Команда рассыпалась по штирборту и бакборту судна. Сквозь прозрачную бирюзовую воду был виден лес острых, будто иглы, каменных колонн. Необычайное, несущее гибель зрелище. «Изабеллу» круто развернуло и несло прямо к затопленному собору. Сейчас ее разнесет в мелкие щепки. Надежда только на спасительные амулеты.
– Спустить паруса! – скомандовал адмирал.
– Спустить? – удивился Феликс. – Но кроме ветра нас ничто отсюда не вытащит.
– Спустить паруса! – покраснев, снова проорал адмирал, похожий на бойцового петуха.
Послышался глухой скрежет. Нутро Дорека отозвалось саднящей болью, словно каменное острие, задевшее киль, провело по его солнечному сплетению. «Изабелла» замерла, навалилась тишина. Тяжелая, гнетущая, неодолимая. Ни единого всплеска.
– Сели на мель, – сам себе не веря, прошептал адмирал. – Иглы взяли нас на абордаж.
– На какую мель?! – занервничал штурман. – Дайте карту! Где карта? Я хочу посмотреть! Куда подевалась карта?
– Карты этих вод не существует, – спокойно сообщил король. – И ты это знаешь лучше меня. Легенды есть, а карт нет.
– Никто отсюда живым не возвращался, – простонал Овид, не сомневаясь, что призраки мертвецов уже устремились к ним.
– Все бывает в первый раз, – заметил неисправимый оптимист Феликс.
– Кретин, – обругал его брат.
– Замолчите, – шикнул на них Тибо. – Ваши распоряжения, адмирал?
– Сбрасывайте балласт!
Балластом на «Изабелле» служили тяжелые грузы. Облегчив судно, адмирал надеялся поднять его и сойти со скалистой мели. Но балласт делает корабль устойчивым. Если избавиться от него, управлять судном станет труднее. Приходилось выбирать между двух зол, и адмирал сделал выбор. Гийом быстро собрал команду, и Овид со смертельной тоской в душе стал опорожнять свои обожаемые бочки.
– Осмотрите все отделения трюма, определите повреждения, – отдал новый приказ адмирал. – Если киль поврежден, плавание окончено.
Еще одна команда матросов отправилась выполнять задание.
Цел ли киль, можно определить, только управляя судном. В остальном осмотр трюма подтвердил надежность «Изабеллы». Откачали немного воды, поработав помпой, законопатили несколько дыр – вот и все повреждения. Плохой новостью было то, что и без балласта «Изабелла» все равно не стронулась с места. Она по-прежнему сидела на мели.
– Сейчас отлив, – напомнил Гийом.
И адмирал вопреки обыкновению признал, что помощник прав. Однако благотворный прилив начнется лишь ночью, с появлением луны, так что Дорек все-таки нашел, что возразить Лебелю.
– А вы подумали, Гийом, сколько времени пройдет, прежде чем вода поднимется и снимет «Изабеллу»? У нас каждая минута на счету!
– Есть другое решение? – спросил молодой король.
– Попробуем раскачать судно, – шепотом предложил Гийом Лебель, подумав: если матросы сначала навалятся на один борт, а потом все вместе на другой – кто знает? Может, «Изабелла» сдвинется с места?
– Накренить «Изабеллу», Гийом Лебель? – возмутился адмирал. – Рискнуть и пропороть обшивку?
– Другого решения нет, – подвел итог Тибо и безнадежно покачал головой. – Что ж, будем ждать.
Погрузились в ожидание. Солнце мало-помалу снижалось. Повеяло холодом. Матросы достали из сундучков теплые шерстяные носки. Тибо ходил туда и обратно по кубрику, почесывая подбородок. Адмирал ненавидящим взором вперился в горизонт, словно бросал ему личный вызов. Таяли драгоценные минуты, которые они невероятными усилиями сумели сберечь за время пути. Усталость, работа без сна, искусное управление судном пойдут насмарку. Время уйдет на бессмысленное ожидание прилива. Матросы занялись игрой в кости, жуя лакрицу, от которой чернели зубы. Лисандр и Щепка разбирали трудный параграф в хирургическом трактате. Феликс торопливо записывал что-то в дневник. Эма задумчиво сидела в углу.
А право на престол таяло.
К девяти часам небо стало лиловым, и шхуна вдруг мягко и незаметно заскользила по воде. Вздох облегчения пронесся по всем палубам. Адмирал кинулся к штурвалу, торопясь отвести судно подальше от берега. Но, к величайшему отчаянию, «Изабелла» его не послушалась: полярная лисичка на носу смотрела в открытое море, течение увлекало корабль в противоположную сторону.
– Идем обратно, – с горечью признал адмирал.
Да, «Изабелла» дала задний ход. Редчайший случай, и такой нежелательный! Что делать? Экипаж затаил дыхание, ожидая, что судно вот-вот наткнется на риф.
21
«Изабелла» медленно приближалась к опасному участку прибрежных вод, который моряки не знали и знать не хотели.
– Ги… ги… ги… – заикался геолог.
– Гиблая бухта, – процедил сквозь зубы адмирал.
«Изабелла» вплывала в бухту кормой вперед. Среди клочьев тумана чернел полукруг скалистого берега. Из расселин торчали сучья деревьев, будто потерпевшие крушение тянули к шхуне руки и молили о помощи. Наверху начинался непроходимый лес с кривыми крючковатыми деревьями, таящий кровоточащую тайну королевства, ту самую, о которой никто не хотел говорить.
Корму судна мгновенно оплели водоросли. С удивительной быстротой они покрыли ее клейким ковром, кишащим морскими ежами. Ядовитая жидкость разъедала древесину, до сих пор не знавшую гниения. Туман ложился на палубы, обвивался вокруг мачт. Спущенные паруса набухли влагой. Небо из лилового стало густо-фиолетовым. Через час опустится ночь. Но еще до наступления ночи, в ближайшие десять минут, течение разобьет их о скалистый берег.
Предрекая худшее, «Изабеллу» оплакивали тысячи женских голосов. Что они шептали? Невозможно понять. Откуда взялись? Неведомо. Из воды? Тумана? Деревьев? Из трюма? Матросы зажали уши, чтобы не сойти с ума. Потому не услышали нового приказа адмирала.
– Всё! Всё! Всё бросаем за борт! – кричал он. – Освобождаем корабль!
Он вопил, красный как помидор, и размахивал руками. Матросы поняли. Не задавая лишних вопросов, кинулись исполнять приказ. На дно полетело все: диковинки с другого конца света, коллекции минералов, инструменты, песочные часы, сундуки, гамаки, деревянные молотки, запасная парусина. Нижняя палуба освободилась мгновенно. Сохранился лишь большой стол, намертво приколоченный гвоздями. Феликс не желал расставаться с двенадцатью тетрадями дневника, но Бушприт безжалостно выкинул их за борт. Кок с кулаками отстаивал мешочек риса, штурман спрятал секстант и компас себе за пояс. Проказа занес над леером гитару Лукаса, но баталёр успел ее спасти.
Адмирал приказал обрезать цепь якоря.
– Обрезать, отпилить, выбросить! – орал он не переставая.
Вскоре на судне остался только табак, но и его унесло ветром, а Дорек все не унимался. Матросы стали сбрасывать одежду, выкидывали крыс из трюма, опустошали каюты, куда до сих пор не заглядывали. Они не замечали, что их капитан заговаривается, едва ворочает языком, что на губах у него пена. «Изабелла» и адмирал – оба разом – лишились управления.
