Собравшиеся нордлинги, отойдя от первого оцепенения, глухо зароптали. Лишать жизни в Северном круге, даже без права на поединок – дело в общем-то житейское, люди делают это испокон веков; но объявить кого-то идущим путем нидинга – это уже смертельное оскорбление, которое, не будучи смыто кровью, остается клеймом презрения навсегда. А обвинение Кавендишем Дракенсберга в организации убийства владыки Скаргейла и вовсе очень и очень круто удивило присутствующих. Удивил, «как дубиной по голове», как говорят в таком случае новогородцы.
Собравшиеся нордлинги роптали все громче, разные делегации первых сословий не скрываясь волновались, переглядываясь и перекрикиваясь между собой; Дракенсберг, побелевший как полотно от ярости, буквально кусал бороду, не находя пока слов.
– Вот это ты выступил, – негромко произнес я, обращаясь к Кавендишу. А тот, оказывается, еще не закончил.
– Я обвиняю! – крикнул он и вдруг поднял руку, в которой я заметил массивный перстень с гербом Великого Дома Кавендиш. Фамильный перстень, надо же. – Здесь и сейчас, перед лицом Богов Севера я обвиняю маркграфа Дракенсберга, Великий Дом Кавендиш, Трибунал Конгрегации и Объединенный совет старейшин Севера в тайном преступном сговоре для получения власти с помощью обмана и лицемерия!
Кавендиш хотел сказать что-то еще, но его голос сорвался. Так и не договорив, он швырнул свой фамильный перстень в Дракенсберга. Тот успел только расширить глаза, но перед ним материализовалась эгида щита шагнувшего вперед телохранителя, в который перстень ударился и покатился по земле. Глянув на Кавендиша, я увидел, как из уголка глаза по скуле у него течет одинокая крупная слеза. Ветром, наверное, надуло.
На площади между тем даже стих гомон – все настолько удивились речи выбранного свидетеля Дракенсберга.
– Пусть в поединке под взглядом богов решится, кто из вас прав! – скрипучим голосом произнес верховный жрец. Лицо при этом у него было как у толстого наглого кота, который бежал-бежал куда-то и вдруг врезался в стеклянную дверь. И переход от разбора претензий к поединку верховный жрец так быстро объявил сейчас потому, что определенно спасал положение, избегая новых вопросов и обсуждений.
– Пусть решится, кто из нас прав, – сквозь зубы проговорил Кавендиш, с ненавистью глядя… а ни на кого не глядя, он просто в пространство смотрел. Кавендиш собрался было двинуться обратно, но я перехватил его за руку. Не находя слов, я лихорадочно пытался придумать, что ему такого ободряющего сказать, но Кавендиш только покачал головой.
– Ты только не проиграй, а то совсем плохо будет, – криво усмехнулся он, вырывая руку и вместе с Ливией уходя к краю площадки.
За то время, пока я переглядывался с сумевшим удивить (причем вообще всех без исключения) Кавендишем, из сопровождающей Дракенсберга группы на площадь вышел его ратоборец.
Это был охотник на волков, который внушал уважение, даже несмотря на непримечательный внешний вид. Жилистый, с коротким ежиком светлых волос; возраст около тридцати, сам невысокий, на полголовы ниже меня. Выражение лица устало-скучающее, смотрит вокруг с вежливым интересом. Вроде незаметный, совершенно невзрачный, но вот от него словно веет опасностью – у меня даже по спине холодок прошел. И совсем не от очередного промозглого и стылого порыва ветра с колким ледяным снегом.
Ратоборец Дракенсберга был облачен в стандартную экипировку бойцов инквизиции, с силовым поясом. Только вместо Ока Конгрегации на груди эмблема отряда Вольфсангель в виде волчьего крюка. Щита-эгиды не видно, на пальце перстень с алой печаткой. Фламберж – пламенеющий полуторный артефакторный меч, конечно же, запрещенный к использованию Кодексом.
Вот это плохо. Очень плохо. Но и претензий не предъявишь – я сам предлагал для дуэли артефакторные мечи, не оговорив запрет на использование оружия с адским пламенем. Держа в уме, что к Суду богов прибудут варгрийские всадники. Кто ж знал, что моя предусмотрительность против меня же и сыграет.
– Могу я узнать, кто это? – сдержанно поинтересовался я, обращаясь к жрецу.
– Мое имя Константин Хейг, сержант особого отряда Вольфсангель, если тебе вдруг интересно, – вежливо улыбнулся мне будущий противник.
– Мне не нужно имя этого пса, – даже не глянув на сержанта Хейга, вновь обратился я к жрецу. – Я интересуюсь, зачем он здесь.
– Это ратоборец маркграфа Дракенсберга, – спокойно ответил жрец после некоторой паузы.
Причем отвечая мне, слепой жрец как будто водил носом, словно что-то почувствовав. Надеюсь, почувствовав именно то, что я так долго ждал – появление неподалеку от Нордхейма варгрийских всадников.
– При чем здесь этот пес?! – повысил я голос. – Я обвиняю Дракенсберга!
В моей интонации многим (довольно справедливо, я старался) послышался испуг. Сыграл я его довольно хорошо – вокруг поля тинга поначалу жиденько, но все разрастаясь раздались смех и улюлюканья. Многие свободные ярлы поддержали веселье – в Северном круге вообще сочувствие к чужим неудачам найти очень сложно.
– Согласно правилам Суда богов Севера, каждый может выставить вместо себя ратоборца, – поднимая руку и перекрывая гомон, произнес жрец.
– И что, ваши боги так спокойно принимают обман, когда правота обвинений вместо ответчиков решается другими людьми? – спросил я, но моя фраза, еще не будучи завершенной, потонула в многочисленных выкриках собравшихся.
Не могу сказать, что мне нравилось мое поведение, но все же я продолжал играть роль испуганного обвинителя. Да, зная о возможности замены ответчика на ратоборца, я вообще не надеялся на легкого противника. Но то, что противником станет охотник на волков с артефакторным пламенеющим мечом, который как нож сквозь масло проходит через любую артефакторную защиту и ломает другие силовые мечи – к такому я точно не готовился. Вернее, готовился, но я готовился к тому, что такой меч будет у меня!
И сейчас, если мое поведение хоть немного поможет мне предстать перед противником в образе истеричного юнца, я готов продолжать и продолжать играть испуг дальше. Потому что после начала схватки, если у меня не получится убить противника нахрапом неожиданного натиска, шансов у меня будет совсем немного. И еще я готов играть испуг в попытке потянуть время. Надеясь, что здесь все же сейчас появятся варгрийцы и передадут мне один из запрещенных мечей.
– Мы живем по воле богов Северного круга, и не тебе ставить под сомнения их правоту! – ощерившись в гримасе похожей на оскал, со скрытым торжеством произнес жрец.
Этот точно на мой испуг купился, уж не знаю, как насчет охотника на волков. Сразу после этих слов вновь невидящий взгляд верховного жреца скользнул по сторонам. Он вглядывался вдаль, куда-то за холмы, глядя будто сквозь них и сквозь собравшуюся толпу.
Надеюсь, это все же прибыли варгрийские всадники. Впрочем, даже если и так, то дождаться их у меня не получилось – верховный жрец, пресекая мой спор, крепко стукнул посохом в землю, знаменуя окончание прений.
– Ты готов к бою, лорд Кайден де Рейнар?
