— Нельзя все время торговать одним и тем же. Вот я, Мэйху, могу, а ты, император Ли Ху, не можешь. Вокруг такие же земли, такие же страны, у всех растет на полях рис и просо, все растят свиней и яков, все делают шелка. Но!!! Быки продают свой уникальный шелк, который скрывает потоки Ки. Морские коньки поставляют на всю бывшую империю рыбу, осьминогов и устриц, не говоря уже про жемчуга. Фениксы продают меха необычных животных, которые водятся только там. Тигры занимаются оружием. А чем можем похвастать мы? Девятью хвостами с двух лисиц? Потому серебро и уходит из страны. Золото ушло еще до лисы, а теперь и серебро уходит. Торговля встает! Не из-за нас, торговцев, а из-за нехватки серебра!
— Вы еще подеритесь, — буркнула Цянь Джи.
Мастер предшествующих знаний удивился еще больше. Почему «бешеная сука» не реагирует на грубое поведение этого самого Мэйху? Судя по одежде, это был чуть ли не наследный принц, настолько роскошно он был одет, но вот крой одежды и головной убор говорили о его незнатном происхождении. Неужто это тот самый Мэйху? Возраст явно меньше тридцати лет. Пронзительно голубые глаза, аккуратные черты лица, гладкая светлая кожа, точно у девицы. Когда Мэйху стянул шапку, чтобы почесать голову (неслыханная дерзость!), Ши Хэй убедился в своих догадках. Знаменитый на всю страну глава торгового дома «Золотое небо» — белоголовый Джин Мэйху, также известный под именем Байсо.
Поговаривали, что в Киньяне два императорских дворца: один — собственно императора, а второй — дворец Джин. Этот низкорожденный выкупил несколько сыхэюаней в центре города, неподалеку от лестницы девятисот девяносто девяти ступеней, и выстроил там свое поместье. Он ни на капельку не нарушил законов, и ни один дом не превышал установленную планку по высоте, но материалы, которые он использовал, но роскошь декора, но великолепие садов — все это в итоге сложно было назвать как-то иначе, чем дворец.
А откуда такое богатство? О, у Ши Хэя немало свитков исписано по торговому дому «Золотого неба», который неразрывно связан и со свержением императора, и с вторжением семихвостой лисы.
Ли Ху провел ладонями по голове, встряхнулся, ни дать ни взять молодой петух перед дракой, и прорычал:
— Так откуда ж мне взять что-то особенное? У меня ни моря нет, ни диких гор со зверями, ни диковинных шелкопрядов. Баньяновый лес — и тот один на всю страну. Может, мне твоими волосами торговать? Тоже ведь диковинка!
Мэйху принял вызов. Подтянул длинные рукава повыше так, чтобы обнажились тонкие белые запястья и, глядя снизу вверх на долговязого императора, ответил:
— Эх, императорское твое величество, уж ты-то должен был понять, что самое ценное — не на голове, а внутри нее.
Ван Мэй утомилась стоять и ждать, пока два задиры наговорятся, потому легонько притопнула ногой, и мощный гул прокатился по комнате, отдавшись эхом по всему дворцу.
— Повелитель десяти тысяч лет, — сказала она так, словно это был не титул императора, а ругательство. — Здесь сидит почтенный Ши Хэй и ждет разрешения прочитать свои труды. А также прекрасноликая императрица. Негоже вам, словно босоногому попрошайке, кричать на весь дворец! Потом сходите с Мэйху на площадку десяти тысяч мечей и помашете палками.
— Так вот зачем я тебя позвал! — воскликнул Ли Ху, поднял руки, чтобы рукава упали ему на плечи, и уселся на скамью. — Сегодня он должен рассказать про четыре последних года под девизом правления «Справедливая Добродетель». Я хотел смотреть тебе в глаза, когда речь зайдет о твоем предательстве!
— Всё, что когда-либо делало «Золотое небо», шло только на благо страны Коронованный Журавль! — пафосно провозгласил Мэйху и изысканно опустился возле императора.
Ван Мэй печально вздохнула. Она знала историю этого белобрысого выскочки и восхищалась его великолепными манерами. Может, разница между ним и Теданем возникла, потому что Тедань слишком поздно попал в хорошие руки? Впрочем, юный торговец умел подстраиваться под любые условия. С самой Мэй он вел себя церемонно и крайне вежливо, с Уко он несколько раз сталкивался на тренировочной площадке и держался весьма неплохо, в результате Уко его зауважала, с Теданем он общался панибратски, что импонировало повелителю, уставшему от ненужных восхвалений.
— Давай, мастер! Поведай нам о предательстве этого неблагодарного Джин Мэйху! — разрешил говорить император.
Ши Хэй робко глянул на самого богатого человека во всей стране. Тот лишь вежливо улыбнулся, показывая, что воспринимает эти слова, как шутку.
«По желанию Сына Неба я начну свой рассказ с десятого года под девизом правления „Справедливая Добродетель“. За два года почти все знатные рода теми или иными способами вызнали о грядущем несчастье. Как ни печально, но большинство из них беспокоились не о стране, взрастившей их и давшей им богатство, а о своих жизнях и сундуках. Рода Люй, Ци и Кун срочно распродали свои земли, обменяв их на золото и кристаллы с Ки. Люй и Ци первыми отправили своих старших сыновей с деньгами и охраной в страну Божественной Черепахи, чтобы те успели купить дома и земли до того, как весть о появлении семихвостой лисы дойдет до остальных императоров. А через полгода вслед за ними выехали и остальные члены семьи.
Многие высокопоставленные чиновники поспешили подать в отставку под предлогом плохого здоровья или из-за старости, ведь после того, как император официально объявит о приходе лисы, уйти со службы будет сложнее.
Следом за первыми тремя родами двинулись еще пять кланов. Они хотели пойти тем же путем и успели отправить первые караваны, но затем император перекрыл выезд остальных членов семей. Потому им пришлось оставить все имущество и убраться из страны на летунах.
Земля стремительно дешевела, роскошные сыхэюани в Киньяне отдавали за бесценок, тогда как угодья в отдаленных городах, напротив, подскочили в цене.
Чтобы предотвратить побег богатых кланов, император Чжи Гун-ди вынужден был пятую армию под командованием Лан Яна направить на границу с Божественной черепахой. Там они должны были перекрыть все дороги и поворачивать караваны обратно.
Правитель Божественной черепахи воспринял армию, вставшую возле границы, как угрозу нового вторжения. Увы, наши соседи не забыли про попытку захватить восточные земли. Я, Ши Хэй, уверен, что император Божественной Черепахи знал о семихвостой лисе, перебежчики непременно доложили бы ему. Все же к нему в страну приехали не безродные крестьяне, а богатейшие и знатнейшие кланы, у которых немало родственных связей и в других государствах. Таких не зазорно пригласить в гости. Да и количество въезжавших людей должно было насторожить его. Но, несмотря на это, он также подвел к восточной границе немалые войска и даже выслал предупреждение императору Чжи Гун-ди.
Там говорилось, что повелитель Божественной Черепахи требует убрать столь большую армию с границы, иначе он воспримет это как нападение и возьмет на себя смелость атаковать первым. Так же там говорилось, что препятствование свободным людям в перемещении есть признак жестокости и скудоумия, потому он, император Божественной Черепахи, вынужден будет вмешаться и помочь несчастным.
