— Добрый день, я Говард Коулман.
Гость пожал ему руку и тихим, абсолютно безэмоциональным голосом произнёс:
— Мистер Смит.
Говард сразу понял, что это не настоящее имя. Продолжая улыбаться своей дежурной улыбкой, он указал гостю на кресло посетителей, а сам направился к своему.
— Итак, чем могу быть полезен? Мне Келли сказала, что вы из центрального офиса.
Лицо собеседника по-прежнему не выражало эмоций.
— Всё верно. Меня отправил мистер Симонс для решения проблем с проектом «Сновидение».
У Говарда тут же пропала улыбка.
— Я же писал мистеру Симонсу, что информацию, которую можно было накопать по этому проекту, я предоставил. Без проникновения на территорию института ничего больше не добыть.
И тут собеседник впервые проявил эмоции и криво улыбнулся.
— Как раз для решения этих проблем меня и прислали.
Говарда передёрнуло, так как улыбка гостя из кривой превратилась в жуткую.
* * *
Для начала я связался с профессором Лапатиным и проконсультировался насчёт оборудования для выращивания нейронных клеточных культур. Одно дело — каталоги компаний производителей, а другое — практика.
Сергей Константинович был очень рад меня услышать и чрезвычайно заинтересовался моей работой. Он настоял, чтобы я обращался к нему за помощью, если она понадобится, и взял с меня обещание держать его в курсе.
Разговор с профессором немного опустил меня на землю. Оборудование, способное помочь мне в моём проекте, стоило очень дорого. И компенсации от VR Indastries мне явно не хватит. Ценники на такое оборудование начинались от 20 миллионов. Поэтому я решил начать с малого: попробовать изготовить различные сенсоры и примитивные биомеханические изделия небольшого размера. А для этого большие промышленные аппараты не требуются. Достаточно лабораторных.
Связавшись с Николаем, ассистентом профессора, я получил от него согласие на участие в проекте. Конечно, в сфере его компетенции. А также заручился его помощью в дальнейшем совершенствовании программного обеспечения моего импланта.
А далее всё свободное время я тратил на воплощение всего задуманного. Заказывал оборудование, покупал программы проектирования, адаптированные под виртуал. Пересматривал работы по подобной тематике. Я так увлёкся, что ничего не замечал вокруг. Как обычно, сидя на лекции, я погрузился в виртуал и продолжал работать. Пытался спроектировать искусственную пищеварительную систему для увеличения срока автономности устройств, которые не имеют доступа к зарядным станциям длительное время. В этот момент я ощутил удар по плечу, а точнее тычок. Я выплыл в реальность и недоумённо обернулся в сторону обидчика. Таковым оказалась девушка. Я продолжил смотреть на неё непонимающим взглядом. Наконец она кивнула в сторону, где находился преподаватель, и я тут же услышал:
— Да-да, молодой человек. Я задал вам вопрос.
Осматривая аудиторию, я увидел, что все смотрят на меня, слышны шепотки, а некоторые группки корчатся от тихого смеха.
— Простите, я не услышал вопрос. Повторите ещё раз, пожалуйста.
Смех в аудитории перестал быть тихим. Преподаватель скорчил недовольную гримасу.
— Я спросил вас, что вы можете рассказать о неудерживающих связях между исполнительным механизмом и объектом манипулирования?
Я тут же вызвал перед собой статьи, на которые откликнулись моя память и имплант.
— С точки зрения теории управления, основной особенностью совершения действий с предметами, не фиксируя их, как раз и является наличие неудерживающих связей. Если говорить о людях, то самый известный пример таких действий — это игры с мячом: футбол, баскетбол, волейбол. Та же особенность присуща и другим управляемым системам, например роботам, передвигающимся на конечностях, которые могут отрываться от поверхности. В 1998 году профессор Северо-западного университета Чикаго К. Линч предложил для проверки работоспособности алгоритмов управления такими системами использовать специальную установку, которую он назвал «робот-бабочка». Задача оставалась нерешенной вплоть до 2015 года.
— Достаточно, — прервал меня преподаватель. В аудитории стояла тягучая тишина. — Садитесь. Э-э-э-э… Как, говорите, вас зовут?
— Михаил.
— Садитесь, Михаил. Итак, на чём мы остановились?
И такие случаи происходили практически на каждой лекции. Порой мне казалось, что преподаватели специально меня дёргают, зная, что я отвечу. И каждый раз эта девушка пихала меня в плечо.
* * *
Второй и третий курсы пролетели незаметно. За эти два года я настолько привык к интерфейсу импланта, что границы между реальным и виртуальным пространством просто стёрлись. И уже не представляю, как бы я обходился без импланта. Программное обеспечение с помощью Николая стало более совершенным. Да я и сам значительно продвинулся в программировании и уже не уступаю Коле, а то и превосхожу его. У нас получилась полноценная дополненная реальность.
Помимо совершенствования виртуального интерфейса я работал в лаборатории, создавая всё новые биоэлектронные устройства. Оформил более двух десятков патентов. В основном все изобретения были направлены на реализацию основного проекта. Я истратил почти все сбережения. И вот когда деньги подходили к концу, со мной связалась крупная химическая компания. Там заинтересовались одним из моих запатентованных изделий, а именно датчиком определения наличия и концентрации вещества в среде. Проще говоря, я смог вырастить биоэлектронный нос. Исследовал обоняние различных животных и насекомых и создал универсальную систему распознавания запахов. Искусственно выращенные рецепторные белки и нейронная сеть позволили создать датчик, превосходящий по чувствительности всё, что было сделано до этого. Причём система получилась масштабируемая, что позволило увеличивать чувствительность в зависимости от требуемых задач.
А ещё было искусственное сенсорное покрытие, наносимое на поверхность любой формы, способное распознавать прикосновение, силу нажатия, место контакта, температуру и повреждение. По факту это искусственная кожа.
Я пытался воссоздать то, что уже сделала природа, отдельные системы организмов, только на уровне биоэлектронных технологий. Нарабатывал опыт конструирования, выращивания и моделирования таких систем. Научился дублировать биологическую систему электронной и наоборот. Пробовал различные комбинации. Например, сигналы от искусственной кожи обрабатывались электронной нейронной сетью, а видео с цифровой камеры считывала искусственно выращенная биологическая нейронная сеть. Я работал круглосуточно. Результаты и возможности просто поражали воображение.
Не скажу, что до меня биоэлектронными устройствами никто не занимался. Занимались, и многие. Но эти работы больше выглядели, как научные труды, а не как попытки создать устройство, которое можно применить. Такие работы показывали возможности создания того или иного взаимодействия биологических компонентов с электронными, но не более. Те же искусственно выращенные биологические нейронные сети использовались только в медицине. И никто не пытался совместить их с электронными приборами на уровне готовых устройств. Нейросети моделировали на компьютере и этим довольствовались. Но вернее сказать, что никто не пытался создавать подобные устройства из-за того, что для этого нужно множество специалистов различных направлений, что, в свою очередь, требует значительных вложений. Да и трудно видеть возможности биологии, если ты инженер-схемотехник.
