– Нашей земли можно коснуться в других местах, – настаивал Тибо.
Старички развернулись к принцу, насколько им позволяли ревматические кости. Жакар сердито засопел.
– Нет, это невозможно, – повторил Морван.
– Приведите доказательства, господин Морван, – подал голос Лоран Лемуан, астроном из Френеля. Ему было шестьдесят восемь лет, он был самым молодым советником, и только он один улыбнулся Тибо не таясь. Говорил он уверенно, но взгляд синих глаз за толстыми стеклами очков казался застенчивым.
– У вас другое мнение, Лемуан? Неужели удивите сюрпризом, сообщив что-то интересное? – неприязненно спросил Жакар.
– Возможно, принц, – спокойно ответил Лемуан. – Этим утром я говорил с мастером, который строил «Изабеллу». Мы даже объехали ее вместе с ним на лодке до того, как она окончательно затонула.
Глаз Жакара задергался сильнее. Морван снова нахмурил темные брови, приглаживая седые волосы. Кретон качал головой. Остальные не сводили глаз с астронома.
– И что же, Лемуан? – нетерпеливо спросил Жакар.
– Мастер чуть не плакал. «Такое чудесное судно», – повторял он…
– Я с ним согласен, – вздохнул Тибо. – Я и сам…
– Сам! – взорвался Жакар. – Ты сам, Тибо, в предрассветной темноте угробил корабль в порту, и теперь люди возятся с обломками! Ты угробил юнгу! Довел до изнурения всю команду! Свел с ума нашего легендарного адмирала! И после всех подвигов, явившись на Совет босяком и оборванцем, заявляешь, что готов управлять государством?! Не смеши меня, принц Тибо. Или нет, позволь вволю посмеяться.
– Смейся сколько угодно, если смешинка в рот попала, – ответил брату Тибо. – Но сначала дослушаем Лемуана.
Лемуан, привычный к спокойным, даже, можно сказать, монотонным заседаниям при Альберике, снял и снова надел очки.
– Так вот, – заговорил он. – Мастер готов засвидетельствовать под присягой, что «Изабелла» набирала воду довольно быстро. Она не приплыла бы с такой пробоиной издалека. Где-то близко от нашего берега она села на мель или наткнулась на камень.
– На множество острых камней, – уточнил Тибо.
– За несколько часов до прибытия в гавань, сир, – закончил Лемуан.
– Но это невозможно, потому что невозможно, ничего они не касались… – забубнил Морван.
– Касались. Мы сидели на камнях в Гиблой бухте, – прервал его Тибо.
Вздох изумления пробежал по зале Совета. «Невозможно», – снова подумал Морван и вместе с ним весь Совет.
– Голосуем, – процедил Жакар, почувствовав, что твердая почва уходит у него из-под ног.
А вот в успехе голосования он был уверен. Пока Тибо путешествовал на «Изабелле» по дальним странам, Жакар потихоньку подкупал членов Совета. И теперь им было некуда отступать – у большинства рыльце было в пушку.
– Согласен, проголосуем, – кивнул головой Тибо и оглядел Совет.
Он не наделся на справедливый исход, он хотел посмотреть, как поведут себя советники. Наверняка они выберут единокровного брата, но тогда он потребует расследовать смерть отца. Дождется возвращения фрегата, призовет в свидетели мастера-строителя.
Седовласые старцы между тем испытывали немалое смущение. Один только Лемуан высоко держал голову.
– Принцы не голосуют, – продолжил речь Тибо. – Собака тоже, хотя, я думаю, вас это удивит. Итак, свое мнение высказывает Совет. Кто голосует за Жакара?
Морван и Кретон подняли руки без колебаний. Проголосовал и столетний старик, едва сумев поднять дрожащую руку. Советник Пуассон присоединился к ним. Мишо, булочник, удержал свою левую руку правой, но потом все-таки проголосовал за Жакара.
Пятеро против пяти.
Взволнованный принц Тибо расхаживал по залу под королевскими портретами. Жакар злобно сверлил взглядом советников. А им совсем не хотелось смотреть ему в глаза. Тишина была тяжелой. Невыносимой.
– Опускаем флаг на башне, – вынес решение принц Тибо. – Короля у нас пока нет. Совет проголосует еще раз завтра на свежую голову.
– Протестую, – прошипел Жакар.
– Что предлагаешь? Дуэль? Я видел недурные клинки поутру.
Жакар с интересом взглянул на брата. Идея поединка ему понравилась. Он любил решать все вопросы силой и не сомневался в успехе. Однако дуэли у них в королевстве запрещены. Совет идею поединка не одобрит. При этом Жакар чувствовал, что его положение становится все ненадежнее с каждой секундой. Как бы там ни было, но Тибо – первенец, и его растили как будущего короля. Его возвращение – настоящее чудо, вел он себя властно, уверенно и спокойно. Как только он облачится в привычную одежду, все увидят в нем короля. Что, собственно, значат несколько часов опоздания? Жакару мгновенно пришло в голову другое решение. Он соберет ассамблею.
Жакар стукнул кулаком по столу и объявил:
– Ассамблея!
Стикс громко залаял.
24
Когда Тибо вернулся в покои Элоизы, Эма плескалась в большой медной ванне, залитая ярким солнечным светом. Капли воды переливались на гладкой коже, в воздухе стоял легкий пар. Тибо застыл в восхищении. Ему показалось, что он видит Эму в первый раз.
– Закройте дверь, ваше высочество, ее высочество может простудиться.
С этими словами Мадлен выглянула из гардеробной – белый чепец на светлых волосах, на щеках яркий деревенский румянец. Когда поутру ей встретился в коридоре сумасшедший, бежавший в южное крыло, у нее и в мыслях не было исполнять его приказания. Но потом до нее дошел слух о возвращении Тибо, она сложила два и два и со всех ног побежала в будуар Элоизы. К своему величайшему изумлению, она обнаружила там темнокожую женщину, которая сладко спала на трухлявом матрасе.
– Как только госпожа покинет ванну, я открою окна и проветрю комнаты. Здесь так давно никто не жил! Ах, наша дорогая королева Элоиза!..
Мадлен до сих пор о ней грустила. Желая погоревать в одиночестве, служанка пошла в спальню. Напрасно. Тибо направился вслед за ней.
– Я хочу, чтобы ты была горничной моей жены, Мадлен! Если ты, конечно, не против, – объявил он, закрыв дверь.
– Я? Горничной самой принцессы? Вы не ошиблись, ваше высочество?
Такое нежданное и нечаянное повышение!
А принц Тибо считал, что простодушная добросовестная Мадлен не способна на предательство. Она любила теплое молоко с ванилью – верный знак отсутствия коварства, по его мнению. Возможно, принц заблуждался на ее счет, но ему казалось, что Мадлен далека от политики. Трудно было представить ее плетущей интриги вместе с Жакаром.
– Я не мог ошибиться, Мадлен. Я знаю тебя с детства. Я тебе доверяю.
Растроганная служанка принялась стелить атласные простыни на новый матрас, который распорядилась принести.
