– Стеблелист есть, правильный, хороший, – лапки моего слуги шустро елозили по столу, раскладывая пакетики с травами в кучки. – Помню, как мы его на «Амазоне» заказывали. Я еще не верил в то, что из заморских земель те травки-муравки, что нам нужны, прийти могут. Однако ошибался. Так, а где расторопша? Охти мне! Неужто нету?
– Да вот она, – я пододвинул к нему небольшую банку с сушеными плодами. – Не паникуй раньше времени.
Как верно заметил Родька, мандрагыр – корень сильный, но, чтобы пробудить эту самую мощь, а после направить в нужное русло, надо провести очень большую подготовительную работу. В чем-то варка зелья из мандрагыра напоминает выступление оркестра. Инструментов в нем много, каждый звучит по-своему, и, чтобы сплести эту какофонию в мелодию, нужен толковый дирижер, который проследит за тем, чтобы труба, скрипка или тромбон заиграли не раньше и не позже того момента, который им предназначен. Малейшее опережение или заминка – и вот уже композиция звучит фальшиво. Нет, стройно, красиво, завораживающе, но опытное ухо бывалого меломана уловит этот мизерный сбой. Здесь то же самое. Чуть замешкался, перепутал меру, передержал зелье на огне – и все. Нет, оно поможет тому, для кого предназначено, но чуть меньше, чем могло бы.
А вдруг именно этого самого «чуть» и не хватит? Такое случается сплошь и рядом, потому что закон подлости пока никто не отменял.
Не скажу, что я прямо ах какой опытный дирижер, мне еще учиться и учиться. Но вот Родька в этих вопросах незаменим. У него дозатор, похоже, в голову встроен при рождении был, причем с нулевой погрешностью, за ним перевешивать ничего не нужно. Да и как исполнитель мой слуга идеален, все у него всегда на своем месте лежит и приготовлено для отправки в котел в том виде, в котором должно.
– Так, теперь, стало быть, бросаем руту душистую, – произнес я, глянув на часы и сверившись с книгой. – Полмеры.
– Полмеры, – измельченная зеленая труха всыпалась в кипящее варево. – Ух, душистая какая! Помню, как ее собирал.
И я помню. Она только в одном месте у нас в Лозовке и растет, на каменистой россыпи, что в южной части леса. Причем то чудо, что вообще растет. Так-то это южный полукустарник, он не любит холода и обожает солнце, чего наши широты ни растениям, ни людям даже летом гарантировать не могут. Но мне повезло, у дяди Ермолая он в хозяйстве обнаружился. Рута – штука многофункциональная, часто выступающая основой разных зелий. Можно ревматизм ей лечить, можно бессонницу прогнать или тревожному человеку нервы успокоить, даже болевой спазм снять. А еще в сочетании с кое-какими заговоренными травами можно нежелательный плод из женского чрева выгнать, в том числе и на очень серьезных сроках. Да так, что дура, на подобное пошедшая, жива останется и, может, после даже снова забеременеть сможет. Последнее, правда, не факт, не факт… Но лично я никогда по этой части не работал, хоть пару раз получал подобные предложения с гарантиями щедрой оплаты и обещанием серьезных авансов. У меня, знаете ли, старых грехов на душе хватает, новые не нужны.
Последним в котел отправился мандрагыр, полученный мной от Дары. Весь, без остатка, под грустный вздох скаредного Родьки.
Зелье на секунду перестало кипеть, и его поверхность словно зеркальной пленкой подернулась, создавая ощущение, что в емкости находится не травяное варево, а живая ртуть. Но сразу же после этого цвет сменился на красно-коричневый, а следом за тем со дна поднялся огромный пузырь, мигом лопнувший на поверхности и затопивший кухню ароматом цветущей лесной поляны, как видно той самой, на которой некогда и появился на свет попавший в котел корень.
– Молодой корешок, – филином ухнул Родька. – Слабенький.
– Как узнал? – заинтересовалась Жанна.
– Так он светлым цветом только на миг сверкнул и на медяшку перекинулся. А теперь и вовсе в зелень пошел. Стало быть, силы в нем чуть. Был бы старый, мудреный, так с минуту бы золотом сиял, не меньше. И уж после того серебром переливаться начал.
– Надо же, – с неожиданным уважением посмотрела на мохнатика девушка.
– Ага, – Родька потер лапы. – Ну что, хозяин, почитай, что и все. Полчаса ему кипеть осталось, верно?
– Верно. – Я снова глянул в книгу, после взял со стола пустой флакон и показал ему. – Что думаешь, полный наберем в итоге?
Родька наклонился над бурлящим котлом, понюхал варево и мотнул башкой.
– Не, не наберем. Больше половины – да, но под пробку зальем вряд ли.
– Да ладно, – не поверила Жанна. – В этом пузырьке емкость четверть литра, а тут у вас все полтора.
– Мандрагыр, как губка, все в себя впитает, – фыркнул Родион. – Полегоньку-помаленьку, глядишь, и дно котелок покажет. Да сама к вечеру увидишь, что я тебе рассказывать стану.
– Думаешь, до темноты настоится зелье? – с сомнением глянул на бурлящую влагу я.
– Само собой, – заверил меня слуга. – Говорю же: молодой корешок. Много ли ему надо?
– Это хорошо. – Я перелистнул несколько страниц в книге, а после ткнул пальцем в некий рецепт, записанный невероятно кривым почерком: – Ты давай все вот по этой записи подготовь. Как мандрагыр с огня снимем, этим делом займемся. А я пока пойду заказчику позвоню.
Глава тринадцатая
Я вышел из дома, когда в его окнах зажигались огни, один за другим. Если честно, имелись у меня сомнения насчет того, что Родька ошибся, и в результате мне придется переносить встречу с Ильей Николаевичем на завтрашнее утро, а вместе с тем и все остальные мероприятия, запланированные на сегодня. Но нет, все вышло так, как мой слуга и предсказал: к вечеру жидкость, плескавшаяся на дне котелка, остыла и приняла описанный в рецепте темно-бронзоватый цвет. А еще чуть-чуть искрилась, если ее немного колыхнуть.
– Как ты и сказал, готово, – похвалил я Родьку, переливая итог утренних трудов в трехсотграммовый флакон темного стекла с узорным тиснением на лицевой стороне и тугой деревянной пробкой, один из тех, что я еще два года назад на «Алиэкспрессе» заказывал. Кстати, надо бы пополнить запасы, тары под зелья почти и не осталось, ни такой, как эта, ни игривой, оформленной в компьютерно-игровом стиле. – Молодец.
– Ты, хозяин, просто именно такое зелье ни разу еще не варил, – великодушно сообщил мне слуга и перехватил у меня из рук опустевший котелок, на дне которого ни капельки не осталось. – А так и сам бы, без меня, смекнул, что да как. Да и я вон промашку дал, варева-то поболе получилось, чем посулил.
И это верно. Флакон заполнился почти полностью, еще чуть-чуть – и можно было бы сказать, что почти под пробку. Так что свезло моему заказчику, прямо скажем. У него теперь не месяц в запасе есть, а поболе. Ненамного, но все же. Кто-то скажет – пустяк, что такое лишние пять-семь дней? Нет, друзья, это не пустяк. Это шанс задержаться на белом свете, причем отличный. Иной раз людям выпадает удача в виде всего лишь каких-то пары часов, и та почитается за великое благо. А тут около недели мужику досталось!
