Пол Прай подал ей руку.
— Мы пройдем другой дорогой, — сказала женщина.
Она провела его через гараж, ощупью нашла дверь, минутку
постояла на фоне освещенного дворика, прислушиваясь и присматриваясь. Затем
кивнула, приглашая его за собой, и ступила на цементный пол. Впереди была
лестница и какая-то дверь.
Пол Прай прошел за ней следом в дверь и оказался в
застланном ковром коридоре многоквартирного дома. Они поднялись по лестнице в
другой коридор, затем миновали еще один лестничный пролет на третий этаж.
Широкие ступени покрывал ковер такой толщины, что совершенно заглушал их шаги.
Освещение было не ярким.
Женщина жила в задней части дома. Коридор оканчивался дверью
в квартиру, выходившую на другую, хорошо освещенную улицу.
Преодолев покрытые ковровой дорожкой ступени, женщина
остановилась и вставила ключ в замочную скважину. В кармане ее манто что-то
звякнуло. Левой рукой она повернула круглую дверную ручку, распахнула двери,
выждав минутку, включила свет. Правая рука женщины все еще скрывалась в
складках блестящего меха.
Пол Прай видел, как женщина взяла оружие с заднего сиденья
автомобиля, и у него не было ни малейшего сомнения относительно того, что
сейчас было в ее правой руке. Однако она не сделала попытки уклониться с линии
возможного огня или же заставить Пола первым войти в квартиру. Она полагалась
только на себя. Тяжелая школа жизни научила ее принимать вещи такими, какие они
есть.
Люстра осветила роскошную, богатую обстановку квартиры. В
ней были и удобные глубокие кресла у массивных столов, и мягкие кушетки, по
стенам висели изысканные гобелены. Воздух в помещении был спертым,
застоявшимся, от пепельницы, набитой окурками, стоявшей на столе, исходил
специфический тяжелый запах. В остальном эта квартира могла быть гордостью
аккуратной хозяйки.
Женщина крадучись вошла в квартиру.
— Закройте дверь, — бросила она своему спутнику
через плечо. А сама направилась к двери, очевидно, ведущей в спальню.
Здесь произошло то же самое: левой рукой хозяйка широко
распахнула эту дверь, в то время как правая оставалась в складках манто.
Спальня была не в таком идеальном порядке. Пол Прай заметил прозрачные шелковые
предметы дамского туалета, небрежно брошенные на кровать, розовые воздушные
одеяния, висевшие на спинках стульев… Переступив порог комнаты, женщина открыла
стенной шкаф и заглянула туда. Потом заглянула под кровать. Затем они
проследовали в кухню, и наконец она толчком отворила еще одну, на этот раз
вращающуюся, дверь в еще одну комнату. Проверив все и успокоившись, женщина
засунула пистолет, который действительно держала в правой руке, в потайной
кармашек, специально устроенный портным, шившим ей платье.
С облегчением вздохнув, она повернулась к Полу Праю.
— Откройте контейнер для льда и возьмите лимон, —
попросила она. — У меня совсем сил нет. А я найду стаканы и джин.
— Прекрасно. Сейчас я выпил бы море, — одобрил Пол
ее действия.
— Еще бы! — небрежно кивнула она, сняла два
стакана с небольшой посудной полки над раковиной и поставила их на кафельную
доску для сушки посуды.
Пол Прай открыл контейнер и вытащил оттуда ячейку со льдом.
Он заметил, что в холодильнике было полно бутылок со спиртным, но никаких
признаков продуктов. Очевидно, приготовление пищи не было ее стихией.
Когда напитки были готовы, они чокнулись.
— Я не поблагодарила вас за то, что вы избавили меня от
удара по голове… еще, — сказала она.
— Не стоит благодарности, — отозвался он,
коснувшись губами края стакана.
Женщина осушила свою порцию тремя жадными глотками. Она
пила, откровенно отметая все эти женские мелкие глоточки, какими обычно леди
пьют спиртные напитки. Казалось, она хотела сразу напиться и почувствовать
облегчение.
— Оставьте приличия, — со вздохом призвала она и
потянулась за бутылкой. — Я вас обгоню через минуту.
Новая знакомая Пола приготовила себе еще одну порцию
спиртного. Стакан Прая был еще почти полным, когда женщина пожелала чокнуться с
ним во второй раз. Эту порцию она выпила медленнее.
— Давайте махнем еще по одной, — предложила
хозяйка квартиры, — потом пройдем в другую комнату и покурим.
Пол Прай согласился.
Женщина смешала себе третью порцию, прошла со стаканом в
гостиную и упала в кресло, протянув ноги на свободное кресло.
— Отличный выдался денек! — заметил Пол Прай. Он
дал ей прикурить и в задумчивости уставился на распахнувшееся манто.
— Я люблю своих друзей и ненавижу врагов, — вдруг
сказала женщина.
— К чему вы клоните? — поинтересовался Пол Прай.
Она обратила на гостя свои опасные глаза.
— К тому, что ненавижу сочувствующих лицемеров, —
пояснила женщина, — к тому, что мы с вами совершенно незнакомы.
— Не вижу связи, — заметил Пол Прай.
Теперь ее щеки порозовели, а глаза после двух порций
спиртного обрели влажный лихорадочный блеск.
— Имейте в виду, что, если что-то произойдет и мне
придется выбирать между другом и совершенно незнакомым человеком, я предпочту
друга! — бросила она.
Пол Прай согласно кивнул.
Последовало минутное молчание.
— Однако, — проговорил Пол, лениво проследив за
колечком сигаретного дыма, поднимавшимся вверх, — быть вашим другом,
должно быть, большая привилегия.
— Должно быть, — согласилась она. В ее глазах
промелькнула тень приятных воспоминаний. — Еще какая! — тихо добавила
она.
Пол Прай осклабился.
— Ну как же можно стать вашим другом? Спасение вашей
жизни этому не способствует?
Она окинула его хмурым оценивающим взглядом.
— Ну, — заколебалась она, — не считайте меня
неблагодарной, — медленно начала женщина. — Я просто хотела сказать,
что бы ни произошло, нельзя ведь сравнивать совершенно незнакомого человека со
старым другом. Запомните это. И не важно, что может случиться. Я не буду
чувствовать себя проклятой лицемеркой, если мне придется пожертвовать вами ради
старого друга.
Пол Прай беззаботно рассмеялся.
— Детка, — сказал он, — мне нравится твоя
манера поведения.
Его лестное замечание не вызвало краски на ее щеках, и
взгляд собеседницы ничуть не потеплел.
— Большинству мужчин нравится, — подтвердила она.
— А теперь, — попросил молодой человек, —
скажите мне, в чем же все-таки дело.
Она осушила то, что еще оставалось в ее стакане, и
пробормотала нечто похожее на неизвестный выразительный эпитет.
— Я так и знала, что вы об этом спросите, — с
досадой заметила она. И, судя по ее манерам и тону, она словно подняла хлыст,
чтобы наказать дружелюбного пса за неблаговидное поведение.
