* * *
Когда БЧ головных частей взорвались, это нанесло, пожалуй, больший ущерб, чем деятельность агрессоров. Большая часть наших электронных приборов требовала ремонта, остальное вышло из строя безвозвратно. Индивидуальные планшеты просто перестали включаться, а из спутниковых станций, через которые я получал данные, в строю осталась только одна. И теперь я с курсантами возился возле неё, пытаясь восстановить связь. Даже не могу представить, какой ущерб по всей планете.
Роботы тоже пострадали. Все электронные приборы, такие как дальномеры, системы упреждения, баллистический вычислитель и т. п., вышли из строя. Но органическая часть осталась работоспособной. И сейчас они реагировали только на голосовые команды.
Только через полтора часа мы смогли наладить связь. Когда поток данных восстановился, я увидел ужасающую картину. Корабли пришельцев покрылись огромными выбоинами с ровными краями, как швейцарский сыр. Будто материал в этих местах просто исчез. Всё верно, ударной волны в космосе нет, только жёсткое ЭМИ излучение и плазменный шар небольшого диаметра. Вот эти плазменные шары и проделали такие выбоины.
Корабли дрейфовали, хаотично вращаясь и испуская в пространство газообразное вещество вперемешку с обломками. Один из кораблей вообще развалился пополам. И две части некогда целого медленно отдалялись друг от друга. Я посмотрел на данные с планеты. Вся Европа, северная часть Африки и юг России были во тьме. Похоже, там сейчас несладко.
Внезапно мне пришла мысль. Ведь всего три корабля агрессоров заставили напрячь силы всей планеты, чтобы отразить атаку. А я почему-то уверен, что это не самые мощные корабли чужих. И что делать, если прилетят десять, двадцать? Мои размышления прервал зуммер тревоги. Я развернул окно, и по спине пробежали мурашки. Остатки кораблей и обломки медленно приближались к планете. И через час первые из них начнут входить в верхние слои атмосферы. Расчётная зона падения — Северный Китай, Монголия, Восточная Россия, Япония. Решение появилось сразу. Я оглядел толпившихся возле меня курсантов.
— Так, курсанты. Наши ВКС настучали агрессорам по сусалам, — по толпе пронеслась волна выдоха. Ещё бы, это я вижу то, что получилось после нашего удара. У них просто выгорели планшеты. Странно, почему я не подумал выключить всю электронику, ведь знал о последствиях. — Сейчас то, что осталось от кораблей пришельцев, будет сыпаться нам на голову. Поэтому все выдвигаемся в бункер полигона, где переждём этот огненный дождь. Курсант Фролов, выдели два человека, пусть сбегают к цехам и позовут всех рабочих к нам в бункер. У нас полчаса, чтобы укрыться.
Фролов козырнул и отправился отдавать распоряжение.
* * *
Уже минут сорок мы пребывали в бункере в состоянии шпрот в банке. Стоял постоянный гул от голосов переговаривающихся между собой людей. Я, конечно, проектировал довольно просторный бункер из расчёта на оборудование. Но никак не предполагал его использование как убежища от орбитального удара и не рассчитывал, что сюда набьётся около семидесяти человек: взвод курсантов и рабочие с моей фабрики. Система кондиционирования, включённая на максимум, совсем не помогала, но мы терпели и ждали. И вот ожидание подошло к концу.
Так как бункер во время события был деактивирован, он не пострадал от ЭМИ воздействия ядерных взрывов. И сейчас вся аппаратура визуального наблюдения была направлена на участок неба, где предположительно должны появиться обломки. На развёрнутом в бункере экране появились дымные следы сотен обломков. Визуально казалось, что они приближались медленно, но как только обломки оказались над нами, то с гулом и воем пронеслись на огромной скорости, удаляясь в сторону побережья. Небо заволокло плотным дымом, даже свет Солнца померк, и наступили сумерки.
А потом мы увидели огромный обломок неправильной формы. Он медленно вращался, приближаясь к Земле. Его огненный след был настолько ярким, что пробивался через дымовую завесу, озаряя всё вокруг алыми всполохами. От него постоянно что-то отваливалось, взрывалось и продолжало падать самостоятельно. Картина выглядела сюрреалистичной и завораживающей, будто огненные небеса обрушиваются на нас.
Все наблюдали молча, не отрываясь от транслируемой картинки. А затем пришла звуковая волна!
Я не знаю, как это описать. Все схватились за уши. Вибрировали стены и пол бункера. Грохот стоял такой силы! Казалось, что сам воздух вибрирует от такого звука. Но затем всё резко стихло. Я даже подумал, что повредил барабанные перепонки. Но щелчки пальцев возле уха убедили меня в обратном.
Придя в себя, я обнаружил, что все лежат на полу. У некоторых из ушей шла кровь, и медики из курсантского взвода уже оказывали им помощь. Ко мне протиснулся Фролов.
— Михаил Валериевич, что это было? Тот большой обломок упал?
— Пока не знаю, курсант. Но мы сейчас это выясним.
Я развернулся к системе контроля и принялся искать причину происшедшего.
К несчастью, много времени это не отняло. Стоило мне посмотреть снимки с орбиты, как мои кулаки сжались, а по щеке потекла слеза. А затем меня наполнили такая ярость и гнев, что имплант начал сигнализировать о спазмах сосудов головного мозга. Я смотрел на изображение огромного кратера на месте, где прежде был Владивосток. Всё вокруг воронки светилось от пожарищ.
— Полина, — проговорил я одними губами.
И последнее, что я увидел, — это надпись: «Критическая частота волн мозговой активности. Принудительное отключение».
Фролов успел подхватить этого странного человека, прежде чем тот упал. Держа на руках безвольное тело, курсант прокричал:
— Егоров, Мухин, ко мне. Нужна помощь, — а сам аккуратно уложил Волкова на пол.
Медики из второго и третьего взводов с трудом протиснулись через столпившихся и, подключив к лежащему человеку полевой анализатор, проверили пульс и реакцию зрачков. Через минуту анализатор пискнул, оповещая о завершении диагностики. Медик глянул на экран анализатора.
— Командир, он в коме. Я, конечно, вколю ему поддерживающий коктейль, но без спецклиники не обойтись.
Фролов выругался:
— И где мне теперь искать эту клинику?
Медик поднял голову и развёл руки в стороны, как бы говоря: «А я что могу сделать». Кто-то из сотрудников фабрики крикнул из толпы:
— Курсант, что там случилось? В город уже можно идти?
Фролов, не оборачиваясь, ответил:
— А нет больше города, и куда идти, я не знаю.
— Как нет, — ответил тот же голос, — мне же дочку нужно из детского сада забрать, — а далее наступила тишина.
Глава 11
Я очнулся внезапно. Будто рубильник включили. Как оказалось, это было недалеко от правды. Очутился я в своей привычной виртуальной комнате. И тут же передо мной развернулся экран с надписью: «Активация произведена. Состояние физического носителя — норма. Время в неактивном состоянии — 5 часов 43 минуты. Во время пребывания в неактивном состоянии были произведены следующие операции:
