Да и что говорить? Мол, прости, так получилось? Или – ты сам виноват, принял меня за парня? Можно так – я собиралась признаться, но ты никак не хотел видеть во мне девушку…
Игорю не нужен ее беспомощный лепет!
Поля обманула его, вот и вся правда.
Вольно или невольно – какая разница?
* * *
Лена Кирсанова неприязненно наблюдала за новой подругой. Никак не ожидала, что эта рыжая девчонка будет пользоваться таким успехом. Лена тысячи раз пожалела, что пригласила Аполлинарию с собой.
Кирсанова следила за Полей как кошка за мышью. Ненавидела ее и завидовала: внимание парней ничего не стоило этой девице с диким именем.
Лена неохотно признавала: сама Аполлинария вовсе не старалась нравиться. Что обиднее всего.
Своего непутевого брата, сумрачного невозмутимого Ивана – нашел Лешка с кем дружить! – и горбоносого очкарика Шульмана – снова стишки свои дурацкие кропает, даже здесь, в кафе – Лена бы Поле простила.
Но не Сашу Карелина!
И тем более, не Игоря Скуратова.
Сашу она знала с самого раннего детства. Сколько помнила себя, столько и Карелина. Лешка с ним всегда дружил, они одиннадцать лет за одной партой в школе просидели.
Лена привыкла к Сашиному шутливому ухаживанию, к его клятвенным заверениям, что непременно на ней женится, вот только ей, Лене, нужно немного подрасти. Кирсанова искренне считала Сашу чуть ли не своей собственностью, вечным пажом, и тут из-за какой-то драной веснушчатой кошки…
У Лены кулаки непроизвольно сжимались, когда она ловила на Поле слишком пристальный, внимательный взгляд Карелина!
А Игорь?!
Его невозмутимость вошла в поговорки. Лена лишь из-за Скуратова поступила в местный университет, не поехала в Москву или Питер – а мама предлагала, даже настаивала – и ради чего ее жертвы?
ОН расспрашивал об этой деревенской простушке.
С самым равнодушным выражением лица.
Будто ее, Лену, можно обмануть!
А потом пригласил Аполлинарию танцевать. Ловко опередив брата, Сашку Карелина и Ивана.
Изнемогающая от злости и тревоги Лена кружилась с Карелиным и не спускала глаз с ненавистной пары. Не хотела смотреть, но ничего не могла с собой поделать.
Она видела, как противная рыжая девчонка вздрагивала и краснела от ЕГО прикосновений. Видела, как Игорь с напряженным, непонятным ей интересом всматривался в розовое от смущения лицо, пытаясь поймать Полин взгляд. Видела, как он старательно пытался ее разговорить, а с ней, Леной, молчал как рыба. Лене самой пришлось искать темы, и она несла всякий вздор, вспоминая о котором хотелось провалиться сквозь землю или даже умереть.
Лена видела, как Скуратов внимательно вслушивался в Полины короткие ответы. Видела его сильную руку на Полиной тонкой талии и нешуточно страдала.
Кирсанова с горечью вспомнила бабушкины упреки – мол, за ее злостью ничего кроме эмоций нет, она винит в своих неудачах любого, только не себя, значит – жизнь Лены будет никчемной и жалкой, она не борец, а жертва – и попыталась успокоиться. Внезапно захотелось понять, что происходит, почему этот долгожданный вечер вдруг оказался испорчен, не по ее ли вине, может быть, бабушка права…
Лена горько усмехнулась: бабушка слишком часто оказывалась права!
Лена бесцеремонно дернула Карелина за воротник черной шелковой рубашки, ее голос дрогнул:
–Ты меня уверял, что друг, это правда?
–Конечно, солнышко, – вяло улыбнулся Саша. – Я даже единственную племянницу заставил в честь тебя назвать, ты же знаешь.
–Если я задам пару вопросов, ответишь честно?
–Смотря какие вопросы...
–Они для меня важны, этого мало?
Саша усмехнулся. Нежно поцеловал Лену в лоб – «Как младшую сестру», – угрюмо отметила девушка – и добродушно согласился:
–Постараюсь.
Лена кивнула на нежданную соперницу – Поля с Игорем как раз оказались рядом – и сипло спросила:
–Что вы к ней все липнете?
В ее голосе зазвенели злые слезы. Лена с силой стукнула Карелина кулачком в грудь.
–Ну что же ты молчишь?!
–Э-э… думаю. И потом: все – это кто?
–Издеваешься?!
–Ни в коей мере.
–Я не слепая! Лешка с ума сошел, как эта рыжая кошка у нас работать стала. Шульман вон стихи строчит, прямо на салфетке – чокнуться можно! Я заглянула, а там… – И Лена гнусаво продекламировала: – «Янтарный взгляд, и меня нет, исчез, погиб иль растворился, остался солнечный сонет, прими на память, меня нет, я в нем как мог тебе раскрылся…»
–По-моему, неплохо, – осторожно заметил Саша.
–Графоманство, – гневно отрезала Лена.
–Ну, каждый имеет право сходить с ума по-своему. Левка пишет стихи, кому от этого плохо?
–Ты дурак или притворяешься? Он же о НЕЙ пишет!
–Да с чего ты взяла?
–«Янтарный взгляд» – у меня, что ли?!
–Ну…
–А «солнечный сонет» – намек на ее мерзкие рыжие волосы!
Лена всхлипнула. Саша крякнул. Осторожно приподнял ее подбородок и заглянул в мятежные голубые глаза:
–Детка, да ты никак ревнуешь?
–Никогда! Я просто… просто…
–Да?
–Хочу знать, что в ней есть такого, чего нет во мне!
Саша озадаченно молчал.
–Ты обещал… правду! – Лена сморгнула невольные слезы и прерывисто пробормотала: – Лешка влюблен, Шульман стихи в ее честь пишет, а ты… я же видела! И Игорь вон с ней танцует, меня расспрашивал не о других, о ней, почему, не понимаю…
Саша бросил угрюмый взгляд на тонкую фигурку в скромном сиреневом платье и криво улыбнулся: сам не мог понять, чем его так притягивала эта рыжая худенькая девчонка. Ведь ничего в ней особенного. Карие глаза – пусть очень светлые, прозрачные, с золотистыми искрами вокруг зрачков – и россыпь мелких веснушек вокруг тонкого носа.
Лена Кирсанова рядом с ней – настоящая красавица. Яркая, высокогрудая, длинноногая. Но Сашин взгляд независимо от его воли почему-то прилипал именно к Аполлинарии.
«Я даже не знаю, кто она, – хмуро признался Карелин. – Та самая оборванная туземка на берегу Шексны? Полька, прикидывающаяся мальчишкой? Ее сестрица-близнец Аполлинария, если Полька не врет, и она действительно существует? Или их трое, чертовых близнецов, мальчишка и две девицы, и на троих одно имя, только в свидетельствах записали чуть по-разному: Поля, Аполлинарий и Аполлинария? – все может быть, идиотов на белом свете хватает...»
Карелин пожал плечами: рыжая шельма держалась как партизан, куда там простодушному – простодушной? – Польке. Вообще никак не реагировала на его подначки, ни разу не покраснела и не смутилась. Молчала как рыба и упорно держала ресницы опущенными, как Левка умудрился перехватить ее «янтарный взгляд» – непонятно.
