– Тима-а!
За спиной хлопает дверь. Дергаюсь как от выстрела.
Ну что там еще?
Резко поворачиваюсь на голос.
Лера в спортивном костюме и носках несется по снегу ко мне навстречу.
– Не уезжай! Пожалуйста! – кричит, рыдая.
Со всех ног бросаюсь к ней. Подхватив, ставлю на свои ботинки. Прижимаю к себе, прикрывая полами пуховика. Ее руки обвиваются вокруг моей талии, а лицо утыкается в грудь.
– Ты куда раздетая выскочила? – смаргивая собственные слезы, целую в висок.
– Прости меня, – ревет как маленькая. Глажу по подрагивающим плечам. – Тимочка, пожалуйста!
– Лера, Лерочка, – шепчу и внезапно осознаю самую простую истину.
Господи, все же лежит на поверхности! А я даже не догадывался!
– Я люблю тебя, – замечаю хрипло. – Очень люблю!
– Я тебя тоже, – кивает она. – Не могу тебя потерять. Тима-а!
Порывисто обхватываю руками Лерину голову. Как сумасшедший целую заплаканные глаза, щеки, лоб. Словно в каждом прикосновении таится сила, помогающая мне выжить. Как глоток из источника. Исцеляющий и спасительный.
– Лера, – шепчу, подхватывая на руки. И тот час девичьи ноги крепко обвивают мои бедра. Чувствую жар прижавшегося ко мне тела. И никуда не хочу отпускать эту женщину.
Никогда!
Около ног вьется пес, которому мы так и не удосужились дать имя.
– Пойдем в дом, ты замерзла, – прошу настоятельно, как только ко мне возвращаются остатки разума.
Несусь к дому с драгоценной ношей.
Лера любит меня и это самое главное. Остальное рашим со временем.
Пес бежит впереди, словно показывает дорогу.
«Жизнь кажется налаживается, – усмехаюсь мысленно. Вдыхаю пьянящий запах чистого тела.
И чуть с ума не схожу, услышав за спиной грохочущий взрыв.
На автомате закидываю Леру в сугроб. Падаю рядом, накрывая ее своим телом. Сгребаю в охапку. К боку словно маленький жмется пес. Скулит как маленький.
Во все стороны летят обломки машины. Рядом с нами приземляется покореженная дверь.
От сильного запаха гари мгновенно выступаю слезы.
Какая-то сволочь заказала меня. Заминировала машину. А если б в ней находились Лера с детьми. Цепенею от ужаса. Даже представлять не желаю.
Сложно! Почти невероятно! Да и кто бы посмел…
– Нужно тушить. Может удастся спасти машину? – охает Лера, усаживаясь на снег рядом со мной. С другого бока мостится пес, укладывая голову мне на ногу.
– Да и бог с ним! Пусть горит, – морщусь я, покрепче сграбастав Леру в объятия. – Новый купим. Хорошо сидим.
43
Из дома вылетает Надежда.
– Вы целы? – кричит, подбегая. – А ну-ка!
Мы с Тимом, оглушенные собственными признаниями и взрывом, смотрим на нее ошалело.
– Лера! – требовательно зовет меня Надя. – Вставай сейчас же. На холодном снегу сидишь… Морозов, а ты что думаешь?
– Да, конечно, – кивает Тимофей, подрываясь с места. Помогает встать мне. Треплет по голове испуганную собаку.
– Идите в дом, – командует решительно. Трясет головой, словно в ухо попала вода.
– У тебя легкая контузия, – моментально ставит диагноз Надя. – Нужно к врачам. – И с ужасом восклицает. – А это что такое?
Вслед за ней смотрю на распоротый рукав красного пуховика. На оборванные края, обагренные кровью.
– А ну-ка быстро в дом! – командует няня наших детей. – Перевязать надо.
– Как скажешь, командир, – усмехается Тимофей и тут же, подняв здоровую руку, кричит соседям, заполняющим двор. – Все нормально! Мы живы!
– Сейчас приду, – бурчит, направляясь к людям.
Порываюсь следом за ним.
– Ты бы оделась, – напоминает Надя, косясь на мои ноги в носках.
– А, даа, – вздыхаю, будто опомнившись. Бегу в дом, но совершенно не чувствую холода. Вообще ничего не чувствую, кроме дикой любви к Тимофею Морозову и желания защитить его.
Он мой! Кто бы там что не говорил!
Муж?
Пусть будет так. От пышной свадьбы все равно не отвертится.
Влетев в коридор, со всех ног несусь к детям. Наверное, испугались…
Но детская встречает меня тишиной. Малышки спят, смешно причмокивая губами во сне.
Тихонечко отступаю. Теперь нужно поменять носки на сухие и бежать к Тиму.
Из окна гардеробной наблюдаю, как двор постепенно заполняется людьми. Где-то невдалеке слышны сирены.
Нужно идти вниз… Я же свидетель.
Но сил хватает только опуститься на край кровати.
А если бы я не выбежала?! Тим сел бы в машину… Зажмуриваюсь от страха. А если бы мы не поругались и утром решили бы поехать с детьми…
Сердце останавливается от ужаса. Сжимаю кулачки, силясь не разреветься. И подрываюсь с места, подгоняемая совершенно непонятным порывом.
Нужно бежать вниз. К Тимофею.
Наскоро переодевшись, скатываюсь по лестнице. Второпях надеваю пуховик и дутики, подаренные Морозовым. И выскочив во двор, быстрым шагом иду к нему. Тимофей что-то вещает посреди толпы. Еще успокаивает кого-то.
– Близко подходить нельзя, – заявляет соседям. – Важно не затоптать место происшествия.
Соседи расступаются, пропуская меня к мужу. Робко становлюсь рядом. И тут же лапища Морозова ложится мне на плечо.
– Нужно руку перевязать, – напоминаю еле слышно.
– Сейчас полицейских дождемся, – улыбается он. – Судя по сирене уже по нашему кварталу едут.
Потом на кухне, пытаюсь припомнить всю цепочку событий. Но куда там! Мысли разлетаются в разные стороны. Кошусь на Тимофея. В синей майке, плотно обтягивающей крепкое тело, он похож на героя блокбастера. Сильный… упрямый… С перевязанной рукой и чумазой физиономией, наскоро отмытой от копоти.
Розовощекий лейтенант, сидящий напротив меня, вежливо откашливается.
– Валерия Васильевна…
Ах, ну да!
Второпях рассказываю, как выскочила на крыльцо вслед за мужем. И снова залипаю на Морозове.
– Давайте отпустим мою жену, – предлагает он совершенно спокойно. – У нас же дочки новорожденные без присмотра…
– Да, конечно-конечно, – тут же соглашается лейтенант.
Ухожу наверх, к дочкам. Надя уже меняет подгузник Аленке.
– Анна Тимофеевна уже ждет, – роняет коротко.
Подхватив Анечку, усаживаюсь на диванчик.
