– Пехедай это своей новой девухке.
– Прекрати устраивать из всего шоу.
– Ты вообще не уделял мне время, тебя ночами не было в квартирке… я хебя любила …
– Я не верю.
Ария открыла рот, толи чтобы возразить, толи от шока.
– Я не верю – продолжил Ник, – Ни во что не верю. Ни в справедливость, ни в любовь… В любовь особенно. Я понял, что терпеть не могу людей, животных люблю. Хищников в особенности… И знаешь… спать по дружбе мне было куда удобнее…
Ария подошла со всей силы влепила ему звонкую пощечину. Ник даже не пикнул, а его лицо, как и всегда, не выражало ничего. Ария разрыдалась и убежала.
Ник сделал бесстрастное лицо и вернулся к разговору с Лексой.
– Так, о чём я говорил?
Но никто уже не помнил о чём вёл беседы Ник, все мысленно пытались переварить их драму с Арией. Ник заскрипел зубами от негодования – он терпеть не мог всю эту желтизну и обсуждения его личной жизни. Надо было думать дважды, прежде чем связываться с лучшей подругой Сороки-Авы Мраковой.
– Ты бледнее смерти – сказала ему Пенна Куликова.
– Ага, – сонно пробормотал Ник, – поспи последние месяцы по 2 часа в сутки, я на тебя посмотрю.
– Что так хорошо готовился к экзаменам?
– Февраль скоро – только и ответил Ник, выразительно переглянувшись с Лексой.
Последние экзамены были 30 декабря в понедельник, прямо на кануне подземельного праздника Кофество, который отмечался 32 декабря, в несуществующий для Надземного мира день. Время внутри Земли шло куда быстрее, чем на её поверхности – оттого к концу года у подземельцев оставались лишние сутки.
Майе с нетерпение ждала конца экзаменов и итогового собрания, чтобы наконец незаметно сбежать из Академии тайным ходом к бабушке на все зимние праздники. Вся переписка в Академии отслеживалась и общаться с родственниками официально было запрещено на протяжении всего обучения.
Последние минуты собрания, до того, как часы Зерцеллы пробили 12:00 Майя чуть ли прыгала на своём стуле. Майя спешно собрала свою сумку с самым важным, что могло ей пригодиться и простилась со всеми.
Илья подошёл к Майе так близко, что ей показалось, что он её сейчас обнимет. Майя замерла, боясь его спугнуть. Секунду Илья колебался, а потом похлопал её по плечу, опустив глаза в пол.
– Удачи добраться до бабушки.
Глава 20:
Кофество
31 декабря во вторник Агния Францевна украсила дом Татьяны и хоть праздничное кофейное дерево сливалось листвой с зеленой стеной Нефритового Дворца, красные ягоды, усеявшие ветви навевали мысли о празднике.
Кофейные бобы разных размеров и цветов, украшенные блестками и полудрагоценными камнями, были собраны мозаикой в снежинки и развешаны по всему дому. Маленькие кофейные белые цветочки, точно пятилистная сирень, были собраны в гирлянды и развешаны по стенам, такие же гирлянды обвивали поручни лестницы.
Странный для Майе праздник 32 декабря существовал только у Подземельцев. Он напоминал смесь Нового Года, Пасхи и Хэллоуина. По поверьям в Подземельном мире существовало некое мифическое существо – кофейный корги-пёс. Он был не добрым и не плохим. Он появлялся в домах в канун 32 декабря и мог утащить кого угодно в свою конуру (поговаривали что являлся он из самого царства Плутона – царства мёртвых – то есть не пойми откуда). Чтобы предотвратить это путешествие в один конец следовало раскрасить 32 кофейных зерна, сложить их все в свою любимую чашку и поставить под кофейное дерево.
– Кофейного корги не существует, – фыркнула Майя, продолжая раскрашивать кофейные зерна, размером с ноготь, золотыми узорами.
– Откуда такая уверенность? – выгнула бровь Агния Францевна, чья чашка с горкой зерен уже стояла под деревом.
Агния Францевна – высокая худосочная старуха с бледной кожей, пронизанной синими венами, и острым подбородком. В ней было что-то одновременно страшное и аристократическое – походила она на грозную горгулью, слетевшую с фасада средневекового готического собора. Хищную, ловкую, расчетливую, беспощадную. От нее веяло величием даже в хлопковой пижаме со спутанными ото сна волосами.
– Потому что и Деда Мороза не было. Это ты подарки подкладывала под ёлку. В этот раз со мной это не прокатит.
– А ты рискни, не раскрасить все 32 кофейных зерна, посмотрим, утащит или не утащит тебя кофейный корги.
Майя показала бабушке язык, когда та развернулась к ней спиной:
– Драгоценная моя, я всё вижу.
– Ну вот допустим, раскрашу я 32 твоих кофейных зерна, – Майя скептически оглядела запятнанную золотой краской белоснежную блузу Академии, – и что тогда?
– Тогда жди, что ночью твои кофейные зерна исчезнут, а вместо них корги притащит из своей конуры то, в чём ты нуждаешься сейчас больше всего.
Майя попыталась прислушаться к себе и понять, что ей сейчас нужно больше всего. В голове нарисовался Илья, замотанный красной атласной ленточкой словно верёвкой.
Майя прыснула.
– Нет, драгоценная, живых людей кофейный корги не притаскивает.
– Как ты… – Майя даже не хотела знать, как бабушка догадалась об её мыслях.
Внезапно Майя погрустнела. Чем дальше от тебя находиться человек, тем идеальнее он кажется. Ты мгновенно забываешь все обиды, разочарования и его недостатки. Он мгновенно становиться недосягаемым идеалом.
О чём Майя никогда не подозревала так о том, что вновь окажется в особняке Татьяны, чародейки, которая полгода назад гонялась за Никитой Л’Горностаевым и пыталась женить его на себе. Потом, конечно, Майя узнала, что всё это время под обликом Татьяны скрывалась никто иная как её бабушка.
Дом Татьяны вообще представлял собой странное сочетание: изумрудные парчовые шторы, множество подушек с кисточками, массивная золотая лепнина – всё было броским и театральным. Но больше всего Майю удивляло количество кроватей в доме. Три четвёртых дома занимали спальни. Большие, маленькие, роскошные и простые, тематические – на любой вкус и цвет. Майя ещё при первой встрече с Татьяной догадывалась, что древнее её профессии не было ничего, но:
– Бабушка, – в голове Майи застрял вопрос, который не давал её покоя, – а в каких… отношЕниях ты состояла с Никитой, пока… пока была Татьяной?
– Драгоценная моя, ерунду не говори. Не знаю, что связывала их с настоящей Татьяной. Но я ни в каких… отношЕниях – передразнила бабушка внучку, – я не состояла с ТВОИМ Никитой.
– Он не мой! – Покраснела Майя.
– Ну да.
– А где тогда… – Майя не была уверена, что хочет знать ответ, – её…
– Тело?
Масколикие, к роду которых принадлежали и Майя и её бабушка, имели способность перевоплощаться в других – похищать чужие лица. При этом проведя в теле своей жертвы более получаса, масколикий обрекал жертву на смерть.
