— Не понимаешь, хочешь есть или нет? Так это я за тебя могу решить — хочешь. Но сладкое хорошие девочки получают только после нормального ужина. Есть какие-то особые пожелания?
— Отвези меня домой… — осекается, закусывая губу. — К дочери, отвези меня к дочери.
— Есения с няней, которая каждые полчаса присылает мне отчет. А ты голодная, так что, Даш, забудь хоть на один вечер о своем упрямстве и позволь просто тебя накормить.
Больше она не сопротивляется. Догадалась, что я не отстану, и решила смириться, всем своим видом демонстрируя мне максимальную степень пренебрежения.
Для начала я везу Дашу в ресторан, где она под моим чутким присмотром съедает салат и пощипывает рыбу. Она всегда ела не слишком много, поэтому я отключаю в себе режим заботливого папочки и, как обещал, следующую остановку делаю возле детского кафе-мороженого.
— Ты помнишь? — ее брови взлетают, словно она действительно не верит.
К сожалению, наша память не жесткий диск, который можно с легкостью очистить нажатием пары кнопок. О Даше и ее предпочтениях я помню практически все. Что не смогу сказать сразу — уверен, вспомню через пару минут без подсказок.
— Именно здесь ты зарядила мне шариком мороженого по лицу, а потом всю неделю ходила с виноватым видом и допытывала, удалось ли мне отстирать рубашку.
— Потому что ты тогда сказал, что место женщины на кухне! Сам виноват.
— Конечно же сам. Мне пришлось через весь зал идти с пятном на брюках, потому что твой несчастный шарик по рубашке спикировал прицельно в пах.
— Я же извинилась, — бурчит Даша, сверкнув острыми зубками.
Тянусь и высвобождаю большим пальцем нижнюю губу из захвата. Поглаживаю щеку с разливающимся по ней приятным румянцем, мельком посматривая на руки злючки.
Не особо хочется в понедельник на совещании светить расцарапанной мордой.
— И это я тоже помню, Даш. Если не планируешь сегодня ничем в меня бросаться, я даже не буду читать тебе нотации о вреде большого количества сахара, — отнимаю пальцы от ее лица, чтобы нечаянно не спугнуть Дашкино настроение.
— Что ты делаешь? К чему все это? Я ведь и так уже не смогу от тебя сбежать, быть милым совсем не обязательно.
— Считаешь меня милым?
— Антон…
— Расслабься, здесь нет ничего криминального. Попробуем найти общий язык, чтобы Еся видела нормальных родителей. Мне кажется, в этом вопросе ты со мной согласишься.
Даша кивает, я помогаю ей выбраться из машины.
Странно мы смотримся в атмосфере разукрашенных профессиональным аниматором детей и персонала в ярких париках с клоунскими носами.
Какой-то паренек с нарисованной маской Человека-Паука даже подходит узнать, из какой сказки сбежала Даша. Мелкий похититель девичьих сердец явно доволен тем, как она ерошит волосы на его макушке и улыбается от комплимента.
Да я бы и сам не отказался, чтобы Дашка запустила в меня свои пальчики. Только я вместо волшебной назвал бы свою жену красивой и сексуальной.
— Можно, пожалуйста, банановый дабл?
Я усмехаюсь в сторону и позволяю своей руке очутиться на точеной талии.
— А не маловато будет, лапуль? — шепчу Даше не ухо.
— Здесь же дети, — она пытается вывернуться, но делать это на глазах продавца слишком активно Даше не позволяет смущение.
Поэтому я могу спокойно, как одержимый маньяк, нюхать ее волосы, прижимая покрепче к себе вяло сопротивляющееся тельце.
— А я ничего такого и не делаю. Не узнаю твои аппетиты, милая. Вычти из двух шариков первый, которым ты все-таки запустишь в меня, и у тебя останется всего один. Преступление для сладкоежки.
— Двойной дабл, — исправляет Даша свой заказ, все еще пытаясь освободиться от моих рук. — А ты будешь что-нибудь?
— Эспрессо. Двойной.
— Фу, — резюмирует она, скривившись от моего предпочтения в виде горького, по ее мнению, мерзопакостного кофе.
Откуда же Даше знать, что это лишь половина? Вторую составляют ее губы, которые обязательно будут сладкими после мороженого.
К кофе я так и не притрагиваюсь. Все это время наблюдаю за Дашей, которая периодически ловит мой взгляд, мило краснея при этом.
Какой-то мелкий пацан начинает истошно орать из детской комнаты, и у нее дергается рука с ложкой мороженого. Часть подтаявшего десерта попадает на щеку.
— Не двигайся, — прошу, когда Дашкин взгляд начинает бегать по столу в поисках салфеток.
Как хорошо, что персонал здесь не слишком следит за этим.
— Что ты… — замирает, когда я аккуратно провожу большим пальцем по сладкому отпечатку на ее коже.
Я отправляю его в рот прямо на глазах Даши, а после двигаюсь еще ближе к ней на диванчике и нависаю над своей женой, когда она вжимается в спинку.
— Не. Двигайся.
Уж не знаю, что было у нее в десерте, но моя жена действительно замирает. Только ротик свой сладкий приоткрывает, начав часто и рвано дышать.
Поцелуй выходит каким-то полуневинным. Я не могу наброситься на Дашу с тем желанием, что пульсирует в висках, потому что вокруг все же дети.
У Даши невероятно мягкие губы. Нежные, с легким карамельным вкусом сиропа, которым она просила полить мороженое в двойном размере.
Я начинаю терять самого себя, когда она всхлипывает мне в рот, стоит скользнуть языком по ее нижней губе. Она замирает, положив перед этим одна ладонь мне на грудь.
Никак не может определиться, оттолкнуть или притянуть ближе.
Ее дрожь, когда я отрываюсь, чтобы провести костяшками по румяной щечке, простреливает в позвоночник.
— Тебе ведь нравится, правда, карамелька?
— Ты… Т-ты… Отодвинься от меня.
— Слишком много ошибок в слове «еще», Даш.
Все повторяется. На этот раз становится сложнее держать себя в руках, и я углубляю поцелуй. Нахожу рукой талию моей дрожащей стесняшки, обвиваю ее, притягивая Дашу ближе.
Опускаюсь поцелуями по линии челюсти к ее шее. Прикусываю слегка, вырывая из своей жены тихий писк.
Жаль, что людей вокруг слишком много. Иначе я бы обязательно сделал все, чтобы вытащить из ее груди привычные несдержанные стоны.
Их звук я тоже не забыл.
— Наелась? — дожидаюсь положительного кивка. — Тогда поехали домой, отпустим няню, чтобы ты сама могла уложить спать Есению.
Я позволяю Дашу поверить в это ложное чувство безопасности, делая вид, что отступил. Если бы только она могла залезть ко мне в голову…
Доезжаем мы на привычной скорости. Гнать я не спешу, чтобы не напугать одного маленького кролика, у которого стучат зубы на соседнем сиденье.
