Перегородил дорогу, руки в боки. Посмотрел пристально и ядовито снизу вверх. Принюхался. Скорчил довольную рожу и позвонил куда-то. Через минуту буквально примчались архаровцы из отдела безопасности.
– Вот, – ткнул Яровской в меня пальцем. – Этот сотрудник находится на работе в пьяном виде. Грубейшее нарушение Кодекса корпоративной этики!
Парни пожали плечами, на меня глядя. Извини, мол, но мы люди подневольные. Приблизились, принюхались. Пригласили к себе в кабинет и прямо там написали протокол, согласно которому значилось: я был пьян, в чем и признаюсь. Во мне же взыграло ретивое. Я взял, да и начертал на протоколе – «На хер идите!» и подписался. Потом встал и вышел. Обратно, на улицу, курить.
После, немного остыв, вернулся в кабинет, помог там убрать остатки трапезы, а на вопрос, где пропадал, рассказал, как было. «Ну, теперь тебя точно сожрут», – сказала одна из девушек. «Возможно», – ответил я. Мне надоело ходить по струнке и оглядываться каждую минуту, боясь вызвать очередной приступ гнева у Яровского. Хочет от меня избавиться? Да и черт с ним! Хотя было очень неприятно, конечно же.
Ну, а на следующий день случилось то, чего отвратный старикан так упорно добивался. Меня уволили по статье. За грубое и неоднократное нарушение внутреннего трудового распорядка. Получил я выходное пособие в размере с гулькин нос, справку по форме 2-НДФЛ, и лишился электронного пропуска-карточки, без которого в офис не попадешь. Когда уходил, из окна своего кабинета восхищенно следил за моим изгнанием Кирилл Иванович. На его сухой роже было нарисовано счастье.
На следующий день, ближе к вечеру, меня разбудил телефонный звонок. На дисплее высветилось имя «Николай», и я спросонья несколько секунд пытался понять, кто это такой и чего ему от меня нужно. В своё время телефонная книга у меня была просто огромной. Там были многочисленные клиенты вперемешку с любовниками, а некоторые совмещали эти две «должности». Я уже и позабыл даже многих. Если бы телефон написал «Николай, баня» или «Коля дальнобойщик», то уже и не сумел вспомнить, кто эти люди.
Но тут не было приставки. Одно имя. И я догадался наконец: это мой новый коллега, которому я ногу сломал. Чья мать помогла мне вернуться на работу, но я благополучно профукал этот шанс остаться офисным сотрудником. И теперь тратил свою жизнь на то, чтобы спать целыми днями. Правда, пить уже не хотелось. Все-таки у меня сработал внутри стоп-кран, предупредивший: «Станешь так дальше делать – сопьешься и погибнешь».
Глядя на имя, я решил не отвечать. Что ему скажу? Стану извиняться? Мол, простите, уважаемый бывший коллега. Ваша мать специально приехала, постаралась для меня, а я случайно угодил на глаза бывшему подполковнику, который сделал из меня козла отпущения? Мало ли людей отмечают прямо в офисе дни рождения и другие праздники. Алкоголь бывает, естественно, какое же без него веселье? Но угодил под раздачу я один. Да, по вполне понятной причине: Яровской меня ненавидит. Но ведь я знал это и должен был не попадаться в его поле зрения. Вместо этого… Да что говорить теперь.
Положил я смартфон дисплеем вниз и перевернулся на другой бок. Пусть себе дальше жужжит, это ненадолго. Но звонивший оказался человеком большой настойчивости. Телефон продолжил вибрировать на тубочке. Он даже сполз на самый край, и когда собрался было рухнуть на пол, я подхватил его и случайно нажал «ответь».
– Миша! Миша! Ответь! – Послышалось в трубке.
– Да, привет, – ответил я безо всякого энтузиазма в голосе. Да и откуда бы ему взяться? Денег на жизнь у меня оставалось всё меньше с каждым днем, а перспективы никакой. Вернее, одна-единственная и нерадужная – вернуться в старую фирму, снова стать экспедитором.
