– Ишь ты. Дорог ить мандрагыр-корень, – рачительно заметил Родька, подкладывая мне в розетку еще варенья. – Хоть для денежного человека стараться станем? Хорошую мзду получим? Или опять за так сработаем? В счет будущих барышей?
– Хорошую, хорошую, – заверил я его.
– Тебе что за печаль – хорошую, плохую? – спросила у моего слуги Жанна, пристроившаяся рядом со мной. – Все равно же на полном пансионе живешь. На всем готовом.
– А у меня душа за хозяина бесперечь болит. За то, что добротой его всякие-разные безданно, беспошлинно пользуются, – моментально окрысился на нее Родька, топнув по полу лапой. – Только тебе этого не понять! Не понять!
– Ой, да ладно, – отмахнулась от него девушка. – Душа у него болит. Ты сам-то в сказанное веришь?
– Самое забавное, что да. Нет, серьезно, так оно и есть на самом деле, – заступился за слугу я. – Просто он смотрит на подобные вопросы со своего угла зрения, не всегда совпадающего с нашим. И вообще, хорош спорить, дайте поесть. Родька, а ты время не трать, извлекай с антресолей имущество.
– А как? – выпучил глаза слуга, недоуменно посмотрев сначала на меня, а потом наверх, на упомянутые в разговоре антресоли. – Даже если табуретку подставлю, то все одно до них не дотянусь. Лапы у меня коротки!
И в доказательство своих слов он выставил конечности вперед и даже повертел ими почти перед моим носом.
– Тоже верно, – признал я, доедая последний сырник. – Ладно, сам достану.
Однако, крепко же я в той своей жизни, доотъездной, имуществом оброс – именно к этому выводу я пришел, когда доставал с антресолей коробку за коробкой. Наверное, у меня среди предков кулаки по какой-то из линий имелись. Скорее всего, по маминой, она же не коренная москвичка. Сибиряк я по маминой линии.
Просто сколько же я тогда разных трав, корней, семян и прочих ингредиентов для снадобий запас! Лет на десять вперед, не меньше. Причем многие из них сам отыскивал, собирал, сам сушил. Мало того, в отдельном кофре обнаружились и готовые к употреблению, так сказать, продукты, я ведь совсем про них забыл. Нет, где-то на периферийных участках памяти хранилась информация о том, что тут, в Москве, есть запас разных всякостей, но напрочь вылетело из головы их количество. А ведь это добрых полсотни флаконов с самыми разными зельями, предназначенными для самых разных случаев. Да и не только зелий. Например, вот порошок, предназначенный для того, чтобы замести свой след. В прямом смысле. Если не хочешь, чтобы кто-то проведал о том, что ты где-то был, то, покидая это место, брось себе за спину три щепотки данного порошка, произнеси заговор – и все. Ни одна собака тебя не унюхает. Что собака – домовик не сможет с уверенностью сказать, заходил сюда чужак или нет. Хорошая штука. Пользоваться мне ей, правда, не приходилось ни разу, но сделать я ее сделал сразу же после того, как в книге появился рецепт. Пусть будет.
А вот десяток мешочков с зельем «Зов мертвых», которым я тогда сдуру пользовался налево и направо, совершенно не задумываясь о последствиях. Как уцелел – до сих пор смекнуть не могу. Нет, так-то дивная штука – пустил его в ход, призвал нужную тебе душу – и вуаля! По нынешней же ситуации вообще отменный способ: ни за кем бегать не надо, по одному этих поганцев призывай и куда следует после отправляй.
Так, да не так. Хорошо, что меня Жозефина в свое время на этот счет просветила. Всякий раз используя это зелье, я, по сути, вхожу в призрачный мир, туда, где и людям, и ведьмам, и, понятное дело, ведьмакам делать нечего. Это не наша территория. Платой же за такой визит является часть моей сущности. Проще говоря, призывая духов на их территории, я выжигаю часть своей души. Пусть небольшую, но навсегда. Хуже того, я оставляю там, в призрачном мире, свой след, по которому меня можно отыскать тут, в реальности. Например, можно попасть сюда, в мою квартиру, в обход подъездных, ножа в притолоке и прочих ловушек.
Так что меня тогда, два года назад, только незнание подобных основ, возможно, и спасло. Почему? Потому что дуракам – счастье. А по-другому меня, бездумно использующего подобные зелья, назвать никак нельзя. Вернее, можно, но там слова будут из того же семантического ряда.
Кстати, моих нынешних фигурантов я, скорее всего, «Зовом мертвых» приманить к себе и не смог бы. Наверняка колдун первым делом их от подобных неприятностей оградил. Заклятие призыва – штука несложная, блок на нее поставить как нечего делать. Особенно если речь идет о призраке.
А вот тоже забавная вещица. Расческа с мороком. Да-да, именно так. Это я для Чиненковой расстарался, когда еще в банке работал. Специально купил такую же, как у нее в сумке лежала, а потом два выходных дня над этим артефактом корпел. Вот только так и не успел одну расческу на другую подменить, экая досада! А как бы весело вышло, скорее всего. Чиненкова начала бы причесываться и увидела в зеркале, как ее волосы пучками выпадают. Меньше минуты – и вот она стоит перед зеркальной гладью лысая напрочь. Ох, ору бы было! И ведь что примечательно, любое другое зеркало в течение десяти минут то же самое бы показывало.
Но не сложилось. Жаль. И подарить эдакую красоту больше некому, она именно на мою бывшую коллегу заточена. Я ее биоматериал в процессе варки первичного зелья использовал.
Господи, на какую только ерунду я тогда свое время не тратил! Ужас…
– А почему тут написано «Федоткино зелье»? – спросила у меня Жанна, с интересом изучая фигурные пузырьки и холщовые мешочки, которые я разбирал.
– Это против икоты, – пояснил я.
– И что? – удивилась девушка. – Не вижу логики.
– Икота, икота, перейди на… – я вопросительно глянул на нее. – На кого?
– Не знаю, – пожала плечами Жанна, а после предположила: – На фиг?
– На Федота, бестолочь! – не выдержал Родька. – С Федота на Якова, с Якова на всякого.
– Блин, как у вас все непросто, – закатила глаза под лоб девушка. – Федоты, Яковы… Капец!
– Дикая она у нас, – иезуитски-кротко сообщил мне Родька, сноровисто перебирая ингредиенты в разных коробках. – Уж мы в нее вкладываем-вкладываем ума, а все впустую, как вода сквозь сито… Да, хозяин?
Я ничего ему не ответил, вместо этого отправился в комнату за своей ведьмачьей книгой. Так-то я вроде рецепт стабилизирующего зелья из мандрагыра помнил, благо до того несколько раз варить его приходилось, но в таких вопросах лучше все же памяти не доверять и иметь под рукой первоисточник. Да, и надо бы туда перенести рецепт, что мне Дара на телефон прислала.
– Так, хозяин, я не понял, мы какое зелье-то варим? – уточнил у меня Родька, переложивший из коробок на стол большую часть их содержимого. – Мандрагыр – корень могучий, какую из сил будить станем? Опять кому ребеночка зачать надо?
– Нет, на этот раз оздоравливающее. Силенок одному дядьке надо прибавить, чтобы смог болезни противиться какое-то время.
Родька внимательно глянул на меня, как видно хотел что-то спросить, но не стал этого делать. И правильно. Не ему решать, кого и чем мне поить. Его дело – принимать мои решения такими, какие они есть.
