ради меня. В сущности, все сводится к одному. Я сказал вам тем утром, что напрасно согласился у вас переночевать. Мне следовало вернуться в барак, такое никогда бы не случилось. Если смерть тех людей, которых я убил раньше, на совести короля, и королю отвечать за это перед Господом, не мне, то смерть Люса на моей совести. Я мог остановить Бена, а вот кто-то другой – нет, потому что никто другой понятия не имел, что творится у него в голове. – Майкл прикрыл глаза. – Я оказался слаб, поддался чувствам и желаниям. Боже, как я хотел быть с тобой, Онор! Я не мог поверить! Клочок счастья после стольких лет в кромешном аду… Я любил тебя, но до той минуты даже не мечтал о твоей любви.
Все свои несметные запасы душевных сил она растеряла в один миг с беспечностью флибустьера.
– Мне следовало знать, – вырвалось у нее. – Конечно, ты любил меня.
– Я думал только о себе, – продолжил Майкл, чувствуя облечение, оттого что может наконец высказать ей все. – Если бы ты знала, как я проклинал себя! Люсу незачем было умирать! Все, что от меня требовалось, – остаться в бараке и показать Бену: я в порядке, Люс не сможет сделать мне ничего плохого. – Грудь Майкла судорожно вздымалась, дыхание стало прерывистым, его колотила дрожь. – Я был с тобой, а Бену показалось, что Люсу удалось-таки до меня добраться. Эта мысль не давала ему покоя, и случилось то, что случилось. Знай об этом Нил, ничего могло бы и не быть, но он понятия ни о чем не имел, его голова была занята другим. – Он протянул было к ней руку, но тотчас отдернул и уронил вдоль тела. – Мне предстоит за многое ответить, Онор. Я больно тебя обидел… этому тоже нет оправдания, защищаться не пытаюсь, даже перед самим собой, но хочу, чтобы ты знала: я чувствую свою вину и понимаю, что натворил столько бед, за которые меня еще призовут к ответу, но мучительнее всего сознавать, что причинил боль тебе.
По лицу Онор текли слезы, но оплакивала она не себя, а его.
– Разве ты больше не любишь меня? Ох, Майкл, я готова вынести все, но не могу потерять твою любовь! Этого мне не выдержать.
– Да, я люблю тебя, но у этой любви нет будущего и никогда не было, даже если оставить в стороне Люса и Бена. Не случись война, я никогда бы не встретил такую женщину, как ты. Тебя окружали бы мужчины вроде Нила, непохожие на меня. Мои друзья, та жизнь, к которой я привык, даже мой дом – все это тебе не подходит.
– Мы любим не жизнь, – возразила Онор, вытирая слезы. – Мы любим человека, а потом уже строим жизнь.
– Ты никогда бы не смогла жить счастливо с таким, как я, всего лишь простым фермером.
– Какая чепуха! Я вовсе не сноб! И объясни мне, в чем разница между крупным фермером и мелким. Мой отец тоже фермер. Просто калибр покрупнее, только и всего. Вдобавок мне не нужны деньги, чтобы чувствовать себя счастливой.
– Я знаю, но ты принадлежишь к другому кругу, у нас разные взгляды на жизнь.
Сестра Лангтри удивленно посмотрела на него.
– Разве, Майкл? Не ожидала услышать такое от тебя! Я думаю, наши взгляды на мир одинаковы. Мы оба любим заботиться о тех, кто слабее нас, и оба стремимся помочь им обрести самостоятельность.
– Это правда… да, верно, – произнес он медленно и вдруг спросил: – Онор, а что значит для тебя любовь?
Неожиданный вопрос привел ее в замешательство, и, обдумывая ответ, она растерянно переспросила:
– Что значит?
– Да. Что значит для тебя любовь?
– Любовь вообще или к тебе, Майкл?
– Ко мне, конечно.
– Ну… это значит разделить с тобой жизнь! Ухаживать за домом, растить детей, стареть вместе.
Онор видела, что ее слова глубоко взволновали его, однако не смогли сломить его спокойную решимость, далекую от личных чувств. Майкл оставался чужим, отстраненным.
– Но ты училась вовсе не для этого, готовила себя к другой жизни. Разве не так? – Его взгляд не отрывался от ее лица, на котором сквозь испуг и растерянность медленно проступало понимание, пусть ей и не хотелось этого признавать. – Наверное, ни одному из нас не подходит та жизнь, что ты описываешь. Не думал, что скажу это, когда начинал разговор, но ты хороший боец, всегда добираешься до сути, тебя не отвлечь шелухой.
– Да, это так, – признала Онор.
– А суть заключается в том, что нам обоим не подходит жизнь, которую ты описала. Теперь уже слишком поздно задаваться вопросом, как и почему так вышло. Я из тех мужчин, что не доверяют желаниям, которые обычно удается держать в узде. Я не хочу обесценивать их, называя плотскими страстями, и не хочу, чтобы ты думала, будто я принижаю свое чувство к тебе. – Он сжал ее плечи. – Онор, послушай! Парень вроде меня может однажды вечером не прийти домой, потому что во время поездки в город встретил кого-то, кто, как ему подумалось, нуждался в нем больше, чем ты. Это отнюдь не значит, что я брошу тебя или речь непременно пойдет о другой женщине, я лишь хочу сказать, что уверен: ты справишься, пока меня не будет, сколько бы времени я ни отсутствовал. Уж такой я: война помогла мне понять это. Не знаю, насколько ты готова быть честной с собой, только я для себя кое-что открыл. Когда кто-то вызывает у меня жалость, я всегда стремлюсь помочь. Но ты человек цельный: тебе моя помощь не нужна, – а потому, я уверен, ты можешь обойтись без меня. Видишь ли, любовь не главное.
– Кажется, ты пришел к парадоксу, – отозвалась Онор, чувствуя, как к горлу подступают слезы.
– Похоже, что так. – Он снова помолчал, подбирая слова. – Думаю, я не слишком высокого мнения о себе, иначе не испытывал бы потребности быть нужным. Но я действительно в этом нуждаюсь, Онор, я должен быть нужным!
– Ты нужен мне! – воскликнула она. – Моя душа, сердце, тело, каждая моя клеточка нуждается в тебе, и так будет всегда! Ох, Майкл, нуждаться можно по-разному, есть разные виды одиночества! Если я сильная, это не значит, что мне никто не нужен. Пожалуйста, не путай одно с другим, Майкл! Чтобы заполнить мою жизнь, мне нужен ты!
