Заметим в скобках: если Жакару и удалось купить поддержку, подлые подкупы не принесли ему уважения.
– Мне известно, что судно из Ламота бросило якорь в Овечьей бухте через три недели после моего пребывания у них, – продолжал Тибо. – Твой друг Август Максимилиан сообщил тебе, что я пустился в обратный путь. Будешь отрицать? Ты все рассчитал. Смерть отца до моего возвращения была тебе на руку. Я никак не мог вернуться раньше и получить корону. Ты отлично подготовился. Я не мог приплыть вовремя. Но взгляни: я приплыл.
Тибо выдержал долгую паузу.
– Я здесь – и знаю, что король Альберик умер не своей смертью.
Жакар побелел как полотно.
– Что ты несешь? Ты рехнулся! Альберик умер от несварения желудка. Спроси докторов! Фуфилье, Плутиш не отходили от его постели всю ночь, следили за пульсом, собирали желчь, при свете свечи изучали мочу. Заподозри они что-нибудь, они бы сказали! Кто-нибудь да сказал бы! Об этом не было речи.
– А что они могли сказать? Они понимали, что ты станешь королем, и смирились с обстоятельствами.
– Ты бредишь, Тибо. Отравление, заговор, террор. Ты побывал в опасных странах и теперь предаешься болезненным фантазиям. Кто наговорил тебе немыслимых глупостей? Герцог Овсянский?
Чем больше возмущался Жакар, тем спокойнее становился Тибо.
– Жакар, рассуди и представь, что тебя ждет. Первый вариант: я вступаю на престол, ты попадаешь под суд, я наказываю твоих сообщников и приговариваю тебя к году работ на ферме. Второй вариант: мы обращаемся к народу. Выбирают меня, в этом нет сомнений. Я привлекаю тебя к суду за подкупы, узурпацию власти и цареубийство. А еще за подлог, поскольку ты написал письмо от имени Мишо.
– Какое еще письмо?
– Ты заставил Мишо подписать чистый лист бумаги, а потом использовал его подпись, чтобы от его имени оскорбить мою жену.
Жакар пожал плечами:
– Я не коллекционирую автографы. И уж тем более не нуждаюсь в подписи Мишо.
– Он утверждает обратное.
– Что стоит его слово против моего, слово пекаря против слова принца!
– Слово честного человека против слова мошенника.
Жакар поклонился с саркастической улыбкой.
– Где доказательства?
– Я найду их, можешь не сомневаться, – ответил Тибо. – Подкупы, узурпация власти, цареубийство, подлог – ты не мог не оставить следов. Я найду их, и ты будешь сидеть в тюрьме до скончания дней. Если только не откажешься от короны в ближайшие пять минут.
Ненависть, копившаяся долгие годы, исказила лицо Жакара. Вена на виске стала лиловой. Секунда – и брат уже не мог справиться с собой.
Внезапно Жакар соскочил со стула, набросился на Тибо с дикой яростью, прижал к стене, обеими руками сдавил горло. Тибо задыхался. Стикс острыми клыками впился ему в сапог. Тибо защищался инстинктивно: просунул между рук Жакара сжатые кулаки и с силой развел их, потом сделал то, что запрещал матросам, – резко ударил нападавшего головой в лицо.
Старый добрый прием – Жакар чуть не расплющился о дубовый стол, к которому отлетел. Стикса, что вцепился в левую ногу, Тибо пнул правой. Пес держал сапог мертвой хваткой. Тогда принц рванул его за ошейник, приподнял и швырнул на другой конец залы. Обернулся – до чего же вовремя! – и получил от брата удар в челюсть. Пошатнулся, но не упал, уцепившись за стену, не глядя наподдал ногой. Рассчитывал ударить в подбородок, но попал по носу. У Жакара ручьем хлынула кровь, он утерся рукавом, схватил стул и врезал Тибо по спине.
Стул разлетелся на части. Тибо медленно поднялся на ноги. Бока трещали, однако бой был не проигран: в левом сапоге был припрятан королевский кинжал. Это он уберег ногу принца от клыков Стикса. Теперь Тибо его вытащил. Жакар сразу узнал кинжал, который искал столько дней лихорадочно и безуспешно. На секунду Жакар опешил. И проиграл. В следующий миг его прижали к стене, перед глазами блеснуло лезвие. Жакар замер, не решаясь проглотить слюну.
Тибо смотрел не мигая. Хотел заглянуть брату в глаза. Понять, что у него на уме. Но Жакар глаза закрыл. В большой зале слышалось только тяжелое дыхание.
– Чего ты хочешь на самом деле? Скажи! – потребовал Тибо.
Из-за свернутой челюсти каждый звук давался ему с трудом.
Злобная усмешка искривила сочащиеся кровью губы Жакара. Стикс стоял с высунутым языком, прижавшись к ноге хозяина. На волосок от смерти Жакар все-таки погладил любимого пса по голове. Тибо подождал немного, ослабил хватку и указал кинжалом на стул. Жакар покорно сел.
– Ты отречешься, Жакар. Сегодня же. Во всеуслышание. Поднимешься на Большую башню и всем объявишь. А завтра с утра пораньше добро пожаловать на ферму! На пса наденешь намордник. Иначе индюшки умрут от разрыва сердца.
Жакар уже открыл рот, протестуя.
– Никаких «но я…». Год полевых работ. У тебя нет права мне возражать. Ты заслуживаешь худшего, и сам это знаешь. Чтобы я тебя больше не видел в зале Совета!
– Ясное дело, в ближайшее время ты меня здесь не увидишь. Но это не значит, что я сюда не вернусь.
Жакар откровенно грозил Тибо смертью, но Тибо не принял его угрозу всерьез.
– Уходи, – спокойно повторил Тибо и махнул рукой.
Жакар снова вытер кровь с лица рукавом, потом провел им по столу, оставляя кровавый след. Поднял обломок стула и запустил в окно. Стекло треснуло, но не вывалилось. Оно рассыпалось мелкими осколками у ног Тибо, когда Жакар вышел, громко хлопнув дверью.
Никогда, даже после самых ожесточенных споров, зал Совета не был так похож на поле боя: на столе и на стенах – кровь, на полу обломки стульев и осколки битого стекла. Но Тибо не оглядывал зал, он смотрел на видневшийся вдалеке порт. Там сновали грузчики с мешками и бочками. У входа в бухту рыбаки плыли мимо дремлющей на боку «Изабеллы».
Тибо почувствовал на себе внимательный взгляд, обернулся и встретился глазами с Альбериком. Бедный отец! Как он тяжко трудился, чтобы подданные были счастливы. Тибо подобрал осколок и крепко сжал в руке. Пусть останется отметина на память об этом дне.
29
Вскоре Тибо короновали без торжественных церемоний и славословий. Согласно обычаю, в тронном зале его ожидали свидетели. Тибо только что был принцем – но теперь стал королем. В колеблющемся свете факелов трон, сияющий драгоценными каменьями, казался пульсирующим сердцем, уязвимым и неутомимым.
Тибо вошел в зал. Булочница накинула ему на плечи горностаевую мантию, сапожник вручил скипетр. Вместе они представляли народ, что наделял короля властью. Мантия показалась Тибо жаркой, а скипетр тяжелым. Сколько королей держали его в руках до него? Сколько они издали законов, вынесли решений, преодолели трудностей?
Тибо вступил на ковер из розовых лепестков – сорок девушек трудились над ним всю ночь, – прошел вдоль залы и поднялся по ступеням к трону, сразу оказавшись выше всех собравшихся. Эма встала с ним рядом, в искрящейся диадеме, которая покидала сокровищницу только в день коронации.
