– Нет, мне уже пора.
– Это не займет много времени, – проворковала Мари-Мадлен с настойчивостью обнимая Кавендиша. Сопротивляться было сложно, но именно эта настойчивость и усилила его подозрительность.
– В чем дело? И не говори, что я настолько прекрасен, что накануне судьбоносного Суда богов у тебя никак не проходит непреодолимое желание любви со мной… – отстраняясь, уже сухим и деловым тоном поинтересовался он у женщины.
Мари-Мадлен увидела во взгляде Кавендиша невысказанный вопрос, от которого он не отступится. Не говоря ни слова, она взяла его руку и сильно прикусила предплечье левым клыком. Не дернувшись, Кавендиш со смешанными чувствами наблюдал за Мари-Мадлен. Укусив его, она отпустила его руку и языком слизнула с губы капельку крови.
– Противоядие, – пояснила она и добавила. – Я обычная слабая женщина и не могу защищать свои интересы огнем, мечом и силой Сияния. Мне приходится выбирать иные пути.
Улыбнувшись Кавендишу на прощание, Мари-Мадлен нырнула, проплыла под водой к противоположной стенке бассейна и не оглядываясь покинула термы. Кавендиш же еще долго сидел в бассейне, размышляя о происходящем. И, глядя на красную точку укуса, думал о том, кто и кому глубже навставлял сильных аргументов во время только что состоявшейся беседы.
К себе Кавендиш отправился только через несколько часов. Поспав совсем немного, он проснулся сам, без будильника, перед самым рассветом. Не торопясь оделся, позавтракал и ждал остальных, сидя на крыльце претория.
Поднимающегося солнца не было видно – хмурое небо висело так низко, что казалось, облака вот-вот начнут цепляться за верхушки сосен на окружающих Нордхейм холмах. Лишь где-то далеко на востоке облака были чуть светлее остальной хмари – единственный признак наступающего утра.
Когда из здания вышли собранные и напряженные магистр Никлас, Рейнар и Лилия, Кавендиш молча присоединился к ним. Покинув пределы лагеря, маленькая процессия вместе с эскортом гвардейцев Нордхейма прошла по проложенной когда-то еще легионерами Старой Империи дороге, направляясь к полю тинга.
– Рейнар? – окликнул Кавендиш задумчивого спутника.
– Да?
– Если нужно делать выбор между бесчестьем и бесчестьем, что бы ты выбрал?
– Не знаю. Зато я знаю, что выбрал бы ты.
– И что бы я выбрал?
– Ты выбрал бы то бесчестье, где есть женщины.
– Вот так ты обо мне думаешь, да?
– Да.
– Ну… правильно думаешь, хочу сказать, – кивнул Кавендиш в глубокой задумчивости.
Глава 11
Скала закона была абсолютно пуста. И это было единственное пустое место вокруг поля тинга – остальные склоны окружающих площадку холмов были плотно заняты народом. Судя по всему, некоторые занимали здесь места еще с вечера. Наше появление встретили сдержанным гулом – собравшиеся на альтинг нордлинги желали увидеть Суд богов.
Поднимались на Скалу закона, как и в первый раз, втроем: я, Ливия и крайне задумчивый Кавендиш. Магистр Никлас, по заранее обговоренному плану, затерялся в толпе как наш тайный резерв. На всякий, вдруг если возникнет совсем плохой случай.
Небо так и было плотно затянуто облаками, не пропускавшими солнечный свет. Окружающее даже напомнило мне Нифльхейм – настолько все вокруг серое, мглистое. Даже трава не выделяется зеленью. Природные цвета словно пригасили, и, если бы не яркие вымпелы и штандарты, можно было бы подумать, что мы оказались в сером, нецветном черно-белом мире. Природа будто утратила яркость.
Но когда мы поднялись на Скалу закона, в окружающей нас серой хмари перед взором запестрело разными цветами. Поле холмов вокруг вытоптанной площади тинга, на контрасте с окружающей серостью, горело яркостью: собравшиеся нордлинги все были в одежде, подчеркивающей цветами гербы своих кланов и покровителей. Свободные ярлы и обычные граждане Северного круга тесно толпились поверху склонов. Подножия холмов, согласно расположению земель Северного круга, были заняты немалыми делегациями их владык.
Напротив Скалы закона, прямо напротив нас, под стягом с красным великаном белели плащи Троллсонов. Многие из кряжистых родственников северных горных троллей (они этого не отрицали, наоборот, гордились) были облачены в накидки из шкур белого медведя. Я уже знал, что право носить такой плащ на краю Северного круга, в Ледяных пустошах, дано далеко не всем – и столь большое количество белых пятен плащей показывало, что здесь присутствует вся верхушка клана.
Справа от Троллсонов расположилась делегация Айлгвена. Закутанные в зеленые плащи островитяне под зеленым же флагом с золотыми львиными головами традиционно старались держаться обособленно от других нордлингов.
Айлгвен всегда, испокон веков стоял особняком, будучи своеобразным мостом между Северным кругом и Западом. И здесь же, рядом с зелеными цветами Айлгвена, проплешиной выделялось пустое место, на котором возвышались три шеста: с золоченым всевидящим Оком Конгрегации, с Драконом Империи, а также личным гербом маркграфа Дракенсберга. Который являлся и владыкой Айлгвена, и должен был по протоколу находиться на этом месте. Впрочем, делегация во главе с Дракенсбергом запаздывала. Привилегия его как арбитра тинга – приходить к началу мероприятий, не заранее. Законодательно утвержденная здесь привилегия, кстати.
Следом за делегацией Айлгвена, справа от Скалы закона, у ее подножия, расположились фамилии первого сословия Западного клыка: земель Свортдаллена, Сторбакке и островов Риза. Реяли бело-синие флаги, на которых золотом горели вставшие на дыбы грифоны. В разных позах и количествах, на стягах разных земель полуострова Западного клыка. Слева от Скалы закона, напротив сине-белого моря золотых грифонов, подножия холмов были заняты индигетами фамилий Восточного клыка и Стейнвика. Красные флаги, на которых когда-то реяли орлы Ап Трогус, а сейчас вставали на дыбы массивные черные медведи.
Небо становилось все более хмурым, воздух промозглым, то и дело задувал стылый ветер. Дыхание Нифльхейма, подтверждающее присутствие на Суде богов Высокой женщины – как я думал тогда. Потом оказалось, что я глубоко ошибался… но это было потом.
Довольно долгое время ничего не происходило – продолжал тоскливо завывать ветер, заставляя большинство присутствующих ежиться от стылых порывов. У расположившихся в чаше поля тинга индигетов это не вызывало особых неудобств; а вот у тех, кто стоял на вершинах холмов, явно выделялись красные носы на белой, не знающей южного загара, коже, выдавая признаки непривычного холода. Некоторые нордлинги даже подпрыгивали, разгоняя кровь. Я бы тоже попрыгал и размялся – на Скале закона задувало стылым ветром весьма ощутимо. Но мне нельзя, на меня устремлены все взгляды, так что нужно терпеть.
Над чашей, несмотря на промозглый и неожиданных холод, висел густой гомон – большинство из присутствующих предвкушало достойное зрелище и активно обсуждало происходящее. И задумавшись, я не сразу заметил, как на поле тинга опустилась тишина. А когда понял, что из звуков остались только порывы ветра, даже вздрогнул от неожиданности, отбрасывая оцепенение. Скользнув взглядом по стоящим на вершинах холма нордлингам, я посмотрел в сторону, куда были направлены сейчас взоры всех без исключения.
