Конь, лишившийся хозяина, грустно заржал и ударил копытом, будто почитая память усопшего.
Мартон и Томас столкнулись в коридоре. Оба молчаливые и грустные. Обменялись взглядами, кивками и, сменив маршрут, спустились на кухню. Выпросили у кухарки две чашки и бутыль вина.
Пили в тишине. Лишь один раз Томас постарался завести разговор:
– Он ведь так и не отомстил за родителей.
– Да. Но мы всё ещё живы, – после длительной паузы ответил ему охотник из Гудраса. – Теперь отомстить за всю семью Дехасти. Это наш долг. Пусть он пирует с богами в спокойствии, ведь мы выполним его обещание.
Томас не знал, что ответить на эту реплику и продолжили они пить в той же тишине, в которой начали. Лишь со звучным чмоканьем откупоривались пробки с бутылок и с глухим стуком встречались бортики чашек друг с другом.
Гилиам бесцельно бродил по поместью. Перед его глазами стояла одна и та же картина: лежащий в луже собственной крови Леоф и склонившиеся над ним Лилиит и Драдер. Оба не могли ничем помочь, а охотник это понимал и улыбался.
«Улыбка в лицо смерти, – думал королевич, – каким же сильным ты был, Сказатель.»
Ноги его привели к библиотеке графа. Решив, что ему стоит уединиться и обдумать всё случившееся, Гилиам распахнул дверь.
Но побыть наедине ему не удалось.
У окна на высоком стуле сидела девушка, а перед ней на треноге высился некогда белый холст. Кисть, словно продолжение руки охотницы, скользила по полотну, оставляя светлые линии. Лучи светила огибали женскую фигуру, превращая её в сказочное доброе создание. Воин мысленно сравнил её со светлой феей, кои вымерли много веков назад. Охотница убрала прядь, лезущую в лицо, и оставила на щеке мазок серой краски.
Он шёл тихо, но Лилиит всё равно услышала, обернулась.
– Ты рисуешь?
– Я должна ему хоть чем-то отплатить, – грустно проговорила охотница, возвращаясь к прерванному занятию. – Я не смогла ему помочь в жизни, так пусть хоть приложу руку к созданию памяти о нём. Граф обещал сохранить портрет.
– Краски тоже у него взяла?
– Да. Он сам их сделал, сказал, что так и не нашёл применение веществу, которое сохраняло бы цвет на протяжении тысячелетия. А тут появилась я со своей идеей и спасла его изобретение от краха, – Лилиит улыбнулась, не отрывая взгляда от холста.
– Хорошо рисуешь, – постарался продолжить неклеящийся разговор Гилиам.
– В прошлой жизни я любила и умела рисовать, не забыл?
– Помню. Но родители были против.
– Да…
Мужчина перевёл взгляд на картину, которую охотница почти дорисовала. С холста на него смотрел Леоф. Серые глаза хитро прищурены, тонкие губы кривятся в усмешке, на щеке небольшой тонкий шрам. Светлые волосы, длиннее чем в жизни рассыпаны по плечам.
Свет, падающий из окна, был слишком ярким, глаза у Лилиит заслезились.
А на Леофе был белоснежный сюртук с оторочкой из чёрной лисицы.
Глава 9: Когда сила – оружие
Барон Алемин в то тёплое летнее утро объезжал свои владения. Земли Шагрода лежали севернее от Кэймора. Мужчина как раз выехал из деревни, что прилегала к его небольшому поместью, которое он собирался значительно увеличить. Да и количество земель барона не радовала, и он уже начинал поглядывать на владения соседа. Соседки.
Баронесса Дехасти уже ждала его в гости. Она всегда ждала его.
Новый быстроногий молабу мчал со скоростью ураганного ветра и главе Ордена очень хотелось обозвать лошадь именно там, но останавливало только одно. Он знал кличку коня Гилиама.
По правую сторону от вытоптанной тропинки тянулся лес, в котором некогда одному из преступников удалось обезвредить шайку людоедов. Но увы, никто об этом не узнает. А по левую – блестело синим цветом озеро, по нему плавали белые птицы, время от времени из воды выпрыгивала жирная красночешуйная рыба, дрейфовали лодки рыбаков.
До поместья Дехасти оставалось ехать не больше часа.
Фецилла сидела у большого зеркала. Баронесса собственноручно заплетала волосы и наносила макияж, не доверяла она этого служанкам.
Но сегодня руки женщины дрожали. Она не могла понять в чём дело, а помада то и дело ложилась неровным слоем, что очень раздражало Фециллу. Откинув от себя тюбик и вскочив с мягкого пуфа, баронесса подошла к окну и распахнула двустворчатые витражи. Летный тёплый ветер прикоснулся к её лицу, зашевелил светлые локоны у лица, поцеловал в розовые губы.
– Всё хорошо, – прошептала женщина, вдыхая запах цветения киел, которыми была усеяна лужайка под окном её покоев. – Он скоро приедет, нет причин для паники.
Они не виделись всего несколько дней, но ей казалось, что прошли года. Иногда она спохватывалась, пытаясь понять, что происходит, но потом все мысли вновь занимал этот мужчина. Перед внутренним взором стояло его улыбчивое лицо и зелёные с жёлтыми крапинками глаза, которые завораживали.
По камням дороги зацокали копыта. Фецилла упёрлась руками в подоконник, стараясь выглянуть как можно дальше. К поместью на всех порах летела серая кобыла с мохнатыми ногами и длинной изогнутой шеей. Молабу заржал и замедлил шаг уже на каменной дорожке, ведущей к главному входу.
Баронесса увидела всадника, сердце предательски ёкнуло.
«Он приехал, – колоколом бились мысли в голове. – Он тут.»
Женщина кинулась к зеркалу, пытаясь оправить светло-коричневое платье так, чтобы оно подчёркивало все достоинства фигуры и скрывало недостатки. Стараясь успокоить дыхание, она степенно вышла из покоев и медленно двинулась к лестнице. Знала, что гостя встретят слуги и ей спешить некуда, но с каждым шагом неосознанно ускорялась.
Они встретились в холле. Шагрод поправлял пятерней растрепавшиеся во время езды тёмные волосы, когда баронесса бросилась к нему на шею. Тогда её не волновало, что она ведёт себя не так, как положено по статусу. Не беспокоили косые взгляды прислуги.
Мужчина не смутился, не оттолкнул. Его руки сомкнулись на женской талии, он вдохнул аромат её духов и шепнул на ухо:
– Радуйся мне.
Она рассмеялась.
Так радостно и звонко она хохотала только в детстве, когда ещё были живы родители. Когда мама заказывала у модистки для неё новое платье и когда отец брал ей на охоту. Она чувствовала себя лучше, чем когда-либо за всю жизнь.
Он делал ей счастливой.
А Шагрод отстранился, отстегнул плащ и передал его одному из слуг. Меч не отдал, хотя следовало бы, и проследовал вместе с Фециллой на второй этаж.
Бадья уже была наполнена водой, рядом стоял столик с множеством флаконов и пузырьков. Баронесса помогла раздеться мужчине.
Шагрод погрузился в тёплую воду и прикрыл глаза от удовольствия. Он уже не помнил, когда в последний раз удавалось так расслабиться, ведь обычно все процедуры приходилось делать или быстро, или в ледяной воде.