– Ты куда пропал опять? Что случилось? Звонил сегодня в офис, мне ответили, что ты у нас больше не работаешь. Как так?
– Уволили. По статье, – сухо ответил я.
– По какой такой статье? Ты что, украл туалетную бумагу или картридж из принтера? – Голос у Николая веселый, он оптимист, я понимаю. Только мне совсем не до смеха.
– Нет, за пьянку.
– Серьезно? В самом деле? Ты пьющий? – Удивился Николай, и его голос перестал быть таким оптимистично настроенным.
– Нет, – ответил я. – Мы отмечали день рождения Светланы, это девушка из моего отдела. Конечно, выпили немного. Я спустился вниз покурить, а там Яровской. Поймал меня, вызвал службу безопасности. В общем, составили протокол, а потом уволили по статье за нарушение Кодекса корпоративной этики. Вот и вся история.
Николай молчит, полученная информация явно сбила его с толку, огорошила даже. Пауза затягивается настолько, что у меня есть время выйти на балкон, достать сигареты и закурить. И всё это время я жду ответа, как соловей лета.
– Как же так? – Вдруг раздается в трубке. Голос у моего собеседника такой грустный, что теперь моя очередь удивляться. С чего это ему так за меня переживать? Я ему кто? Кум, брат да с зацепа хват? Нет никто, по сути. Хотя нет – я тот, кто ему ногу сломал. По идее, Николай прямо сейчас должен вежливо со мной попрощаться, и я его пойму. В самом деле: чего со мной возиться? Накосячил, получил заслуженное, теперь разошлись наши пути-дорожки. Я не буду в обиде, если он прекратит общение со мной.
– Да вот так, – глубоко затягиваюсь и выпускаю через нос. Терпеть не могу так делать, но в особенных ситуациях позволяю себе. Это своеобразный мазохизм: дым настолько горький, кажется безумно вонючим, что на несколько минут напрочь сбивает обоняние. Мне жутко неприятно, только я заслужил.
– Нет, это неправильно! – Вдруг заявляет Николай. – Они не имели право так с тобой поступать. Мы сделаем вот что. Хотя… давай так. Ты подожди. Я позвоню тебе ровно в двадцать часов, и мы всё решим.
– Да что… – Я хочу спросить, что такого мы можем решить, когда всё уже сделано. Есть приказ о моем увольнении, в трудовой книжке появилась отвратительная надпись о том, как именно я лишился прежнего места работы. В советские времена, я читал где-то, подобная вещь становилась черным пятном на биографии человека. Его было очень трудно смыть. Сегодня на трудовые книжки большинству работодателей наплевать. Тебя возьмут куда угодно, если только в компании, куда ты собрался устроиться, не отыщется какой-нибудь въедливый эйчар (1), который решит узнать, уволили тебя с прошлого места, или ты сам ушел.
Странный он все-таки, этот Николай. Другой бы на его месте махнул рукой, а этот вдруг вцепился в меня. Интересно, по какой причине? Я что ему, нравлюсь? Конечно, пока мы работали вместе, были подозрения, что он гей. Но как-то я не удосужился проверить или выяснить подробнее. Да, с некоторых пор моя интуиция сильно развилась в «голубом» направлении, но для того, чтобы сделать вывод, нужно больше времени или общения. Я же просто пару раз поговорил с Николаем, и всё.
Было бы, конечно, интересно узнать, гей он или нет? Я открыл ноутбук, полез в социальные сети. Стал искать там Николая. Да, на нескольких платформах обнаружил. Но ничего особенного. Обычный парень: на пляже, в ночном клубе, на прогулке в парке, купается в бассейне, читает дома книжку или смотрит кино. Словом, всё то же, что у всех. Хотя одна мысль все-таки закралась мне в голову: ни на одном из снимков я не заметил ничего, указывающего на личную жизнь моего визави.
